Юрий Никулин - Почти серьезно
Я НАДЕВАЮ РЫЖИЙ ПАРИК
Белый: Почему у тебя такие большие ботинки?
Рыжий: Потому что я привык жить на широкую ногу!
(Старинная клоунская реприза)
На одном из занятий нам рассказали, как известный артист Борис Тенин, любивший цирк, решил выступить на манеже с клоунадой. До этого он в одном из спектаклей сыграл удачно роль клоуна. И вот артист захотел попробовать себя в качестве клоуна в цирке. Он отрепетировал клоунаду, но во время его выступления никто даже не улыбнулся.
Он был несмешной. Он не был клоуном. Он только играл его. Борис Тенин переделал клоунаду, ввел в нее музыкальные инструменты и новые трюки.
И снова провал.
Известный талантливый артист ушел из цирка расстроенный.
Играть клоуна или быть клоуном?
Это принципиальный вопрос. Я считал тогда, что клоуна играть нельзя. Мне казалось, что надо родиться смешным человеком. Если такой человек поставит перед собой задачу смешить людей, то у него это получится.
В студии высказывались разные мнения о клоунаде, о масках современного клоуна. Одни считали, что самое главное-это придумать маску, походку, и пусть образ не имеет никакого отношения к человеку, выступающему на манеже.
Существовало и такое мнение, что клоуну совершенно необязательно быть смешным человеком по натуре. Ведь некоторые клоуны в жизни довольно грустные люди, а порою и нудные.
Возникало много споров и о новой современной клоунаде. Некоторые требовали напрочь отказаться от традиционных масок Рыжего и Белого.
"Долой большие носы, рыжие парики и большие ботинки!" Этот лозунг бросил Байкалов. И он нашел поддержку у некоторых режиссеров и артистов. Клоунов стали одевать в хорошо сшитые модные костюмы. Работали они в нормальных ботинках. На манеже со старыми репризами действовали этакие "красавчики".
Карандаш говорил нам:
- Это все временно. Публика этого кушать не будет. Клоун должен быть таким, каким его привыкли видеть. Нельзя сразу отрываться от старого. Я вот сколько искал грим и костюм. Все постепенно надо делать. От старого не отрывайтесь.
У нас с Борисом освоение образов началось с поисков грима. Борис сделал мне парик. Мы решили- пусть будет мой герой с короткой стрижкой под мальчика, этакий великовозрастный дурачок, длинный, худой, нескладный. Отсюда появился парик, выкрашенный красным стрептоцидом и ставший поэтому ярко-рыжим. Был вылеплен длинный нос и нацеплены большие очки без стекол. Очки с молодым лицом не вязались, но нам казалось, что так будет смешнее. Помню, что мне очень хотелось сделать большие резиновые уши, оттопыренные, как у обезьяны. Потом эта идея почему-то отпала.
Теперь от того грима у меня, конечно, ничего не осталось. Я вообще стараюсь как можно меньше гримироваться. Но в то время мы были уверены: без яркого характерного грима выходить на манеж нельзя.
Долго ломали головы над костюмами. Наконец для меня придумали: маленькая кепочка, кургузый зеленый пиджачок с короткими рукавами, нелепые лыжные штаны, два помпончика, висящие на шнурочке вместо галстука, и длинные, остроносые клоунский ботинки.
Загримированные и одетые в клоунские костюмы, мы с Борисом подолгу рассматривали друг друга. В сомнении я стоял перед зеркалом, пристально рассматривал себя, двигался, пробовал читать стихи и никак не мог понять, удачно найдены грим и костюм или нет. Но Борис меня успокил:
- А ты знаешь, вроде смешно... Ей-богу, смешно!
Только выйдя на публику, я понял, что все наши поиски- это еще далеко не то, что нужно. И видимо, придется еще долго и упорно пробовать разные костюмы, искать другой грим, прежде чем появится маска, внешний облик, который приведет к успеху.
КЛОУН ПО ДИПЛОМУ
Один учитель жалуется другому:
- Ну и класс мне попался тупой.
Объясняю им теорему - не понимают.
Второй раз объясняю - не понимают.
Третий раз объясняю - сам понял, а они все равно не понимают...
(Из гимназических анекдотов)
Александр Александрович часто нам говорил:
- Хорошо бы из нашей студии выпустить артиста - циркового Райкина, или пусть кто-нибудь из вас создаст Теркина на манеже. Думайте, думайте! Бередите фантазию!!
Увы, когда мы заканчивали студию, все понимали, что не стали ни Райкиными, ни Теркиными в цирке. Пришла пора каждому свой номер готовить к сдаче руководству. Меня и Бориса Романова направили в специальную студию Главного управления цирков по подготовке номеров, чтобы "довести" наш номер. Художественный руководитель студии, в прошлом акробат, при первой же встрече сказал нам:
- Клоунаду я вам сделаю. Сам в свое время работал в цирке. Поэтому прекрасно знаю клоунаду. Я сам придумаю ее, сам ее напишу и поставлю.
