Валерий Курганов - Рюриковичи. Исторические портреты
Есть и другие, уже бесспорные, подтвержденные историческими документами факты. Еще константинопольский патриарх Фотий с удовлетворением отмечал, что прежние жестокие русские пираты после набега 860 года усилиями греческих миссионеров обратились в «чистую и неподдельную религию христиан... приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием встречают христианские обряды». За прошедшие 130 лет новая вера не угасла. Приняла христианство бабка Владимира, княгиня Ольга. У отца Владимира, князя Святослава, в войске были дружинники-христиане. Участниками похода Игоря (деда Владимира) было настолько много христиан, что они приносили клятву в имевшейся уже тогда в Киеве соборной церкви.
В византийских источниках отказ киевского князя в 988 году от язычества и ниспровержение прежних богов осталось практически незамеченным. Но именно крещение Владимира стало фактическим началом истории Русской православной церкви. Началось широкое распространение и прочное укоренение христианства среди народа. Примечательно, что 1000-летие крещения широко праздновалось в нашей стране, несмотря на официальную коммунистическую идеологию и преобладание в ней тогда атеистического мировоззрения. А с 2010 года этот день стал официальным праздником, получив статус памятной даты России. Тем самым отмечено значение этого события для формирования единой русской нации с присущими ей духовными ценностями и единой культурой на всей территории страны.
Борис
Христианская церковь насчитывает несколько тысяч святых. Почти все они либо мученики, либо аскеты-подвижники, либо святители. Мученики претерпели страдания или лишились жизни за веру, подвижники добровольно себя истязали во имя Бога, святители обращали язычников в лоно Христа.
Ничего этого нельзя сказать о самых известных православных святых ― князьях Борисе и Глебе. Ни тот, ни другой не страдали за веру и не лишали себя удовольствий мирской жизни. Поскольку они не были духовными лицами, то и не крестили никого ни в купели, ни в реках или озерах.
Вместе с тем трудно сказать, кто из святых более почитаем на Руси. Причем характерно, что их обоих всегда упоминают вместе. Не счесть храмов, названных их именем. Наверное, самый известный из них ― это Борисоглебский монастырь близ города Ростов Великий. В Ярославской области был некогда город Борисоглебск, переименованный позже в Тутаев. С таким же названием и сейчас есть город в Воронежской области. Когда-то латышский Даугавпилс тоже назывался Борисоглебовом.
Можно сказать, что канонизация Бориса и Глеба носит исключительно необычный характер. Исключительность эта многолика. Об одной ее стороне уже сказано ― оба этих князя не совершали христианских подвигов во имя церкви, но стали, пожалуй, самыми популярными святыми в русском народе. Более того ― они были первыми святыми, избранными церковью в нашей стране. Хотя позже были причислены к лику святых и те, кто жил ранее братьев и своими делами прославил имя Христа. Это княгиня Ольга, первая из дома Рюриковичей принявшая святое крещение, и князь Владимир Святославич, распространивший христианство как государственную религию. Можно отметить двух варягов-христиан, отца и сына, растерзанных киевлянами за отказ принести жертву языческим славянским богам.
Как сообщает летопись и рассказывают житийные повествования, оба брата не отличились воинскими успехами. Но их повсеместно считают идущими во главе небесных сил, обороняющих святую Русь от врагов. В ночь перед Невской битвой было видение, как оба брата спустились с небес и оказались в ладье среди гребцов. «Брате Глебе, ― сказал Борис, ― вели грести, да поможем сроднику нашему Александру». На иконах братья представляются в воинском снаряжении. Держа в правой руке православный восьмиконечный крест, левой рукой оба брата сжимают мечи. Это было бы более уместно по отношению, скажем, к князю Мстиславу Ростиславичу Храброму, также причисленному к лику святых. Но и этот прославленный на всю Русскую землю воин одерживал победы, обращаясь к дружине: «Братья! Ударим с Божьей помощью и святых мучеников Бориса и Глеба!» Вот еще одна сторона исключительности первых русских святых. Принявшие покорно смерть от посланных убийц, они поддерживают непокорный дух русского народа, защищающего свою правду.
Еще на одну особенность у Бориса и Глеба мало кто обращает внимание. Только они вдвоем из всех многочисленных сыновей князя Владимира названы в летописи именами, которые стали использоваться на Руси только после ее христианизации. А ведь и самого равноапостольного князя, крестителя Руси, мы знаем по славянскому имени Владимир, а не по тому, которое ему дали при крещении ― Василий. На протяжении длительного времени и остальных князей называли отнюдь не христианскими именами. И Владимир, и Ярослав, и Олег, и Святослав, и Всеволод, и другие имена ― это все свидетельство прежних русских языческих традиций.
Случайны ли необычные для русских князей того времени имена Бориса и Глеба? Во всяком случае можно считать, что это дополнительный аргумент за то, что рождены они были христианкой Анной, византийской принцессой (или, как иногда предполагают, болгарской принцессой, воспитывавшейся при константинопольском дворе), ради брака с которой принял крещение киевский князь Владимир Красное Солнышко.
Если исходить из византийского происхождения Бориса и Глеба, то естественно считать, что в случае прихода любого из них на киевский престол была бы оказана полномасштабная поддержка константинопольских монархов. Это, кстати, дает одно из объяснений их смерти. В устранении провизантийски настроенных братьев могли быть заинтересованы силы, не желавшие, чтобы Русь следовала в русле политики Константинополя. У данного соображения есть еще один аспект, показывающий еще одну сторону парадоксальности канонизации братьев Бориса и Глеба. Получается, что небесными защитниками Русской земли стали люди, погибшие из-за своей связи с константинопольским императорским двором.
Киевский князь Владимир умер неожиданно, во время подготовки карательной экспедиции на Новгород. В это время Борис княжил в Ростове. О смерти отца Бориса известили во время его возвращения из похода на печенегов. Сразиться с кочевниками не удалось, русские войска их не нашли в степях. Горестная весть заставила Бориса остановиться у реки Альты. Он плакал об отце, «потому что любим был отцом больше всех». Если согласиться с предположением, что матерью его была византийская принцесса Анна (это предположение высказывалось В.Н. Татищевым и С.М. Соловьевым, но разделяется не всеми современными историками), то тогда Борису было в год смерти Владимира не более 25–26 лет. В то время этот возраст считался вполне зрелым, да так оно и было, если Борису доверили командовать военной экспедицией в степь в походе на печенегов.
Во время стоянки у Альты дружина предложила ему вооруженным путем свергнуть Святополка с киевского престола. Следует ли это понимать как поддержку Бориса со стороны отцовских воинов? Думается, что нет, поскольку после отказа Бориса идти с войсками на Киев «воины разошлись от него». Скорее переговоры воевод Владимира (а переговоры с Борисом вели именно они, а не весь отряд, находившийся в походе) не столько имели целью защиту интересов Бориса, сколько являлись попыткой военной верхушки приобрести себе в будущем какие-то привилегии за счет помощи претенденту на великое княжение занять престол. Отказ Бориса: «Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца» ― разочаровал «генералитет», стремившийся к политическим выгодам, и они ушли к более честолюбивому претенденту на власть.
Святополк был удовлетворен решением Бориса отказаться от претензий на престол и пообещал расширить его владения. Казалось бы, братья достигли взаимовыгодного компромисса. Святополк получает власть в Киеве, Борис расширяет подвластную ему территорию. Дальше начинается необъяснимое.
Как пишет летопись, Святополк выезжает ночью в Вышгород и тайно призывает к себе местных вельмож. Возникают вопросы. Зачем князю конспирироваться и перемещаться по своей стране ночью? Почему доверием Святополка пользовались вышгородские бояре, а не туровские, где он прожил почти 20 лет? Почему вышгородские «мужи» без колебаний согласились убить любимого сына Владимира?
Борис после ухода отряда, с которым он отправлялся по заданию Владимира на печенегов, «остался стоять с одними своими отроками», видимо, со своей личной ростовской дружиной. Несмотря на то что вышгородские убийцы втайне под покровом ночи получили задание и ночью же добрались до Альты, Борис уже знал к моменту их прибытия, что «собираются погубить его».
Вместо естественного для любого нормального человека желания спасти самого себя и тех людей, которые доверили ему свою жизнь (имеется в виду личная дружина Бориса), тот начинает петь псалмы. Смысл песнопений, как их излагает летописец, состоит в том, что Борис «готов к бедам» и просит Иисуса Христа сподобить его принять страдания, подобно тому, как сам Христос принял страдания за грехи человеческие.
