Руслан Хасбулатов - Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы

Что может быть более позорным явлением: один заместитель главы правительства обвиняет другого заместителя главы правительства… в коррупции! Это – реальное свидетельство разложения самого правительства, всего политического режима, сформированного президентом. Разве не следовало президенту отправить в отставку все это правительство со всеми их коррупционными делами, склоками, взаимными обвинениями и контробвинениями? Этот вполне естественный для данной ситуации шаг президент не сделал, ограничившись тем, что назначил другого министра печати (Федотова), а Полторанин так и остался руководителем Федерального информационного центра, которому подчинялось и это Министерство печати.

«Вице-премьер Шохин в ответ на попытки со стороны Полторанина оправдаться перешел в новую атаку на него. На встрече с журналистами он снова обвинил Полторанина в нанесении «реального ущерба России». По его словам, «некая сумма (уже весьма скромная, всего в 1 млн марок), заморожена на счетах арендаторов», использующих помещения Российского дома науки и культуры (БДНК). Однако потенциальный ущерб от деятельности Полторанина, ответственного за БДНК, может быть значительно большим, поскольку возникла угроза экспроприации Дома науки и культуры в Берлине германскими властями. Г-н Шохин считает, что действия Михаила Полторанина привели к смене владельцев БДНК: «Советский Союз был собственником дома, а Россия, как записано в земельной книге Берлина, только пользуется этим домом». Теперь, после мошеннических операций Полторанина с сообщниками, необходимо «судебное разбирательство», «чтобы вернуть в собственность России этот дом». В завершение обвинительной речи Шохин заявил: «Я не хочу сказать, что Михаил Никифорович – германский шпион, но тем не менее он играет на руку федеральным властям Германии, которые могут… изъять этот дом при минимальной компенсации российской стороне. А стоимость этого дома – 800 млн марок»[60].

Намеки вице-премьера на причастность Полторанина к процессу измены интересам России, возможно, были трудно доказуемы, но факты коррупции все же были очевидны. Конечно, ни одно западное правительство и тем более ни одна западная спецслужба не была в состоянии предложить этому человеку материальные условия, сопоставимые с объемом контролируемого им, как руководителем Федерального информационного центра, имущества, – писали аналитики. Полгода назад в соответствии с указом президента России в «непосредственное подчинение» ФИЦ перешла телерадиовещательная компания «Россия» и пресс-центр правительства. ФИЦ также осуществляет «координацию и руководство» агентством ИТАР-ТАСС и телекомпанией «Останкино», «в ведение» ему переданы Дома российской прессы в Москве, БДНК в Берлине, здание в Москве (по ул. Люблинской, д. 1) и подведомственные Минпечати телерадиовещательные компании[61]. По действующим, явно устаревшим расчетам (точную оценку дать невозможно, так как здания, сооружения и оборудование числятся на балансе указанных организаций, то есть на порядок ниже современных оценок их стоимости в сметных ценах советского периода), Полторанин управляет собственностью в 1,5 трлн руб., или 1,5 млрд долл., из которых треть приходится на БДНК. Полторанин, как известно, лелеял мечту создать консорциум, где ФИЦу, вероятно, отведена роль холдинга, обладающего контрольным пакетом акций всех своих подразделений. И как предполагаемый хозяин гигантской информационной структуры, Полторанин, писал автор цитируемой газеты, естественно, не заинтересован в утрате БДНK. Если же вопросы принадлежности этого «дома» до сих пор не урегулированы, то, по-видимому, потому, что для Полторанина защита от притязаний Шохина на это монументальное задание представляется более актуальной, чем борьба с потенциальной пока угрозой захвата его властями ФРГ. Свою «оправдательную статью Полторанин назвал «Сегодня любая информация может быть куплена»[62]. Это – сущая правда! Но именно этот мерзавец Полторанин внес самый весомый вклад для того, чтобы российская пресса стала предметом купли-продажи.

