Александр Елисеев - 1937. Сталин против заговора «глобалистов»
Умельцы с берегов туманного Альбиона сумели поймать в свои сети будущую императрицу Екатерину II. При дворе Елизаветы Петровны она, ничтоже сумняшеся, сотрудничала с английским послом Ч. Уи-твортом, разрабатывая планы захвата власти после смерти Елизаветы, в чем и была изобличена. Государыня, впрочем, помиловала незадачливую ангельт-цербскую принцессу. И та показала «высший класс»...
В то время представители высшей аристократии показали себя неплохими «прихватизаторами», сильно тяготеющими к Англии. Петр Великий создал мощную казенную промышленность, но после его смерти петербургская высшая знать установила над ней свой, олигархический контроль.
Экономика России в тот период попала под британскую зависимость. Русская металлургия развивалась огромными темпами, ориентируясь при этом на экспорт в Англию. Тамошний рынок казался ненасытным, что открывало перед дворянской «буржуазией» небывалые перспективы обогащения. Она желала всячески наращивать темпы роста производства полуфабрикатов (железа и серебра), которые шли на нужды английского машиностроения. Но для таких темпов нужны были рабочие руки в огромном количестве, а с этим были серьезные затруднения. Капиталистическое производство основано на вольнонаемном труде, в России же подавляющее большинство населения составляли крепостные крестьяне. Поэтому дворяне-предприниматели заставляли своих крепостных рабо- [- 178 -] тать на металлургических заводах, которые зачастую находились за сотни верст от их родных деревень. Крестьянин тратил на дорогу до завода и обратно, а также на саму работу огромное количество времени. И, конечно же, это наносило страшный урон крестьянскому хозяйству. Отсюда — рост недовольства в самых широких массах крестьянства. Показательно, что центром Пугачевского восстания стала Оренбургская губерния, которая была областью интенсивного заводского строительства. Авангард протеста составили крестьяне, приписанные к заводам и находящиеся под угрозой полного разорения. То есть можно с известной долей условности сказать о том, что в 1772 — 1775 годах в стране развернулась «пролетарская» революция, вызванная крайностями буржуазной эксплуатации. Только в роли буржуазии выступало российское дворянство, а в роли пролетариев — крепостные крестьяне. Такова была страшная цена за экспортную ориентацию российской промышленности, которая обогащала петербургскую знать и развивала английское машиностроение.
В XIX веке Россия укрепила самодержавную власть и стала успешно развивать промышленность. Но Англия не оставила своих попыток воздействовать на ее государственный строй. На берегах туманного Альбиона находили свое прибежище революционеры всех мастей, выступающие против царского правительства. Ярчайший пример — А. И. Герцен, создавший в Лондоне свою «Вольную русскую типографию».
Однако Британия делала ставку не только на революцию, но и на реакцию.
Так, в 60-е годы XIX века в России сложилась довольно-таки влиятельная группа проанглийских конституционалистов, мечтавшая об установлении в России монархии по английскому образцу. И составляли ее вовсе не либералы-прогрессисты, но крепостники-ретрограды, крайне недовольные освобождением кре- [- 179 -] стьян. Покровителем этой самой группы был могущественнейший шеф жандармов граф П. Шувалов. У нее даже был свой печатный рупор — газета «Весть». Кроме того, существовало Общество взаимного поземельного кредита, которое ставило перед собой цель — организовать и финансировать партию русских тори (по английскому образцу).
Конечно, крепостники-англоманы не смогли бы возродить крепостное право. Они бы действительно пошли английским путем, который предполагал быструю пролетаризацию широких масс крестьянства (в самой Англии крестьян попросту согнали с земли). Русские мужики пошли бы по миру — на завод или в батраки. А так как Россия все же не Англия, то это ознаменовалось бы новой пугачевщиной, которая превзошла бы прежнюю во много раз. Понятно, что иностранные державы воспользовались бы данной смутой с большой выгодой для себя, и горе-англоманы имели бы шанс пожить при английских порядках, но только уже под охраной английских штыков.
В XX веке Великобритания задействовала все ту же технологию, «работая» как с правыми, так и с «левыми». На словах она решительно осуждала большевизм, но в то же время пыталась использовать его в своих целях. До Октябрьской революции он нужен был ей для того, чтобы иметь фактор дестабилизации, с помощью которого можно было не допускать излишнего усиления России.
