Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков - Расселл Э. Мартин
Но и после организации двух смотров невест традиция их проведения не устоялась и нарабатывалась в течение первой четверти XVI века. Некоторые детали определились к 1526 году. Во-первых, смотры невест были разрешены и для второй женитьбы великого князя, не только для первой. Сомнения в каноничности повторного брака перекрывались более весомыми преимуществами — политическими и символическими, которые предоставлял смотр невест: он давал невесту, не связанную с внутренним кругом бояр, и был полезным средством для создания образа неограниченной монархической власти. Во-вторых, выбор Соломонии Сабуровой и Елены Глинской на первых двух смотрах в истории России послужил закреплению предпочтительности отечественных невест — православных, разделяющих «культуру» жениха и, конечно, необычайно красивых.
Андрей Старицкий и боковые ветви династии
В феврале 1533 года, за десять месяцев до своей смерти, Василий III наконец разрешил жениться своему младшему и наименее проблемному брату — Андрею Старицкому. Женитьба младшего брата правителя долгое время была редкостью в Московии. Другие братья Василия III — Юрий, князь Дмитровский, Дмитрий, князь Угличский, и Симеон, князь Калужский, — прожили свою жизнь, так и не получив разрешения жениться, а значит, и не оставив легитимных наследников. Симеон умер в 1518 году в возрасте 31 года, а Дмитрий — в 1521 году в возрасте 39 лет. Юрий скончался от голода в тюрьме в 1536 году в возрасте 56 лет[310]. Решение запретить этим трем братьям жениться было продиктовано стремлением контролировать наследование. Младший брат, князь Андрей Старицкий, получил позволение жениться, только когда Василий III обезопасил наследование (т. е. после того как от второй жены у него родилось два сына: в 1530 году Иван, будущий Иван IV, и в 1532 году Юрий) и когда сам Василий III достиг относительно зрелого возраста (без малого 54 года), вероятно, был болен и у него не мог больше родиться наследник[311]. Династическая преемственность и династические браки сливались в единую заботу, когда дело касалось боковых ветвей. Как метко суммировала Джанет Мартин, «младшие братья… были исключительно важны в деле сохранения московской династии. Но как только старший брат садился на трон и у него рождался сын, их значимость для династии и политической системы испарялась»[312].
Такое жесткое обращение с младшими братьями не было уникальным — Василий III научился этому у своего отца. Не позволяя братьям вступать в брак, Василий III лишь продолжал традицию своего отца, Ивана III. В свое время тот отказался от возможности женить младших братьев Василия — Юрия Дмитровского, Дмитрия Угличского и Симеона Калужского (Юрию, старшему из трех братьев, было 25 лет, когда умер Иван III, а Андрею, младшему, — 15, т. е. все они могли бы вступить в брак). Василий III женился достаточно поздно — в 26 лет (1505), что объясняется неясностью в ситуации с наследованием до 1502 года. Иван III был так же жесток и в отношении своих младших братьев. Двое из его четверых братьев — Юрий, князь Дмитровский, старший брат Ивана III, и Андрей Меньшой, князь Вологодский, — не получили разрешения вступить в брак[313]. Второй по старшинству брат, Андрей Большой, князь Угличский, не имел такого разрешения до 1469 года, когда ему исполнилось 27 лет[314]. Следующий брат Ивана III, Борис, князь Волоколамский, женился в 1471 году в возрасте 22 лет (см. схему 4)[315].
Возвращаясь еще на одно поколение назад — к Василию II (годы правления: 1425–1462), отцу Ивана III и деду Василия III, — мы обнаруживаем момент, когда в династической политике возникает это жесткое отношение к боковым линиям. До вокняжения Василия II никакого ущемления родственников правителя в их праве на вступление в брак не было. Если мы проследим линию до ее основания в начале XIV века, то увидим, что оба сына Василия I были женаты, так же как и пять сыновей Дмитрия Донского, оба сына Ивана II и все три сына Ивана I Калиты[316]. Изменения в политике относительно родственников великого князя наступили во второй половине XV века и были непосредственно связаны с установлением и поддержанием наследования по первородству.
До правления Василия II преемственность власти в династии Даниловичей по крайней мере с XIV века, казалось бы, следовала принципу первородства. Но, как убедительно показали Джанет Мартин и Дональд Островски, это было в большей степени результатом биостатистических обстоятельств, нежели целенаправленной политики[317]. В первых четырех коленах династии Даниловичей не было конкурентоспособных кандидатов из боковых линий, что де-факто создавало картину успеха принципа первородства. У старшего сына св. князя Даниила Александровича, Юрия, была только одна дочь, которая, конечно, не могла быть наследницей престола. Поэтому преемство перешло к младшему брату Юрия Ивану Калите. Ивану наследовал в свою очередь его сын Симеон, чьи сыновья умерли от чумы в 1353 году. В результате ему наследовал его младший брат Иван II. У него был лишь один сын, достигший зрелости, — Дмитрий Донской, который и стал преемником. У св. князя Дмитрия Донского было много сыновей, которые прожили долго, — первый случай такой плодовитости в династии. Его старший сын, Василий I, и стал наследником. Таким образом, хотя наследование до него дважды переходило к младшему брату (к Ивану I Калите в 1325 году и к Ивану II в 1353‐м), в обоих случаях старший брат не оставлял после себя сына-наследника. В результате на протяжении полутора веков своего существования Московское княжество соблюдало принцип наследования по первородству, пусть и по причине рождений и смертей в княжеском доме, не зависевших от воли правителя.
Но если в основе появления линейного наследования и лежала биостатистическая случайность, со временем преимущества такого наследования стали достаточно ясны для двора, чтобы рекомендовать продолжать эту практику, когда представилась первая возможность преемственности по боковой линии. Этот вызов был брошен первородству в 1430‐х годах, когда Василию I наследовал его сын Василий II. В 1425 году, когда умер Василий I, юному наследнику было только 10 лет и его право начал оспаривать старший брат Василия I, князь Юрий Галичский. Вероятно, во время правления в 1432 году хана Улу-Мехмеда в Сарае, высказавшегося в поддержку права Василия II на престол, или, возможно, во время того спора за обладание золотым поясом, который возник на свадьбе Василия II в следующем году, разгорелась кровопролитная династическая война между Василием II Московским и князем Дмитрием Юрьевичем Галичским по прозвищу Шемяка[318]. В войну были вовлечены Великое княжество Литовское и татары, она фундаментально изменила политическую
