Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв. - Брюн Сергей Павлович
Различие между Патриархатами Антиохии и Иерусалима прослеживалось и в отношении арабского богослужения. Жозеф Насралла, в одном из своих исследований, приходит к выводу, что использование арабского в качестве богослужебного языка активнее принималось Антиохийской Церковью, нежели Иерусалимом[506]. Невзирая на то, что именно Лавра Св. Саввы Освященного была, на протяжении многих лет одним из центров арабо-христианской литературы, а палестинская иерархия принадлежала к числу арабоязычных мелькитов, богослужение на землях Иерусалимского Патриархата совершалось преимущественно на греческом или на сирийском. Если арабское богослужение и начинало развиваться в Палестине в IХ–Х вв., то оно впоследствии вновь уступало место греческому и сирийскому, о чем свидетельствуют найденные на Синае и описанные К. Леемминг литургические тексты, где арабский присутствует именно как нижний слой палимпсеста, уступившего место новому греческому наслоению[507]. В Антиохии же и ее сиро-ливанских епархиях приятие арабского богослужения шло достаточно планомерно и, в то же время, активнее, нежели в Иерусалиме.
Так или иначе, реформы, затронувшие положение Антиохийской Церкви, касались не языка богослужения, а именно литургического обряда, и прав церковной иерархии. Реформы эти, прежде всего, касались самого Патриарха, его собора, епархии, клира. Яхья Антиохийский приводит описание того, как император Иоанн I Цимисхий, поставив на Антиохийском престоле Патриарха Феодора II, велел ему привести патриарший собор Кассиана в соответствие с уставом и традициями Великой церкви Константинополя. В русском переводе В.В. Розена этот фрагмент хроники Яхьи переведен как: «И предписал ему царь устроить собор Кассиана в Антиохии наподобие св. Софии в Константинополе»[508]. Однако правильнее было бы перевести это как «привести собор Кассиана в Антиохии в соответствие с порядком/уставом Св. Софии в Константинополе». С момента ромейского завоевания Антиохии патриархия и патриаршая церковь Кассиана (вероятно, уже со второго византийского правления известная как собор Св. Петра) становились центром литургической византинизации в Антиохийской Церкви. На Антиохийскую патриаршую кафедру Св. Петра восходили константинопольские клирики, сторонники богослужебных порядков и традиций Великой церкви[509]. На патриарших службах совершались литургии Св. Иоанна Златоуста и Св. Василия Великого. Непосредственное руководство богослужебными реформами в пределах Антиохийской Церкви взяли на себя константинопольские патриархи. Как сообщает Никон Черногорец: «Святейший Патриарх Константинопольский составил письменное наставление для совершения литургии и хиротонии Патриархов Антиохии — для использования и в столице, и на его территориях (т. е. на канонической территории Антиохийского Патриархата. — С. Б.), обязав поминать его имя»[510]. Если отталкиваться от того, что описываемые реформы проходили в годы патриаршества Феодора II Антиохийского, Вселенским Патриархом, ответственным за реформы, был Полиевкт (956–970 гг.) и, вероятно, его преемник Василий I (970–974 гг.). Хиротония, или возведение в сан Антиохийских Патриархов, со времен правления императора Василия II Болгаробойцы, совершалась не сирийскими и киликийскими митрополитами в Антиохии, а Вселенским Патриархом и его архиереями в Константинополе[511].
Начиналось повсеместное введение константинопольских литургий Св. Иоанна и Св. Василия в епархиях Антиохийского престола. В киликийских епархиях этот процесс вряд ли был болезненным или сколь-либо «революционным», т. к. опустевшие после исхода арабов земли заселялись как раз за счет грекоязычных, ромейских переселенцев из Малой Азии, для которых родным обрядом был византийский. К востоку — в сирийских, ливанских, месопотамских и среднеазиатских епархиях — начиналась широкомасштабная работа по переводу константинопольских литургических текстов на восточные наречия. По выражению Д. Вельтеке, «Принадлежавшие к Греческой Православной Церкви Sudani гордились своим сирийским происхождением не менее тех сирийцев, которые принадлежали к Сирийской Православной Церкви». Д. Вельтеке обращает внимание на то, что сирийцы-мелькиты были привязаны к сирийскому языку и культуре не меньше отвергавших Халкидонский собор сиро-яковитов. Поее словам, «Литургическое употребление арамейского в Антиохийской епархии, и переводы новой, византийской литургии и библейских текстов на арамейский, в равной степени служат подтверждением сильной привязанности к языку» со стороны сирийских мелькитов[512]. Период второго ромейского правления в Антиохии (969–1084 гг.) стал временем активного перевода византийских богослужебных текстов на арабский. Здесь важно отметить, что константинопольские богословы и клирики, утверждавшие реформы в Антиохийской Церкви, отдавали первенствующее значение именно литургическому обряду, а не языку богослужения. Переводы константинопольских богослужебных текстов на сирийский и арабский, очевидно, всячески приветствовались и поощрялись. Деятельность диакона Абдаллаха ибн аль-Фадла аль-Антаки по переводу библейских и богослужебных текстов на арабский приходится как раз на период второго византийского правления в Антиохии (XI в.). Хотя, конечно же, говорить о полностью арабском богослужении в данный период не приходится; арабский был введен в богослужение, но значительная часть литургии по-прежнему совершалась либо на греческом, либо на сирийском. Подобное положение сохранялось до XVI–XVII вв. Литургия Св. Иакова не была еще полностью вытеснена, однако подверглась не менее ощутимой византинизации. В ее состав были введены новые ектеньи, процессии, Херувимская Песнь. Дольше всего литургия Св. Иакова, как ни странно, сохранялась именно в Иерусалимской Церкви[513], поддерживавшей более тесные, и вместе с тем — более уме ренные контакты с Константинополем, и потому избежавшей «приказной» литургической византинизации, инициированной ромейскими василевсами и грузинскими царями в Антиохии и Иверии. Что касается Антиохийской Церкви, то там литургия Св. Иакова еще совершалась в сирийских церквях в эпоху второго византийского и франкского правления, однако в XIV в., после мамлюкских завоеваний и разрушения Антиохии, она окончательно вышла из «живого», повседневного богослужебного употребления[514].
Аналогичные реформы богослужения переживала в XI в. и дочь-церковь Антиохийского престола — Грузинская Церковь. В Грузии процесс литургической византинизации был сопряжен с объединением восточного и западно-грузинского (абхазского) царств под властью Баграта III. Поскольку Баграт III принадлежал к западногрузинской знати, а епархии этого региона подчинялись Константинопольской Церкви, он был сторонником продвижения византийского обряда на территории всей объединенной Грузии, невзирая на признание главенства Мцхетского католикоса и на привязанность восточных епархий к западно-сирийскому, антиохийскому обряду. Об этих переменах подробно пишет в первой трети XI в. грузинский аскет и философ Евфимий Святогорец: «Когда св. Василий и блаженный Иоанн Златоуст составили литургии, народ избрал их, поскольку они были краткими, и поэтому была забыта литургия св. Иакова. Теперь мы совершаем литургию св. Златоуста, а во время Великого поста — св. Василия, но всякий, кто пожелает совершать литургию св. Иакова или св. Петра, имеют на это полное право»[515]. Слова Евфимия Святогорца, вероятно, передают настроение и положение церковной жизни как в Грузии, так и в лоне Антиохийской Церкви.