Так, в мае 1917 года англичане, по сути дела, спасли большевиков от вооруженного разгрома.
Вот что пишет историк В. И. Старцев: «В условиях нарастания политической напряженности большевики решили провести в субботу 10 июня демонстрацию рабочих и солдат... В эти же дни часть офицерского корпуса, недовольная солдатской вольницей, которой явно попустительствовало правительство, решила создать свои организации. Возглавила движение «Военная лига», [- 180 -] в него также входили «Антибольшевистская лига», «Союз защиты Родины и Порядка», а всего 14 союзов и организаций. Все они были крайне малочисленными, но имели пулеметы и горели желанием преподать урок солдатам и рабочим Петрограда. Вечером 9 июня президиум съезда Советов получил... от английского посла Дж. Бьюкенена секретные данные о намерении офицерских антибольшевистских организаций ее расстрелять. Не раскрывая источника информации, президиум съезда жестко потребовал запретить демонстрацию большевиков» («Революционный 1917-й»).
Приход большевиков к власти не особенно страшил англичан. Л. Джордж писал: «Мы сделали все возможное, чтобы поддерживать дружеские дипломатические отношения с большевиками, и мы признали, что они де-факто являются правителями... Мы не собирались свергнуть большевицкое правительство в Москве».
Англичане были уверены, что смогут контролировать ситуацию даже и при большевиках. В руководстве этой партии было достаточно людей, готовых взаимодействовать с Англией и Францией — против кайзеровской Германии. Среди них особенно выделяется Л. Троцкий, который одно время руководил внешней политикой Советской России. Будучи наркомом иностранных дел, Троцкий неоднократно выступал за то, чтобы заключить военный союз с Англией и Францией.
Так, 22 апреля 1918 года он заявил, что новая армия нужна Советам «специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Великобританией против Германии». Мало кто знает, но одно время наряду с Красной Армией в Советской России некоторое время существовала еще и т. н. «Народная армия». Командир Латышской стрелковой дивизии И. Вацетис вспоминал: «Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления ми- [- 181 -] ровой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе Генштаба М. Д. Бонч-Бруевиче. Войска эти были расположены в Ходынском лагере... Вождем действующей против Германии армии называли Троцкого. С Францией и Англией Троцкий и его военный представитель (Бонч-Бруевич) вели переговоры о будущих планах совместных действий...»
Троцкий активно контактировал с британской разведкой. Об этом рассказывал шпион Б. Локкарт. По его утверждению, «английская разведка рассчитывала использовать в своих интересах разногласия между Троцким и Лениным». Сам Локкарт держал постоянную связь с наркомом иностранных дел и даже встречался с ним в его же собственном кабинете.
Шпион безо всякого стеснения утверждает, что «мечтал устроить с Троцким грандиозный путч».
Английская разведка вообще сыграла огромную роль в становлении спецслужб «молодой Советской республики». В этом признаются и сами агенты туманного Альбиона. Вот, например, отрывок из воспоминаний британского шпиона Э. Хилла: «Прежде всего, я помог военному штабу большевиков организовать отдел разведки, с тем чтобы выявлять немецкие соединения на русском фронте и вести постоянные наблюдения за передвижением их войск... Во-вторых, я организовал работу контрразведывательного отдела большевиков, для того, чтобы следить за германской секретной службой и миссиями в Петрограде и Москве».
Троцкому удалось пролоббировать идею высадки английского десанта в Мурманск. 2 марта Мурманская народная коллегия, являвшаяся коалиционным (Советы, земства и т. д.) органом местной власти и возглавлявшаяся сторонником Троцкого А. Юрьевым, «при- [- 182 -] гласила» в город две роты солдат английской морской пехоты. Сделано это было по благословению самого наркоминдела. 1 марта коллегия прислала в Совнарком телеграмму, спрашивая — принять ли военную помощь, предложенную руководителем союзной миссии контр-адмиралом Т. Кемпом (тот предлагал высадить в Мурманск войска с целью защиты его от возможного наступления немцев). Ответил мурманским властям сам Троцкий, и его телеграмма гласила: «Вы обязаны незамедлительно принять всякое содействие союзных миссий». На следующий день английские военные моряки в количестве 150 человек вошли в город (к началу мая иностранных солдат будет уже 14 тысяч человек).
