Клим Дегтярев - Штирлиц без грима. Семнадцать мгновений вранья

Это показание заставляет по-иному взглянуть на весь комплекс секретных переговоров эсэсовцев с представителями США и Англии. Он показывает, что и сам Адольф Гитлер, несмотря на все свое первоначальное предубеждение против подобных переговоров, со временем стал склоняться к идее сепаратных переговоров. Оговоримся сразу — это не означает, что фюрер принял решение попробовать договориться с Западом.

Ватиканские и итальянские связи Карла Вольфа, которые также вели к Аллену Даллесу (и закончились встречей Вольфа с Даллесом весной 1945 года во время так называемой операции «Кроссворд Санлайт» — именно это продемонстрировано в «Семнадцати мгновениях весны»), явились серьезным подкреплением для действий Генриха Гиммлера на «южном фланге». Что касается «северного фланга», то здесь оперировал сам Вальтер Шелленберг.

В Швеции нацистская политическая разведка (VI управление РСХА) уже давно располагала важными контактами с уполномоченными правительств США и Англии. Она была в курсе контактов, шедших через братьев Валленберг, и старалась использовать этот канал. В мае-июне 1943 года Генрих Гиммлер поручил тесно связанному с ним финансисту и промышленнику Раше (директору «Дрезднер банк») послать Валленбергам запрос о том, «заключат ли западные державы мир, если Гитлера не будет?» Со своей стороны, Валленберги проявили к Генриху Гиммлеру большой интерес и в своих беседах с Карлом Герделером советовали ни в коем случае не убивать Генриха Гиммлера во время путча.

Но этим зондаж Гиммлера не ограничился. Шелленберг имел в Швеции разветвленную сеть (он и сам часто посещал Швецию). Когда Карл Лангбен после беседы Гиммлера с Шелленбергом осенью 1942 года стал налаживать свои контакты, он установил связь с находившимся в Стокгольме американским профессором Брюсом Хоппером. Последний находился в Швеции на особом положении. Не будучи официально чиновником посольства, он считался «приданным к нему», что позволяло ему заниматься закулисными контактами. Тесно связанный с военными кругами США, Хоппер был известен как специалист по «русским делам» (он жил в СССР с 1926 по 1929 год). В декабре 1942 года состоялась встреча Хоппера и Лангбена, после которой Лангбен сообщил Хасселю, что есть «приемлемые возможности мира» с США на антисоветской основе.

В 1943 году шведская сеть Вальтера Шелленберга была расширена. Во время одного из своих визитов в Швецию в октябре 1943 года личный врач и доверенное лицо Генриха Гиммлера Феликс Керстен при посредничестве своего шведского знакомого бизнесмена Иона Граффмана встретился с американским дипломатом, назвавшимся Абрахамом Хьюиттом. Как рассказывает Керстен в своих мемуарах, они быстро нашли общий язык «Он (Хьюитт. — Прим. ред.) также понимает опасность с Востока», — записывал Керстен в своем дневнике от 24 октября 1943 года. После нескольких встреч дипломат сообщил Керстену, что готов посредничать между Гиммлером и правительством США. Он изложил примерную базу для соглашения:

— эвакуация Германии с оккупированных территорий;

— восстановление границ 1914 года;

— роспуск СС и НСДАП;

— свободные выборы в Германии под английским и американским контролем;

— сокращение численности Вермахта и наказание военных преступников;

— полный контроль над германской военной промышленностью со стороны США и Англии.

Оговорив, что Генрих Гиммлер будет требовать сохранения своих личных прав, Феликс Керстен срочно сообщил об американских условиях своему хозяину и продолжал переговоры. Он констатировал 1 ноября 1943 года:

«Мирные переговоры с Хьюиттом и Граффманом развиваются успешно. Оба видят опасность, угрожающую с Востока».

Вальтер Шелленберг прибыл в Стокгольм 9 ноября 1943 года и принял на себя ведение переговоров. Об этой встрече он так написал в своих мемуарах:

«Хьюитт был специальным представителем США по европейским делам. Приняв все возможные меры предосторожности, я встретился с ним в его комнате в одном из крупнейших отелей Стокгольма. Потом я попросил некоторых хорошо информированных шведских друзей рассказать мне о степени влияния Хьюитта. Они дали ему отличную характеристику. Он, видимо, имел большое влияние на Рузвельта в европейских делах».

