Айзек Азимов - История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк
Было немного сражений в истории, в которых маленькая армия так катастрофически громила врага, который превышал ее не только численно, но и, очевидно, в вооружении.
Крах
Некоторым показалось, что Генрих упустил свою победу и что он зря не стал преследовать разбегающиеся остатки французской армии, чтобы с триумфом вступить в Париж. Но более здравая оценка всех фактов заставляет думать, что он попросту не мог этого себе позволить. Его армия, несмотря на огромную победу, была больна и истощена и не могла совершить еще один большой подвиг. Генрих должен был быстро отвести ее в безопасное место, потому он прошел на Кале, достиг города 29 октября, спустя четыре дня после Азенкура и три недели спустя после Гарфлера.
В материальном смысле сражение у Азенкура не дало Генриху ничего. Армия его была немногочисленной, а составляла меньшую часть той, которую он вел по Франции к единственному портовому городу.
И все же победа имела огромный моральной эффект. Сражение и даже обстоятельства, при которых они победили, дали англичанам чувство гордости тем, что, несмотря на потери, они оказались способны нанести поражение армиям, превосходящим их численно в десятки раз. Эта вера в свое превосходство основывалась на Креси и Азенкуре и, очевидно, возникала с новой силой перед лицом любого количества последующего противника, что стало важным моральным фактором в преобразовании крошечной Англии в обширную Британскую империю начала XX столетия.
Для Франции, напротив, результаты оказались одинаково плачевны. Креси и Пуатье были достаточно плохи, а Азенкур вообще создал мнение о полной незащищенности Франции. Карл Орлеанский, номинальный лидер партии арманьяков, был пленен, другие важные лидеры мертвы. Они оставили Францию в чрезвычайном замешательстве. Было больно наблюдать, что французские поражения происходили из-за недостатка дисциплины и неспособности понять важность артиллерии.
Английская армия до 17 ноября оставалась в Кале, чтобы отдохнуть, а затем возвратиться в Англию, где получила заслуженные награды, похвалы и овации. 23 ноября Генрих V, пробыв вдали от Англии в течение трех с половиной месяцев, наконец направился в Лондон.
Что касается французов, несмотря на невероятное бедствие, которое их постигло, они с упорством продолжали свою гражданскую войну. Иоанн Бесстрашный вообще не принял участия в военных действиях, которые закончились Азенкуром, так что на него не пало пятно позора. Если бы он действовал быстро, то, возможно, взял Париж и получил бы полный контроль над разрушенной страной.
Но Иоанн Бесстрашный не был таким уж бесстрашным, как его называли. Он колебался, и в это время Бернард Арманьяк, законный отец захваченного Карла Орлеанского, который действовал в самом начале, заполнил Париж своими отрядами и взял под свой контроль короля.
В течение двух лет арманьяки управляли Парижем, в то время как Иоанн Бесстрашный держал его под неустойчивой осадой. В процессе Иоанн захватил королеву и объявил ее регентом, управляющим вместо безумного мужа (но, конечно, под контролем самого Иоанна).
Тем временем два самых старших сына Карла VI умерли, и третий сын, тезка его отца, стал новым дофином. Когда в 1417 году молодой Карл[108] стал дофином, ему было только четырнадцать лет. Физически слабый, экзальтированный молодой человек был марионеткой, которой, естественно, можно было управлять.
Выглядело это так: бургиньоны имели влияние на королеву, а арманьяки — на нового дофина, и две фракции продолжали непримиримо враждовать и делить страну. Тем временем Генрих V мог спокойно планировать свои последующие шаги в деле завоевания Франции. Он усилил свой флот и использовал его, чтобы очистить Ла-Манш от французов и их союзников, генуэзцев. С Ла-Маншем, целиком находящимся под английским контролем, начиная с дней Эдуарда III, он мог безопасно производить действия на всем континенте.
Он также заключил союз с Сигизмундом, королем Священной Римской империи. Это существенно ослабило Францию и оставило ее без возможной внешней помощи и также очень увеличило собственный престиж Генриха.
Наконец 23 июля 1417 года, спустя почти два года после его первого вторжения, Генрих начал свою кампанию. Теперь это должно было быть нечто большее, чем захват единственного города, — Генрих начал завоевание Нормандии, наследственного дома английского королевского семейства.