Когда я об этом рассказал отцу, он заметил: "Ну, значит, и сам будет ее смотреть".
- Это будет иллюзионная клоунада,-заявил наш режиссер.-Вещи то появятся, то пропадут, есть такое специальное приспособление. Вы, Никулин, выйдете на манеж с большим ящиком, вытащите из него ящик поменьше, поставите на большой и спрячетесь в него от Романова, а сами незаметно (чертежи системы секретных дверей я сделаю сам) перелезете в другой ящик. Это смешно, проверенный трюк. Когда же маленький ящик, где якобы сидит Никулин, поднимется на лонже под купол, то ящик рассыплется и вниз упадет чучело, изображающее Никулина. Униформисты его поймают и быстро унесут за кулисы. Так быстро, что зрители не поймут- чучело это или живой Никулин падает. И тут вы сами появитесь из большого ящика.
Нам это понравилось. Тем более, что говорил сам руководитель студии. Начали репетировать. Но ничего не получилось. Ящики сделали такими, что их невозможно было поднять, механизм секретных дверей не срабатывал, я все время застревал в этих дверях.
А вот чучело - его делали в мастерских Большого театра - получилось похожим. Сначала в бутафорском цехе с моего лица и рук сняли слепки. Меня раздели до трусов, положили на холодный стол, голову и руки поместили в специально приготовленные ящики. Потом заткнули ноздри и уши ватой, сунули в рот трубочку из картона, чтобы я мог дышать, и сказали:
- Сейчас будем заливать гипс.
Там был один художник-удивительно мрачный тип. Он, равнодушно оглядев меня, скомандовал:
- Ну, начнем захоронение.
Меня предупредили: когда польется гипс - он холодный, а при затвердении нагреется.
Это был кошмар. Я перестал слышать и видеть. Сначала гипс был противно холодный, потом он действительно стал нагреваться и все сильней и сильней сдавливал мне голову и руки. И я подумал: "Вот так замуровывают людей".
Затем гипс сняли и по этой форме отлили руки, голову. Сделали туловище. Потом чучело одели в такой же точно клоунский костюм, как у меня.
Нам было по 27 лет. Ну что мы могли сделать с чучелом? Ясное дело -разыгрывать всех. То подвяжем фигуру на крюк, будто бы человек повесился. Кто-то входит в гардеробную и в ужасе оттуда выскакивает: Никулин повесился! Чучело выглядело натурально и раскачивалось на петле тоже весьма натурально. Или входил человек к нам в гардеробную, а на него падало чучело. Крики были, обмороки. К фигуре привязывали ниточки - можно было двигать руками, ногами. Приходили гости и с удивлением смотрели, как два Юрия Никулина играют между собой в шахматы.
Нашу клоунаду с ящиками после первого же просмотра забраковали. Тогда с нами начал работать другой режиссер, тоже бывший цирковой акробат, который решил поставить нам старое антре "Шапки". В свое время "Шапки" мастерски исполняли Демаш и Мозель. У нас же получалось плохо.
- Учтите, это самая трудная клоунада,- сказал как-то, придя на нашу репетицию, Карандаш.-Нужно уметь каждую шапку, которую надевает Рыжий, как следует обыграть, преподнести публике с разной обыгровкой. Что идет Мозелю, не годится для вас. Ищите свое.
Пришлось нам и "Шапки" бросить. Фактически для выпуска у нас осталась лишь клоунада "Натурщик и халтурщик". Она считалась принятой руководством, и ее включили в наш репертуар.
Остальные студийцы готовили с режиссерами свои клоунады, но они тоже, как выяснилось позже, оказались не очень удачными. Некоторые же ребята заканчивали свою учебу вообще без репертуара и без всяких перспектив на дальнейшую работу в цирке.
Никакого специального выпускного показа не было. Каждый отдельно сдавал свою клоунаду руководству и тогда получал зачет.
А 25 ноября 1948 года все собрались на втором этаже Московского цирка. Заместитель начальника главка произнес небольшую речь, смысл которой сводился к тому, что нам еще предстоит много работать, чтобы утвердить себя, и, пожимая каждому руку, вручал дипломы.
Конечно, все мы хорошо представляли, что главное впереди. Студия нас взрастила, но "дозревать" на публике придется уже самим. Как и все, я получил красную картонную книжечку-диплом.
Так я стал клоуном по диплому.
После окончания учебы в студии я задумался о нашей с Борисом Романовым дальнейшей работе. Мы- клоуны по диплому. Что мы имели с Романовым? Одну сомнительную клоунаду, почти не проверенную на публике, три клоунских костюма, бутафорскую фигуру Никулина, толстую бамбуковую палку, расщепленную на конце, чтобы слышался треск, когда ударяешь этой палкой по голове партнера, и громадную никелированную английскую булавку, подаренную нам клоуном Любимовым. И все?! Нет.
