Александр Барышников - Клад Соловья-Разбойника
- О том Николке ведомо, - глухо отвечал оробевший Федька. - Да еще вон Юма с Кытлымом знают.
- Ступай на свой ушкуй, - приказал Светобор. - Николку этого посылай ко мне. Эй, Юмшан! Хватит языком чесать!
Вскоре все были на своих местах, и дружина двинулась дальше.
- А ты ведь обманул меня, княжич, - с укоризной и скрытой угрозой сказал Светобор, глянув сурово на вогулича. - За пустым местом гонимся. Непонятно только, зачем тебе это понадобилось? Юмшан смело встретил взгляд новгородца.
- Неправда твоя, - сказал твердо и решительно. - Мне незачем тебя обманывать. Только боги видят все и знают все. Я человек, а человек может ошибаться. В одном ты можешь быть уверен - я хочу помочь тебе.
- Уже помог, - буркнул Светобор. - Булгары-то, похоже, ушли вверх по Каме.
- Да, теперь я понимаю, что ошибся, - согласился вогулич, - Но теперь я знаю и другое - мы можем не только их догнать, но и опередить.
- Как это? - не понял Светобор.
- Из земли вогулов есть две дороги в булгарское царство. Одна прямая, вниз по этой реке, которую вы зовете Камой. Другая - вверх, к истокам, через волок в Серебряную и вниз по ней. Эта другая дорога идет через страну вотов.
- Ну и что?
- Я не зря чесал языком с молодыми биарами. Они знают путь на Вотскую реку, которая течет туда же, в страну вотов, и там впадает в Серебряную реку. Булгары на своих тяжелых лодках добрались сейчас в лучшем с-лучае до волока, а он длинный и трудный, я знаю об этом от вогулов, которые ходили этим путем к булгарскоку Ага-Базару. Булгары надолго застрянут на этом волоке, а мы очень быстро переберемся в Вотскую реку и, спустившись вниз, встретим их в ее устье.
- Складно у тебя получается, - недоверчиво сказал Светобор, - Вот так же складно все было, когда ты уводил нас из своего селения. Не лучше ли спуститься по Каме и встретить булгар в устье Серебряной?
- Не лучше, - уверенно сказал Юмшан. - Там булгары будут уже на своей земле, они могут позвать на помощь подвластные им племена.
- А кому подвластны воты? - спросил Светобор.
- Этого я не знаю, - не моргнув глазом, схитрил Юмшан.
- Хорошо, я подумаю. - согласился воевода. - Но смотри, парень, если опять промахнемся: Я сурово накажу не только тебя, но и весь твой народ.
Светобор и Петрило
Ранним утром следующего дня Николка Семихвост, нетерпеливо ерзавший в передовом ушкуе, - вскочил на ноги и уверенно махнул рукой в сторону знакомого ему прибрежного редколесья.
- Воевода? - радостно оказал, он. - Вот она, эта поляна. Смотри-ка, и ушкуи наши на берегу оставлены.
Юма и Кытлым, испуганно прижавшись друг к другу, спрятались на дне коноваловского ушкуя - они все еще боялись Чермоза. Когда дружина пристала к берегу. Светобор собрал кормщиков для совета.
- Ты, Кряж, возьмешь полторы сотни воинов и поведешь их к храму.
Особо не лютуйте, ваше дело - новгородцев из полона вызволить. Людей береги, дел впереди много.
- А ты что, же, воевода? - удивленно спросил кормщик Тороп.
- А я здесь останусь с меньшей ватагой. Нам ведь не только людей, но и ушкуи сохранить надобно.
- Чудно, - Тороп покачал годовой и оглядел других кормщиков, словно ища в них поддержки своему недоумению.
- Ступайте! - приказал Светобор. - Время ли нам лясы точить? Удачи вам! И пусть Перун Сварожич будет опорой в делах ваших.
Новгородцы вслед за нетерпеливым Николкой Семихвостом пересекли пустынную поляну и углубились в лесную чащу.
- Чудит воевода, - ворчал кормщик Тороп, приглашая товарищей подивиться Светоборову решению.
- Да не любо ему допрежь срока с Петрилой встречаться - объяснил кто-то сзади. - Большая меж ними нелюбовь, он и коноваловцев, Дмитровых приспешников, с собой на берегу оставил, чтоб в ратниках свары не случилось:
Когда Солнце перевалило вершину полдня, дружина добралась до места.
Никто не нападал на ушкуйников, вокруг было пустынно и тихо, но опытный глаз мог приметить тут и там следы поспешного бегства. На земле беспорядочно валялась брошенная утварь, какие-то палки, черепки, обрывки тряпок, слабо дымились угли большого костра, возле которого жалобно мяукал оставленный впопыхах котенок. Следы множества людей и животных широкой полосой уходили в восхожую сторону, к далеким холмам, затянутым синей дымкой неоглядного пространства. Искореженный храм печально зиял рваными прорехами, с покосившейся крыши его враждебно смотрели на пришедших нахохлившиеся вороны.
- Эй, Васька! - крикнул Семихвост и добежал к двери храмового пристроя. - Братцы, живые ли вы?
Весело крякнул отодвигаемый запор, радостно пропела открываемая дверь и на свет явился смущенный Васька Бессол. Следом за ним с низко опущенной головой вышел Петрило. Радостный Николка обнял Бессола, поклонился воеводе и побежал к сенному сараю.
- Будьте здравы, господа новгородцы, - весело сказал кормщик Кряж.
- Кто вы? - тихо спросил Петрило.
- Земляки твои, - отвечал Кряж.
Васька Бессол, отойдя в сторону, истово молился, шепча слова благодарности богородице-заступнице. А из отворенных дверей сенного сарая выбегали уже, выходили и выползали обросшие, бледные, расхристанные полоняники.
- Давно ушли биары? - спросил Кряж.
- Только, что, перед вашим приходом, - отвечал Петрило. - Сунули нам узелок со снедью и ушли.
- Пожалели, значит, - удивился кормщик. - Отчего же не выпустили вас на волю?
- Того не ведаю, - тихо сказал Петрило.
Васька Бессол, окончив молитву свою, неспешным шагом двинулся к широкому крыльцу храма. Понимал, что пусто внутри, да он и не думал уже о золоте, будь оно неладно, просто захотелось взглянуть на то местечко, к которому так долго стремились, из-за которого так много страдали-мытарились. Скрипнули ступени, пропела тяжелая дверь.
Внутри было сумрачно и тихо. Закутанный в рванье истукан с переломленной рукой равнодушно зиял пустыми глазницами, сквозь дырявую стену за спиной его вливались в храм золотые потоки солнца.
Казалось, что только эти сияющие столбы поддерживают готовое рухнуть строение, и взгляд невольно скользил по ним, рвался наружу в прекрасный, теплый, вольный мир с его синью, зеленью и ласковым шепотом листвы.
Подошел Николка, заглянул через плечо"
-Пусто?- спросил без надежды. Васька не ответил, не кивнул даже.
- Ну и ладно! - Николка бесшабашно махнул рукой. - Живы-здоровы, из полона выбрались, чего еще надо? Слава тебе, Господи!
Долгое, ожидание утомило душу, хотелось, наконец, исхода и освобождения, поэтому Светобор хмуро, с неудовольствием наблюдал, как тяжело и медленно шел Петрило к камскому берегу. Порывы ветра раскачивали усохшее, обвешанное тряпьем тело, на изможденном лице тоскливо тускнели усталые глаза, и в нем трудно было узнать дерзкого забияку, с которым Светобор когда-то рубился на мечах. Тогда он прервал полет смертоносного лезвия, чтоб добить словом и вполне насладиться униженьем сильного, ловкого, почти равного супостата. На этот раз перед ним был слабый, раздавленный, несчастный человек, и невольно теплая струйка жалости просочилась в твердый камень мужского сердца. Светобор сжал зубы и нахмурился еще сильнее.
Едва переставляя ноги, Петрило подошел, встал в двух шагах, досмотрел в закаменевшее лицо своего спасителя.
- Благодарю, - глухо сказал он и поклонился.
- Разве я икона, что ты мне кланяешься? - с суровой насмешкой спросил Светобор.
- Ты выручил меня и и моих людей из полона, и я благодарю тебя, - тихо сказал Петрило.
- То-то и оно, что людей, - проворчал Светобор. - Они не в ответе, что воевода неразумен.
Петрило без обиды принял эти слова, потому что в них была правда.
- Ты снова пожалел меня, - сказал он, взглянув в глаза Светобора, который тотчас отвел взор в сторону.
- Я пожалел твоих людей, - упрямо сказал Светобор, глядя в речную даль. - А что до тебя:
Он ответил Петриле прямым суровым взглядом.
- В третий раз - не пожалею! Помни об этом я держись от меня подальше.
Светобор резко повернулся и зашагал к ватажке своих стоявших поодаль кормщиков. Петрило проводил его взглядом и поплелся через лагерь светоборовой дружины к своему притихшему воинству.
Речная вода унесет тяжелый разговор, думал он, погаснет свет нехорошего дня, ночь пройдет, займется новая заря, встанет солнце светлое, все наладится и устроится. Так было много раз, так будет еще неодинова. Это жизнь:
- Воевода? - позвал незнакомый голос. Петрило поднял глаза - высокий носатый парень, приветливо улыбаясь, манил его к костру, возле которого вечеряли чужие ушкуйники.
- Хлеб-соль,- воевода! - парень вежливо поклонился и тут же бесцеремонно растолкал своих товарищей, освобождая место.
- За что такая милость? - спросил Петрило и оглядел незнакомые лица.
- Прости, воевода, - парень снова поклонился, - но не могу я спокойно смотреть на тех, кто тощее меня. Ушкуйники захохотали, и Петрило готов был нахмуриться.
- Не слушай его, воевода? - крикнул тоненьким голосом шустрый мужичок в ловко зашитых сапогах. - Не зря его Помелом кличут.