В июне 1418 года он осадил Руан — город, который когда-то был нормандской столицей Вильгельма Завоевателя. Осада должна была длиться месяцы, и у Генриха не было никаких причин бояться французского вмешательства. У французов все еще продолжалась бедственная гражданская война.
Парижане были своенравны при управлении Бернарда и его арманьякских отрядов. Они были полностью на стороне Иоанна Бесстрашного, который постоянно настраивал горожан против феодальной реакции арманьяков. Кроме того, это были арманьяки, побежденные при Азенкуре и принесшие позор Франции. Этот факт также был употреблен для эффективной пропаганды среди народных масс.
В Париже восстание против арманьяков поднялось как раз в то время, когда Руан был в осаде. В течение мая и июня бунты становились все ожесточеннее, а 12 июля 1418 года настал кульминационный момент. Каждого арманьяка, какого смогли найти, включая и Бернарда, парижане убили.
14 июля Иоанн Бесстрашный вступил в столицу под приветственные крики народных масс. Королева была с ним, в столице в то время находился еще и безумный король, который теперь также был под его контролем. Возможно, если бы Иоанн взял под контроль также и дофина, целый аппарат правительства оказался бы в его руках.
Тем не менее несколько человек из партии арманьяков избежали резни и сумели оставить Париж среди беспорядков, забрав дофина Карла с собой. Они ушли к небольшим городам в ста двадцати милях к югу от Парижа, где дофин редко бывал. У них оставалась единственная надежда сплотить партию арманьяков вокруг дофина, ведь они были антианглийски настроены.
Генрих V, не обращавший внимания на события в Париже, продолжал осаду Руана. Иоанн Бесстрашный мог сделать не больше, чем сделали арманьяки, и в январе 1419 года остатки населения вынуждены были покинуть город. Генрих повел свою армию вверх по течению к Парижу.
Теперь было только две французские фракции, и чувствовалось, что скоро ссоры могли прекратиться. 11 июля 1419 года арманьяки и бургиньоны неохотно подписали перемирие для того, чтобы их объединенные силы могли начать сопротивляться огромной армии Генриха.
К тому времени англичане были почти в столице, взяв Пуатье, расположенный в 20 милях ниже по течению. Несмотря на перемирие, Иоанн Бесстрашный (в действительности вовсе не бесстрашный) спасовал перед победителем Азенкура. Взяв королеву и безумного короля с собой, он без борьбы оставил Париж и убежал в Труа, приблизительно в 80 милях к юго-востоку от Парижа.
Арманьяки были уверены, что это предательство бургиньонов, что Иоанн Бесстрашный заставил арманьяков и их охрану заключить с врагами перемирие и после оставил столицу в соответствии с договоренностью с англичанами.
Оскорбленные арманьяки просили о встрече, которая должна была состояться в Монтерее, на полпути между Парижем и Труа. На эту встречу арманьяки имели свои виды. Отказ от Парижа выставил Иоанна Бесстрашного не в лучшем свете, демонстрация силы со стороны арманьяков, возможно, объединила французов вокруг дофина. К сожалению для Франции, партия арманьяков слишком остро на все реагировала. 10 сентября 1419 года Иоанн Бесстрашный был убит одной из арманьякских фракций, поскольку сам когда-то, за дюжину лет до этого, убил Людовика Орлеанского. За этим последовало длительное перемирие между арманьяками и бургиньонами. Реакция на убийство состояла в том, чтобы усилить партию бургиньонов и ослабить арманьяков.
По наследству герцогство Бургундское перешло к двадцатитрехлетнему сыну Иоанна, Филиппу, который в истории запомнится как Филипп Добрый[109]. Негодование по поводу смерти его отца привело его к тому, чтобы бросить вызов англичанам. Он добился союза с Генрихом V и согласился признать его претензии на трон Франции.
Следующим шагом должен был стать мирный договор между Францией (как думал Филипп Бургундский, который управлял королем и королевой) и Англией. Всю Францию к северу от реки Луары нужно уступить Англии, кроме, конечно, области, управляемой Филиппом. Карл VI должен был остаться королем Франции, ибо он законный и помазанный монарх, но сына короля, дофина Карла, объявили незаконнорожденным. Генрих вынудил королеву Изабеллу, мать дофина, клясться в незаконном рождении, и это было не так уж и невозможно, потому что мальчик был рожден спустя десять лет после начала припадков безумия у его отца.