Общество никак не ожидало, что первые ростки свободного предпринимательства принесут появление в феноменальных масштабах коррупции, прежде всего в самом государственном аппарате. Скорее всего это было связано в значительной мере с общим ослаблением государственных институтов, уходом из политической системы мощного аппарата КПСС, который выполнял контрольные функции, ослаблением (и депортацией) правоохранительных органов, спецслужб, прокуратуры и суда. Сами эти органы быстро стали также коррумпированными – их давила общая среда накопительства, жадности, дикая страсть к богатству легким (любым!) путем. Одновременно сформировались организованные преступные группы, некоторые из которых стали устанавливать постоянные связи с государственными и муниципальными работниками, а также с правоохранительными органами. Этому же способствовали либерализация режима въезда-выезда граждан и в значительной мере поток иностранцев-авантюристов из всех частей мира, которые под видом бизнесменов слетались, как вороны, в крупные города России в целях быстрой наживы на сомнительных операциях. Они находили удивительно скоро таких же российских авантюристов, устанавливали «деловые связи» с должностными лицами и обогащались. Вывозили все: военную технику, машины и оборудование, руды и металлы, нефть, газ, лес, металлом и т. д. Взамен обычно обязывались поставлять продовольственную или гуманитарную помощь. Это была какая-то всеобщая маниакальная страсть – обеспечить продовольствием страну, на полях которой собирали богатый урожай и паслись десять миллионов крупного рогатого скота, овцы, козы, свиньи, сотни миллионов птицы и т. д., – абсолютно никаких признаков возможного голода не было и в помине.

Но все – и общество, и власть, и новые предприниматели, и СМИ – все только и говорили о проблемах с продовольствием. Спустя много лет я пришел к такому выводу, что это была хорошо спланированная глобальная мистификация с целью подчинить Россию Западу через быстрый рост продовольственной зависимости. Этот «новый порядок» ускоренно был введен при Ельцине, который не видел в этом опасности. А первоочередная задача состояла в том, чтобы заставить малопрофессиональное правительство Гайдара, а затем – Черномырдина заключить долговременные соглашения на поставку больших объемов продовольствия из Запада в Россию по завышенным ценам. В США и Западной Европе было много стратегических запасов продовольствия, вот его и надо было сбыть, причем по дорогим ценам, в Россию. Эта «операция» была успешно выполнена благодаря ельцинской политике. На этом заработали многие: банкиры, спекулянты, предприниматели, авантюристы, перекупщики из США, Канады, Австрии, Франции и, конечно, мошенники из России, в том числе должностные лица в правительствах и иных властных и деловых кругах, имеющих отношение к такого рода внешним операциям.

Самые масштабные коррупционные явления стали развиваться в Москве и Петербурге, почти одновременно с приходом к власти известных в обществе депутатов СССР. И вдруг – целый поток сигналов о растущей коррупции в обеих столицах. Причем сигналы обоснованные и исходящие в том числе от городских депутатов, с указанием реальных событий, фактов, суммы незаконных сделок с какими-то сомнительными компаниями, при «содействии» мэрий и их ответственных сотрудников. Некоторые депутаты из Моссовета и питерского Совета мне стали передавать целые папки «бумаг», – правда, я вскоре отказался их принимать, сославшись на то, что «разбирать» эти вопросы – не в моей компетенции. Аналогичные сведения приходили отовсюду – от Калининграда до Владивостока, и в не меньшей мере – из национальных республик, южных краев и областей; поступали сообщения о крупнейших аферах вокруг имущества Западной группы войск (ЗГВ). В общем, страну буквально захлестнули воровство, подкупы, взятки – все хотели быстро разбогатеть за счет государства.

Я имел непосредственное отношение к тому, что Попов и Собчак были избраны мэрами. Дело в том, что в соответствии с действующим тогда законодательством, население городов избирало депутатов в городские советы. А последние избирали исполнительные комитеты этих советов как коллегиальных органов исполнительной власти; одновременно эти советы избирали председателя исполнительного комитета. Кстати, почти такие же системы существуют в ФРГ, Австрии и даже в ряде штатов США. Мы поторопились разрушить превосходно работающую управленческую модель.

Спустя много лет после ликвидации этой системы мы видим, как предельно вульгарно организована власть и управление в России в современных условиях, мне кажется, что та, прежняя, была и разумной, и вполне демократичной. После устранения роли всесильных партийных органов она представляла собой наиболее оптимальную модель организации власти в городах, селах и деревнях – обеспечивая прямую связь с избирателями и подконтрольность органов управления легислатуре. В то же время, как показала практика, за четверть века, которые прошли после ликвидации модели Советов, которые были почти идеальными органами местного самоуправления, – новая система организации местных органов власти, мало связанная с волей избирателей, – это, по сути, профанация, издевательство над самими понятиями «самоуправление» и «демократия».