Борис Соколов - Тайны финской войны
Есть и другой случай, правда, этот товарищ убит. Он представлен к званию Героя Советского Союза, это ленинградский лыжник, замечательный гражданин нашего Советского Союза Мягков. Вместе с группой лыжников в 13 человек для того, чтобы выяснить наличие войск в районе Кухмониеми, в течение 23 часов он совершил 90–километровый марш. Это — на лыжах, когда человек утопает выше колена в снегу. Правда, у него была хорошая лыжная подготовка, и людей в его группе мы подобрали хороших. Западнее Кухмониеми он влетел в расположение финской зенитной батареи, убил офицера и других финнов, наделал панику, узнал, что там есть зенитная батарея и пехотные части, несколько рот, через них проскочил и вернулся с группой. Правда, его с группой окружили в одной деревушке силами до роты противника с пулеметами, но он с группой стойко дрался, нанес большие потери противнику и вышел из окружения — пробился гранатами, правда, он потерял при этом одного из лучших бойцов отряда. Тов. Мягков проделал целый ряд замечательных операций, жаль, что к концу событий он погиб.
Нам учить надо было людей. Мы работали всего месяц с лишним. Я считаю, что если бы у меня были там подготовленные в мирное время люди, то довольно много вреда бы нанес финнам, но был заключен мир. Перед этим 10 марта я получил приказ от командующего вылететь к тов. Батову, шведы там появились (в конце войны к северу от Ладоги действовала бригада шведских добровольцев. — Б. С.), только хотел приступить к работе, но уже был заключен мир».
Деятельность отряда Мамсурова, возможно, была одним из редких примеров успеха Красной Армии в финской войне, хотя финские потери в донесениях, как водится, были несколько преувеличены, а сами разведчики в рассказе их командира обретали черты
былинных богатырей. Заметим, что действовали люди Мамсурова в финской военной форме. Значит, по обычаям войны их считали лазутчиками и в плен могли не брать. Поэтому, возможно, окруженная группа лыжников дралась до последнего, а оставшиеся в живых подорвали себя гранатами. Кстати, финские диверсионно — разведывательные группы тоже активно — действо- вали в советском тылу, но я нигде не нашел данных о том, что они переодевались в красноармейскую форму. Может, потому, что она была менее удобна для ходьбы на лыжах?
Надо также учесть, что бойцы мамсуровского отряда — это в основном ленинградские добровольцы, причем многие — студенты института физкультуры. У них у всех и образовательный уровень был повыше, чем у подавляющего большинства красноармейцев, и на лыжах они умели ходить относительно неплохо. Группа же, состоявшая из обычных бойцов, сразу же погибла. Хаджен — Умар Джионович все же имел несколько недель на подготовку отряда, да и сам был опытным диверсантом: отличился еще в ходе войны в Испании.
Но особых отрядов, подобных отряду Мамсурова, в Красной Армии было раз — два и обчелся. А выходило, что только они могли более или менее на равных сражаться с обычными финскими частями, хотя и несли при этом большие потери. Эти потери и сам Мамсу- ров, как мы убедились, не отрицал.
Остальные тактические предложения полковника Раевского в письме Ворошилову, в отличие от идеи специальных лыжных отрядов, были прямо фантастическими. В частности, он хотел прочесать все леса, для чего сосредоточить на перешейке максимально возможное количество войск НКВД и даже милиции. Чтобы затруднить действия диверсионных групп противника, бравый полковник требовал прислать на финский фронт все саперные и дорожные части из внутренних округов и всю лесорубную технику для вырубки леса и прокладки дорог. «Надо перейти к тактике сплошного прочесывания, для чего нужно много войск. Но разве их у нас мало?» — патетически вопрошал Раевский. А как такую массу войск и техники разместить на узком Карельском перешейке и что с нею сделают финская артиллерия, снега и морозы — об этом полковник, очевидно, не задумывался. У Ворошилова хватило ума отвергнуть этот прожект.
Но вернемся на поле боя у Леметги. Главную ставку здесь финны делали на голод и жестокий мороз, истощавший силы окруженных. Уже 25 января из советских гарнизонов стали поступать сведения о катастрофическом сокращении продовольственных Запасов. Дальше — хуже. 29 января из штаба 18–й стрелковой дивизии радировали: «Продовольствия не сбросили, почему — непонятно. Голодные, положение тяжелое». В тот же день из гарнизона у развилки дорог пришло другое сообщение: «Окружены 16 суток, раненых 500 человек. Боеприпасов, продовольствия нет. Доедаем последнюю лошадь».