Эти контакты продолжались до конца 1943 года. Получив программу Хьюитта, Генрих Гиммлер долгое время колебался и, судя по всему, обсуждал ее с Адольфом Гитлером и с другими руководителями Третьего рейха. В результате он заявил Керстену, что готов принять все предложения (включая роспуск СС и нацистской партии!), за исключением лишь привлечения военных преступников к суду. Он уполномочил 9 декабря 1943 года Керстена сообщить американской стороне о том, что принимает всю программу, а в конце декабря заявил Шелленбергу, что готов лично встретиться с Хьюиттом.

Эта встреча не состоялась, а на контрпредложения Генриха Гиммлера ответа не последовало. Причина эта не зависела ни от Гиммлера, ни от американских резидентов. В конце 1943 — начале 1944 года последовали очередные мощные удары Красной Армии по нацистским оккупантам (общее наступление в конце 1943 года, наступательные операции под Ленинградом, на Правобережной Украине, в Крыму). Происшедший в 1943 году коренной перелом в ходе войны укреплял волю союзных народов к победе и способствовал усилению антигитлеровской коалиции. В ноябре — декабре 1943 года в Тегеране было принято решение об открытии Второго фронта в Европе.[154] В правящих кругах США и Англии взяли верх те, кто считал необходимым укрепление антигитлеровской коалиции. Нужно было учитывать и общественное мнение, которое требовало войны до победною конца.

В начале 1945 года Генрих Гиммлер не только активизировал свою деятельность, но и сам принял непосредственное участие в тайных переговорах с Западом. В конце 1944 года и в январе 1945 года состоялись его встречи с бывшим президентом Швейцарии Джином Музи, официальным предлогом для чего были переговоры об освобождении группы заключенных в концлагере евреев, за что политик от имени сионистских организаций предложил Генриху Гиммлеру пять миллионов швейцарских франков.

Переговоры шли под флагом Красного Креста, который использовали также представители США и Англии. Контакт между этими двумя людьми продолжался до апреля 1945 года в несколько измененном виде. Вместо Джино Музи партнером Генриха Гиммлера в переговорах выступал шведский уполномоченный Всемирного еврейского конгресса Норберт Мазур, который 21 апреля 1945 года сумел проскочить через контролируемое союзниками воздушное пространство, чтобы попасть в Германию на секретную встречу с шефом «Черного ордена».

Генрих Гиммлер еще в 1944 году пытался обменять евреев, находившихся в концлагерях, на армейские грузовики и твердую валюту, руководствуясь циничным принципом: «кровь за валюту». В апреле 1945 года он намеревался использовать заключенных в качестве козыря при ведении переговоров с Западом.[155]

Генрих Гиммлер заявил Мазуру:

«В лице национал-социалистского государства Гитлер создал единственно возможную форму политической организации, которая может сдержать большевизм. Если этот бастион падет, то американские и английские солдаты встретятся с большевизмом».

Такое восхваление нацизма перед представителями организации, претендовавшей на защиту интересов нации, подвергшейся чудовищному истреблению, звучало особенно цинично. Неизвестно, как среагировал на это Норбер Мазур как еврей, a вот как политик он отнесся к этому заявлению, спокойно. Обе стороны достигли согласия. А во время предыдущих переговоров Мазур дал согласие на то, чтобы со стороны Всемирного еврейского конгресса «была бы свернута антигерманская пропаганда» и оказана «помощь Гиммлеру в решении еврейского вопроса».

Допустим, что все описанные выше мероприятия проходили вне временных рамок «Семнадцати мгновений весны». Поэтому эти события не нашли отражения в данном произведении. А вот как быть еще с одними переговорами, которые начались в середине февраля 1945 года? О них советский разведчик почему-то тоже не знал.

В послевоенной литературе достаточно широко освещена еще одна личная попытка Генриха Гиммлера сговориться с западными державами — его переговоры с заместителем президента шведского Красного Креста графом Фольке Бернадоттом.

Эти переговоры длились три месяца — с 19 февраля по 24 апреля 1945 года. Уже на первой встрече Генрих Гиммлер завел речь о «большевистской опасности», а на второй встрече — попросил Бернадотта быть посредником между ним и Верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников в Европе Дуайтом Эйзенхауэром. Генрих Гиммлер был даже готов послать вместе с Бернадоттом к Дуайту Эйзенхауэру и премьер-министру Англии Уинстону Черчиллю своего ближайшего сподвижника Вальтера Шелленберга. В своих воспоминаниях Бернадотт и Шелленберг не излагают полной программы Гиммлера, с которой он хотел выступить перед США и Англией. Это сделал за них Керстен, которого Гиммлер также просил направиться к Эйзенхауэру и изложить следующие предложения: