Даниил Аникин - История религии : конспект лекций
9.1. Особенности принятия христианства на Руси
Первые известия о проникновении христианства на территорию расселения славянских племен связаны с именем апостола Андрея Первозванного. Согласно преданию, сохраненному «Деяниями апостолов», он проповедовал на северном побережье Черного моря, так что гипотетически мог общаться с селившимися там славянами, правда, достоверных сведений об этом общении не сохранилось, да и вряд ли они вообще могли быть. Тем не менее автор «Повести временных лет» писал с абсолютной уверенностью, что Андрей не просто поднимался по Днепру, но и установил крест на месте возникновения Киева. Легендарный характер этого известия установил еще знаменитый историк православной церкви Е. Голубинский на основании другого летописного свидетельства, согласно которому на территории Руси не проповедовал ни один апостол.[43]
Более надежные факты, позволяющие зафиксировать появление христианства на территории славянских племен еще задолго до даты официального крещения, относятся к 867 г., когда константинопольский патриарх Фотий (ум. 891/97) упоминает в «Окружном послании» подчиненным Константинополю церковным иерархам о крещении русов. Другие источники той же эпохи, упоминая об этом событии, приписывают ведущую роль в нем братьям Кириллу (826–869) и Мефодию (815–885) – создателям славянской азбуки. Учитывая нередкие нападения русов (имеются в виду восточные славяне) на территорию Византии на протяжении всего IX в., можно предположить, что крещению подверглись не сами восточнославянские племена, а дружины одного или нескольких военных вождей, пожелавших принять христианство в византийских пределах. Другие исследователи видят в известии патриарха Фотия свидетельство крещения той части русов, которая населяла Крымский полуостров. В пользу последнего предположения говорит и факт учреждения Херсонесской епископии, которая была основана во второй половине IX в. С этого момента христианство начало проникать на территорию восточнославянских племен вместе с купцами, служившими попутно и религиозными проповедниками; с возвращающимися из походов воинами, принявшими православие на территории Византии. Все эти факторы постепенно готовили восприятие христианства в качестве «своей» религии уже не отдельными представителями, а обществом в целом.
Разумеется, распространялось христианство не во всех слоях населения, а среди знати и княжеской администрации. Сохранившиеся источники свидетельствуют о том, что христиане не подвергались ущемлению в правах по сравнению с язычниками. В пользу изначально лояльного отношения восточных славян к православной религии говорит и тот факт, что княгиня Ольга (ум. 969), вдова князя Игоря (ум. 945), принявшая православие во время своей поездки в Константинополь в 952 г., не потеряла возможности управлять страной (позже она была канонизирована Русской православной церковью в ранге святой). Тем не менее принятие христианской веры княгиней Ольгой оставалось ее частным выбором, не накладывающим никаких обязательств на остальное население Русского государства.
Следующий шаг на пути приобщения славян к христианской религии был сделан внуком Ольги, князем Владимиром Святославовичем (ум. 1015), оставшемся в народной памяти под прозвищем «Красное Солнышко», церковная же традиция приписала ему другое прозвание – «Святой». В середине 980-х гг. он принял христианское вероисповедание в его византийском варианте, а в 988 г. сделал христианство новой официальной религией зарождающегося Русского государства. Этому шагу предшествовала попытка создать единый пантеон восточнославянских божеств во главе с Перуном (богом-громовержцем, покровителем воинов), продиктованная внутриполитическими интересами князя Владимира. Создание нового государства, составленного из различных племен, обладавших в рамках языкового и национального единства культурным и религиозным своеобразием, должно было сопровождаться установлением государственной религии, но механическое соединение верховных богов различных племен оказалось нежизнеспособным из-за невозможности примирить возникавшие противоречия.[44] Принятие христианства, которое не являлось совершенно незнакомой религией, имело и еще один очевидный плюс – появлялась возможность установить международные контакты на основе религиозной общности, что оказалось бы затруднительным в случае сохранения язычества.
Первый акт крещения жителей Руси был совершен в 988 г. на реке Почайне (притоке Днепра), после чего расходящаяся волна обрядов обязательного крещения прокатилась по пределам бескрайней Восточнославянской равнины. Впрочем, далеко не всегда крещение шло мирным путем. Обращение в христианство Новгорода в 990 г. стало символом той борьбы, которую предстояло вести христианской религии для полного утверждения на новой территории. Только с помощью военной силы Добрыне, дяде и воеводе князя Владимира Святославовича, удалось заставить новгородцев выбросить идолов (изваяния языческих божеств) в реку и принять христианство. По словам Е. Голубинского, «совершенная покорность русских в деле перемены веры воле князя и так называемое мирное распространение христианства на Руси есть не что иное, как невозможная выдумка наших неумеренных патриотов... Нет сомнения, что введение новой веры сопровождалось немалым волнением в народе, что были открытые сопротивления и бунты, хотя мы и не знаем о них никаких подробностей».[45]
Некоторые косвенные известия о том, насколько тяжело шло крещение Руси на севере и северо-востоке, где этот процесс затруднялся принадлежностью основной части населения к угро-финской общности, доносят до нас летописи. Уже в 1024 г. было поднято восстание против христианства в Суздале. Волнения 1071 г., вспыхнувшие в Новгороде, вскоре распространились по всей северной Руси, вылившись в такие широкомасштабные бунты, что подавить их удалось только с помощью княжеской дружины. Зачинщиками всех волнений против новой религии выступали, согласно летописям, волхвы – жрецы языческих культов, сохранение которых, хотя и в скрытом виде, свидетельствует о том, что процесс христианизации Руси затянулся на несколько сотен лет. Так, даже в 1113 г. вятичами (восточнославянским племенем, проживавшим в верховьях рек Волги и Вятки) был убит миссионер Кукша, направленный в этот лесной район по приказанию самого киевского князя.
Но даже в тех случаях, когда отсутствовала внешняя враждебность, а жители покорно соглашались принять христианство и выбросить прежних идолов, трудно было вести речь о несомненных успехах новой религии. Показная христианизация оказывалась совмещена с укрываемым от посторонних глаз сохранением веры в прежних племенных божеств, первопредков и духов. Так возник своеобразный феномен русской религиозной культуры, получивший название двоеверие. Две религиозные системы не существовали независимо друг от друга, а тесно переплетались: новые христианские реалии находили себе аналогии в привычных языческих культах. Сосуществованию христианства с языческим политеизмом способствовали внешние признаки новой религии, которые легко могли восприниматься как свидетельства существования культов отдельных божеств. Бог, Иисус и Святой Дух, а также Богородица, апостолы и многочисленные святые и угодники – все они наделялись языческими функциями. Обыденное сознание древнерусского человека с легкостью отождествляло поклонение Богородице с культом языческой богини Мокоши, перенося в христианские ритуалы многочисленные атрибуты язычества. Такой же метаморфозе подверглись христианские святые: святой Власий был отождествлен с традиционным богом Белесом и в этом новом качестве стал восприниматься как покровитель скота. Сейчас уже трудно установить, каких именно восточнославянских богов заменили собой святая Варвара, святые Николай, Косьма, Георгий Победоносец, которые в новом христианском пантеоне стали отвечать за плодородие, кузнечное ремесло, врачебное дело и т. д. Интересно, что основные божества восточнославянских племен, в том числе и Перун, никогда не воспринимались древнерусскими летописцами, большей частью относящимися к духовному званию, в качестве умерших. Даже в XIV в. эти боги упоминались как существующие, но «проигрывающие» по своей значимости христианскому богу. Переплетение язычества и христианства отразилось также и в культовой сфере: новые церкви зачастую строились на тех же местах, где располагались капища языческих богов, чтобы таким образом привлечь к их посещению простых жителей, еще не успевших проникнуться духом новой религии.
Церковная организация Русской православной церкви была создана значительно позже даты принятия христианства: только в 1037 г. константинопольский патриарх назначил в Киев первого митрополита Феопемпта, грека по происхождению. Следующий шаг на пути достижения хотя бы относительной церковной независимости был сделан в 1047 г., когда князю Ярославу Мудрому удалось добиться поставления на Русь первого русского митрополита Иллариона, ставшего знаменитым русским книжником и автором трактата «Слово о Законе и Благодати», являвшегося одной из обязательных для чтения книг средневекового русского человека.
