Владимир Рыжков - 26 мифов о России. Ложь и тайны страны
«Вылетая в Мюнхен, Чемберлен говорил: «Сколь ужасной, фантастичной и неправдоподобной представляется сама мысль о том, что мы должны здесь, у себя, рыть траншеи и примерять противогазы лишь потому, что в одной далекой стране поссорились между собой люди, о которых нам ничего не известно». Вернувшись после подписания соглашения в Лондон, Чемберлен у трапа самолета произнес: «Я привез мир нашему поколению». Саму Чехословакию на переговоры не пригласили, поэтому ее президент Эдвард Бенеш назвал документ «договором предательства». Гитлер же нарушил соглашение уже через полгода».
«Радио Свобода», 2009 год.
История «Мюнхенского сговора» в данной книге вспоминалась неоднократно, что, впрочем, совсем неудивительно. Любая предвоенная или военная тема взаимоотношений ведущих и малых стран Европы, последующий пакт Молотова – Риббентропа, да и многое другое в конце 30-х – начале 40-х годов так или иначе связано с Мюнхеном. Более того, можно утверждать, что именно соглашения, подписанные Германией, Англией, Францией и Италией 30 сентября 1938 года, согласно которым за счет Чехии начался передел границ, установленных Первой мировой войной, стали детонатором и трагедией Второй мировой.
Почему к Мюнхену прилипло неприятное слово «сговор»? Хотя бы потому, что мнением самих чехов, у которых отбирали земли в пользу Германии и отчасти Польши, никто из подписантов, представлявших западные демократии, всерьез не поинтересовался. Давление на Прагу было. Сочувствие ей – нет.
Искренне ли верили английский премьер Чемберлен и французский Даладье, что это соглашение несет Европе мир? Возможно, но скорее, это все же была последняя попытка заставить Гитлера отвлечься от Запада и повернуть его армаду на Восток. Так что Черчилль вполне справедливо издевался над мифическим успехом Чемберлена, заявившего, что он привез из Мюнхена мир.
Большая война еще не началась, а получение немцами Судетской области уже означало, что Лондон дал Гитлеру немалую фору. Достаточно упомянуть, что военная промышленность Чехословакии была одной из самых развитых в Европе. Заводы «Шкода» с момента оккупации Германией и до начала войны с Польшей произвели почти столько же военной продукции, сколько за это же время выпустила вся военная промышленность Великобритании. То есть Чемберлен сделал в Мюнхене Гитлеру преступно дорогой подарок.
«Премьер-министр Чемберлен поблагодарил сначала фюрера за приглашение на совещание. Он поблагодарил также и дуче, по инициативе которого, если он правильно понял, состоялось сегодняшнее совещание. Это совещание дает Европе новую передышку, в то время как еще вчера катастрофа казалась в непосредственной близости. Он вполне согласен с тем, что нужно действовать быстро, и он особо приветствует заявление фюрера о том, что он не хочет применять насилие, а желает создать порядок. Если к проблеме подойти в таком духе, то он уверен, что будут достигнуты результаты».
(Запись хода конференции в Мюнхене, сделанная делегацией Германии).
Осуществив еще в марте 1938 года аншлюс – присоединение Австрии к Германии, Гитлер начал оказывать давление на Чехословакию с целью добиться от нее передачи Германии Судетской области. Он ясно давал понять, что в случае отказа Чехословакии от решения этой проблемы мирным путем он прибегнет к военным действиям.
Тем не менее здесь было и немало блефа. Во-первых, и армия Чехословакии была совсем неплохо вооружена. Но главное – вплоть до Мюнхена Прага имела соглашение о дружбе и военной помощи с СССР и Францией. Таким образом, если бы Гитлер избрал военный путь решения судетской проблемы, то имел шанс столкнуться не только с самими чехословаками, но еще с Красной армией и французами. Причем на центрально-европейском театре военных действий, что многое меняет. Да и Великобритания тогда вряд ли осталась бы в стороне.
Конечно, тут приходится перейти в область неприемлемого для истории сослагательного наклонения, но с чем не поспоришь, так это с тем, что в Мюнхене сражение было проиграно еще до начала боя. И еще: там не просто совершили грубейшую политическую ошибку, Мюнхен подменил один вариант будущего на другой. Ну а чем это закончилось – известно всем.
Если говорить о политике как о высшем проявлении цинизма, то, безусловно, «Мюнхенский сговор» – замечательный исторический пример такого цинизма. Но если предполагать, что Чемберлен на самом деле искренне верил, что он везет Европе мир, то где можно провести грань между политическим цинизмом, которым, безусловно, отдает «Мюнхенский сговор», и просто политической ошибкой? И нужна ли эта грань?
Возможно, Чемберлен лично действительно верил, что везет мир, но не надо забывать, что там были и другие люди – Хорт, Галифакс и целая команда. И для этой команды вопрос стоял просто – нужно найти какое-то решение для Европы, в котором СССР не участвует. И пусть этим решением лучше будет договоренность с Гитлером, чем какое-то участие Советского Союза в европейских делах. Это было твердое представление консервативных кругов в Великобритании, которые в то время очень серьезно делали ставку на англо-германский союз.
Два года назад Служба внешней разведки России (СВР) опубликовала конкретные документы – не шифротелеграммы своих резидентов, а добытые в 30-е годы материалы. Сталин, кстати, не очень любил аналитику, он предпочитал, чтобы ему приносили именно документы, и он уже сам их обдумывал и делал выводы. Этих документов очень много, и они ясно говорят о том, что попытка осуществить этот самый договор с тем, чтобы добиться глубокого англо-германского союза, была частью борьбы против большевизма, за которую Англия была готова заплатить даже Чехословакией.
Кроме того – о чем в советскую эпоху не разрешалось говорить, – Польша тогда была готова в случае, если Советский Союз будет наступать и защищать Чехословакию, ударить во фланг Красной армии. То есть Польша в некоторой степени также участвовала в разделе Чехословакии, как, кстати, и Венгрия. Через год Польша сама стала немецким генерал-губернаторством, но в 1938 году она еще участвовала в качестве союзника в гитлеровских делах и обещала Гитлеру поддержку в случае, если Советская армия будет двигаться на помощь Чехословакии. В советскую эпоху говорить об этом было запрещено, потому что это называлось «разрушать братство союзников по СЭВ и Варшавскому договору». Теперь скрывать это нет смысла, тем более что эта информация разрушает образ Польши исключительно как жертвы политического цинизма Германии и СССР в том, что касается пакта Молотова – Риббентропа и раздела Польши.
Тема эта скользкая, тем более что историки и политологи, говоря о том периоде, как бы одним цинизмом пытаются оправдать другой цинизм. То есть, когда речь идет о пакте Молотова – Риббентропа, в пример сразу же приводится не менее аморальное поведение критиков этого пакта. То есть получается очень относительная мораль: если вы поступили аморально, то и мы имеем право так поступить.
Но Томас Манн в статье «Культура и политика» когда-то очень точно писал, что политику часто называют искусством возможного. Она действительно является посредником между нравственностью и властью, в ней есть некий баланс, середина, и в этом смысле она не цинична, а реалистична. Она не имеет права быть идеалистичной, она должна быть реалистичной, потому что прежде всего для нее должна существовать реальность. А имеет ли она право быть циничной – это отдельный вопрос. Поэтому всегда невероятно важно, кто первым задал правила игры и каковы были эти правила игры в данном конкретном случае. Потому что все остальные в конечном итоге начинают включаться в эти уже заданные правила игры, иначе они будут уже не реалисты, а идеалисты, которые говорят, что «весь взвод идет не в ногу, один товарищ прапорщик идет в ногу».
Понятие «все», задание мейнстрима и правил игры – это часть реализма. И в этом смысле одно бесспорно: Мюнхенский сговор произошел раньше, чем заключение пакта Молотова – Риббентропа. В этом сговоре участвовали и Польша, и Венгрия, и много кто еще. Он происходил в тот момент, когда Советский Союз был еще полностью готов оказать поддержку Чехословакии и заключить союз с западными державами. Но СССР в сложившийся альянс не включили, в Мюнхен не пустили, и никакого соглашения с участием СССР не предполагалось. После этого Советский Союз еще пытался задействовать существующие механизмы коллективной безопасности – в 1939 году приезжала группа советников из стран Антанты, с которыми обсуждали возможные совместные действия. Но в конце концов советскому руководству стало ясно, что либо удастся повернуть Гитлера на запад, либо западные державы повернут Гитлера на восток – третьего не дано.
И в итоге Советский Союз выиграл эту дипломатическую игру – Германия сначала обрушилась на запад, быстро всех разгромила и подчинила себе половину Европы. Наиболее странным во всем этом выглядит поведение Франции – у нее была очень сильная армия, и никто не ожидал, что ее можно будет так быстро разбить. Больше всего похоже на то, что эта армия просто не захотела воевать. После Первой мировой войны, когда Франция понесла большие потери, она к новой такой войне была не готова.