2 февраля финнам удалось уничтожить гарнизон Леметти — северное. В бою погибло и было взято в плен более 700 человек. Лишь 20 бойцам и командирам удалось пробраться в Леметги — южное, чтобы продолжить борьбу в таких же тяжелых условиях.
По данным финских источников, трофеями частей 4–го армейского корпуса стали 32 танка (большей частью неисправных), 7 орудий и минометов, большое количество стрелкового вооружения и 30 грузовых машин.
5 февраля от гарнизона «Развилка дорог» поступила еще одна отчаянная радиограмма: «Положение тяжелое, лошадей съели, сброса не было. Больных 600 человек. Голод. Цинга. Смерть». Самолеты сбросили окруженным продукты питания, но они в значительной мере попали в руки финнов. 8 февраля из «Развилки дорог» сообщили: «Продовольствие сбросили восточнее, часть подобрали». После этого в течение нескольких дней радиограммы были поспокойнее: окружен — ные слышали звуки приближавшейся к ним артиллерийской канонады.
9 февраля войска 8–го стрелкового корпуса, вошедшего в состав южной группы 8–й армии, начали наступление с целью освободить из окружения 18–ю и 168–ю дивизии. Однако продвинувшись на расстояние от нескольких сот метров до полутора километров, части корпуса остановились и стали закрепляться на завоеванных большой кровью позициях. После этого блокада окруженных усилилась, положение наших подразделений вновь ухудшилось. 13 февраля штаб гарнизона «Развилка дорог» с отчаянием просил: «Умираем с голода, усильте сброс продовольствия, не дайте умереть позорной смертью». 22 февраля оттуда же: «Положение тяжелое, несем потери, срочно помогите, держаться нет сил».
12 февраля 1940 года из соединений левого фланга значительно усилившейся 8–й армии была сформирована 15–я армия, командующим которой был назначен командарм 2–го ранга М. П. Ковалев, командовавший Белорусским фронтом во время «освободительного» похода в Польшу в сентябре 1939 года.
Вскоре после своего назначения Михаил Прокофь- евич решил провести наступательную операцию. Вступил он в должность 12 февраля, а уже 15–го числа было предпринято наступление на острова Максиман- саари и Петя — саари. С этих островов финны обстреливали ледовую «дорогу жизни», по которой шло снабжение для окруженной противником 168–й стрелковой дивизии. Но наступление не успели как следует подготовить, и пользы окруженным оно, к несчастью, не принесло.
Вот как это было.
В 6 часов утра 15 февраля 204–я воздушно — десантная бригада начала атаку на острова, а приказ о наступлении штаб бригады получил катастрофически неожиданно — лишь в 10 часов вечера 14 февраля, на ночь глядя. После короткой артподготовки, в которой уча — ствовали всего лишь 12 орудий (по четыре 76-, 122- и 152–мм), в утренней мгле десантники в маскировочных халатах устремились вперед по льду Ладожского озера. Однако фронтальный и фланговый огонь финнов вынудил 2–й батальон бригады залечь у южной оконечности Максиман — саари, а с рассветом противник стал выкашивать эти цепи на белом снегу пулеметами. Невероятным усилием командирам удалось поднять бойцов. Батальон ворвался на южный берег острова, но был остановлен финнами на перешейке, соединяющем южную часть Максиман — саари с северной. Тем временем 3–й батальон бригады атаковал Петя — саари и, несмотря на значительные потери, занял три четверти острова. А вот дальше случилось невероятное. Командир бригады полковник И. И. Губа- ревич попросил поддержать его артиллерией. Однако командовавший левофланговой группой 15–й армии комбриг К. А. Коротеев, позднее, в 1945 году, удостоенный звания Героя Советского Союза, прислал ему удивительный по смеси цинизма и глупости ответ: «Хватит сосать артиллерию, прокладывайте себе дорогу своим огнем!» И это было заявлено командиру действующей с такою ответственной целью бригады, в которой по штату числилось всего‑то 12 45–мм пушек и 18 50–мм минометов — последние в годы Великой Отечественной прозвали «хлопушками» за малую дальность стрельбы и слабость заряда.
Но на этом театр абсурда не кончился. По приказу Константина Аполлоновича 219–й стрелковый полк 11–й дивизии, который по плану должен был поддержать десантников после того, как они ворвутся На остров, был оставлен в резерве вместе с 1–м батальоном бригады.
Положение усугубилось еще и тем, что командир 219–го стрелкового полка забыл или не решился доложить, что остров Зуб, занятый ранее боевым охранением полка, только что был им оставлен. В результате десантники попали под внезапный и губительный фланговый огонь.
