Александр Шевякин - Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа»
Возможно ли, чтобы правящая партия сразу схватывала новые процессы, творящиеся в жизни, и так же сразу отражала их в своей практической политике? Я думаю, что невозможно. Невозможно, так как сначала бывают факты, потом их отражение в сознании наиболее передовых элементов партии, и только после этого наступает момент осознания новых процессов в головах массы членов партии. Помните Гегеля: «Сова Минервы вылетает только ночью»? Иначе говоря: сознание несколько отстает от фактов» [33. Т. 12. С. 232].
Сам И. В. Сталин называл людей, которые стремились (волей или неволей) вести вредительскую линию, «новоявленными Фрумкиными», по имени некоего троцкиста, одно время члена ЦК, который сочинил записку, датируемую 15 июня 1928 г., о том, что советская власть на краю гибели. Воспринята она была, в общем-то с, сарказмом [33. Т. 11. С. 116–126], но запомнилась… Этого оказалось мало, и перед ноябрьским пленумом тот же товарищ сочинил еще одну, на которую ему также был дан ответ [33. Т. 11. С. 259–262]. Для нас этот момент важен еще и потому, что так И. В. Сталин припечатал А. И. Микояна, который было на XIX съезде партии выдвинул предложение о снятии налогов с крестьян. Тут-то ему и досталось… Он получил целый заряд критики: он сам путается и нас хочет запутать в этом ясном вопросе [2.126. С. 484].
Вот и разберемся теперь еще и с этим явлением.
Теория «предела»
В начале 1930-х годов группа работников Наркомата путей сообщения и псевдоученых изобретает так называемую теорию «предела», согласно которой поезда должны ходить с определенным ритмом: рельсы должны отдыхать и т. п., все это с расчетами, выкладками, сравнениями с Западом (где в это время происходил кризис). Инженер Исаев в письме в газету «Правда» разоблачает сторонников теории «предела». В марте 1935 г. наркомом путей сообщения вместо А. А. Андреева был назначен Л. М. Каганович, который перед этим занимал пост заведующего Транспортным отделом ЦК, отдел курировал созданную в 1933 г. систему политотделов на транспорте. Менее чем за месяц он разобрался со всей этой ситуацией и издал приказ народного комиссара путей сообщения от 14 апреля 1935 г. 99/ц «Об антигосударственной линии и практике в работе НИИ эксплоатации и отдела восточной дороги Эксплоатационного управления». На следующий день — его же приказ 100/ц «Об ускорении оборота вагонов» [2.127. С. 1; 2.128. С. 1].
Начиная с 15 апреля на первой странице «Правды» стали публиковать количество отгруженных вагонов по стране и процент выполнения плана, информация из-за тогдашних скромных расчетно-статистических возможностей шла с задержкой на двое суток. И. В. Сталин по крайней мере дважды выступал по этому вопросу. В речи на съезде передовиков стахановского движения он призывал «бороться с теориями, распространяемыми иногда, к стыду нашему — нашими товарищами-коммунистами и засоряют головы нашим практикам», и на приеме участников совещания работников железнодорожного транспорта, состоявшемся 30 июля 1935 г. в Большом Кремлевском дворце: «Нужен нажим на тех, кто мешает, тормозит. (…) Не скажу, что все у вас идет плохо, есть и успехи, но без критики дело не идет. (…) Самокритика — ключ к нашим успехам» (Цит. по: [2.129. С. 64]).
И два года спустя, после первых процессов против вредителей, об этом вспоминала «Правда»: «…А положение дел на транспорте? Судебный процесс вскрыл, как вредители маскировали «предельными нормами» свою деятельность, направленную к срыву перевозок. Сколько людей на транспорте, хозяйственников, инженеров и техников, непричастных к вредительству, позволяли годами водить себя за нос «теоретикам» предела! Не приходится говорить о тех, кто с ученым видом знатоков защищал эти нормы, сознательно и несознательно проводя вредительские установки. С этим позорным положением покончено было только с приходом на транспорт тов. Л. М. Кагановича, который быстро раскусил нутро защитников предельческих норм и вместе с лучшими людьми транспорта — стахановцами — сломал вредительские нормы» [2.130. С. 1].
Любопытно то, что Л. М. Каганович трижды занимал пост наркома путей сообщения: 20.3.1935–22.8.1937, 5.4.1938–25.3.1942 и 26.2.1943–20.12.1944 гг. Как только НКПС превращался в узкое место, так его тут же перебрасывали на прорыв. В другом случае тот же самый Л. Каганович выступал ретроградом: боролся за сохранение… паровозной тяги, в то время когда мир переходил на тепловозы [2.40. С. 173].
Партийное строительство
Макулатуры в СССР на эту тему выходило предостаточно, но она, естественно, никуда не годилась: формулировки обтекаемы, мысли есть, но они надуманны и не отражают динамики явления и полной сути объекта изучения. Все было построено не на научной основе, а на мнениях вышестоящих товарищей. Впрочем, как и всегда. Соответственно и практика построения партаппарата такая же.
С другой стороны, на Западе ее описывали с идеологическим перехлестом, но только с противоположным знаком, что тоже мало подходит: «В Советском Союзе есть одна уникальная наука, которая называется «партийное строительство». Этим выражением названы ленинская наука и искусство, как тотально и тоталитарно руководить партией, государством и народом. (…)
В Советском Союзе есть одна закрытая наука, которая совсем неизвестна на Западе, а в самом СССР доступна для изучения только партаппарату. Неуклюжая по названию, она наука всех наук по управлению государством и партией — это «партийное строительство». Ее основоположником был Ленин. (…) Секрет долголетия коммунистической диктатуры в ее партийно-полицейской, тоталитарно-террористической организации режима. Вот эта организация создана и функционирует на точных, научно разработанных, в своих принципах незыблемых, в формах и методах гибких нормах «партийного строительства».
Само название может ввести в заблуждение — значит, эта наука занимается делами партии, ее организацией, структурой, ее работой. Да, этим она занималась до прихода к власти, но с тех пор, как партия стала единственной правящей партией в государстве, «партийное строительство» стало универсальной наукой по управлению партией, государством и всеми ее отраслями — внешней политикой, армией, политической полицией, судебно-прокурорскими органами, экономикой, культурой, народом в целом» [2.131. С. 110, 114–116].
В Академии общественных наук при ЦК КПСС была кафедра партийного строительства. Вот список ее последних работ: Демократизация внутри партийной жизни и руководящая деятельность партии. Сборник научных трудов / Академия общественных наук при ЦК КПСС, кафедра партийного строительства. Редкол.: Веселов Н. А., Ермаков В. Я. М.: АОН, 1990; Кадровая политика КПСС в условиях перестройки: Сб. ст. / Академия общественных наук при ЦК КПСС, кафедра партийного строительства. Редкол.: Фелифоров Н. А. (ответ, ред.) и др. М.: АОН, 1988; Кадровая политика КПСС в условиях перестройки и ускорения социально-экономического развития социалистического общества: Сб. науч. тр. в 2 ч./ Академия общественных наук при ЦК КПСС, кафедра партийного строительства. Редкол.: Утенков А. Я. (рук.) и др. М.: АОН, 1989.
Страна полыхает огнем, партию приканчивают в глухом переулке, а доктора наук и профессора даже не могут сообразить, что и как происходит… «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…» Так, что ли, получается? Чего тогда вообще стоила вся эта липовая «наука»? Впрочем, она не была в одиночестве.
Научный коммунизм
Если настоящая наука должна была пробиваться сквозь тернии, то всякого рода халтура встречает полный «одобрямс». «Научный коммунизм» не имел препятствий ни при «разработках», ни при внедрении в высшую школу.
Зародился он в начале 60-х, когда на XXII съезде КПСС был провозглашен ничем объективным не подкрепленный курс на построение коммунизма. Журнал «Научные доклады высшей школы. Исторические науки» преобразовали в журнал «Научный коммунизм» — надо же где-то постоянно публиковать свою галиматью!
В июне 1963 г. был издан приказ по Министерству высшего и среднего специального образования СССР «О введении преподавания в вузах СССР курса основ научного коммунизма». С 1974 г. вводится государственный экзамен, обязательный для выпускников всех вузов всех специальностей. Только в декабре 1987 г. произошла его замена на экзамен по марксизму-ленинизму, а с осени 1989 г. кафедры научного коммунизма преобразованы в кафедры политологии, так что если вы увидите такую кафедру и бодрого старичка на ней, так и знайте: начинал он совсем не с этого… Журнал «Научный коммунизм» с мая 1990 г. переименован в «Социально-политические науки».
Так что же собой представляла советская общественная наука? То, что знать было надо, — этого они не знали… При этом забивали себе головы разной придуманной ерундой… Боролись не с тем, с чем надо было…
