Алексей Бычков - Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории
Тогда же сокол и и кречати, белозерские ястреби позвонять своими злачеными колоколци.
Уже бо стук стучит и гром гремит рано пред зорею. То ти не стук стучит, ни гром гремит, князь Володимер Ондреевич ведет вое свои сторожевыя полкы к быстрому Дону[79], аркучи такъ: Господине князь Дмитреи, не ослабляй, уже, господине, поганыя татарове на поля на наши наступают, а вой наши отнимают.
Тогда же князь великыи Дмитреи Иванович ступи во свое златое стремя, всед на свои борзый конь, приимая копие в правую руку. Солнце ему на встоце семтября 8 в среду на рожество пресвятыя богородица ясно светит, путь ему поведает, Борис Глеб молитву творят за сродники свои.
Тогда соколи и кречати, белозерскыя ястреби борзо за Дон перелетеша, ударишася на гуси и на лебеди. Грянуша копия харалужныя, мечи булатныя, топори легкие, щиты московьскыя, шеломы немецкие, боданы бесерменьскыя. Тогда поля костьми насеяны, кровьми полиано[80].
Воды возпиша, весть подаваша по рожным землям, за Волгу, к Железным вратом, к Риму до Черемисы, до Чяхов, до Ляхов, до Устюга поганых татар, за дышущеем морем. Того даже было нелепо стару помолодитися.
Хоробрый Пересвет поскакивает на своем вещем сивце, свистом поля перегороди, аркучи таково слово: лучши бы есмя сами на свои мечи наверглися, нежели нам от поганых положеным пасти. И рече Ослебя брату своему Пересвету: уже, брате, вижю раны на сердци твоем тяжки. Уже твоей главе пасти на сырую землю, на белую ковылу, моему чаду Иякову. Уже, брате, пастуси не кличют, ни трубы не трубят, толко часто ворони грают, зогзици коку ют на трупы падаючи.
Тогда же не тури возрыкают на поле Куликове на речке Непрядне, взопаша избиении от поганых князи великых и боляр сановных, князя Федора Романовича Белозерскаго и сына его князя Ивана, Микулу Васильевича, Федор Мемко, Иван Сано, Михаиле Вренков, Иаковъ Ослебятин, Пересвет чернец и иная многая дружина.
Тогда же восплакашася горко жены болярыни по своих осподарех в красне граде Москве. Восплачется жена Микулина Мария, аркучи таково слово: Доне, Доне, быстрый Доне, прошел еси землю половецкую, пробил еси берези хараужныя, прилелеи моего Микулу Васильевича. Восплачется жена Иванова Федосия: Уже наша слава пониче в славне городе Москве.
Не одина мати чада изостала, и жены болярскыя мужей своих и осподарев остали, глаголюще к себе: Уже, сестрици наши, мужей наших в живот нету, покладоша головы свои у быстрого Дону за русскую землю, за святыя церкви, за православную веру з дивными удалци, с мужескыми сыны»[81].
Что же мы видим?! Читая древнейший текст «Задонщины», приходится признать, что был город Москва, стоявший на реке, которая у москвичей носила название Дон, у коломенцев — Москва[82]. Сюда, на Дон-Москву, на помощь против войска хана Мамая, привел своих воинов серпуховской князь Владимир. И оба князя в Замоскворечьи, на реке Чуре (Чече, Мече) и Кровянице дали бой — и победили. Вот и все, что было известно через сто лет монаху Евфросину.
Итак, если Новгородская первая летопись второго извода пишет, что князь Дмитрий, узнав, что на него наступает сила «велика татарская и собрав многи вой и поиде противу безбожных татар», один, без помощи других князей, то Евфрасин знает уже о двух князьях. И чем позже переписывается история битвы с Мамаем, тем большее число князей вступает в бой на стороне Дмитрия.
В литературе обычно приводится не подлинный текст «Задонщины», а так называемый «сводный» текст, текст более поздних списков. Приведем его и мы.
Но вначале справка о главных действующих лицах:
Дмитрий Иванович Донской (12 октября 1350—19 мая 1389) — великий князь Московский с 1359 г., с 1362 г. — и великий князь Владимирский, сын Ивана Ивановича Красного, внук Ивана Даниловича Калиты. В 1367 г. вступил в брак с Евдокией, дочерью суздальского князя Дмитрия Константиновича. В 1367 г. при нем был построен каменный кремль в Москве. В 1368 и 1370 гг. отразил нападение на Москву литовского князя Ольгерда. В 1375 г. возглавил поход союзных князей на Тверь, в результате которого тверской князь должен был признать старшинство московского великого князя и обязался совместно с ним выступать против Золотой Орды. В 1378 г. в битве на реке Воже Дмитрий Иванович нанес поражение ордынским отрядам, которые под руководством золотоордынского воеводы Бегича пошли на Русь. В 1380 г. — Куликовская битва — первое сокрушительное поражение золотоордынского войска; после Куликовской битвы Дмитрий Иванович получил прозвище Донской. В 1382 г. на Москву «изгоном» совершил набег хан Тохтамыш. Из-за огромных потерь на Куликовом поле и внезапности нападения Тохтамыша великий князь Московский не смог организовать обороны города и ушел на север собирать войско. И все же Тохтамышу только обманом удалось захватить Москву. Время княжения Дмитрия Донского ознаменовалось усилением роли Москвы как центра, объединяющего вокруг себя княжества Северо-Восточной Руси и возглавляющего борьбу с Ордой. Дмитрий Иванович передал по завещанию Великое княжение Владимирское и Московское старшему сыну Василию без санкции Золотой Орды как «свою отчину». Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
Владимир Андреевич (1353–1410) — двоюродный брат Дмитрия Донского, князь Серпуховской и Боровский. Ему принадлежала по наследству «треть» Москвы, т. е. часть города и третья часть доходов от московских пошлин. Впервые участвовал в военном походе с Дмитрием на Переяславль против Дмитрия Константиновича Суздальского, когда великому князю Московскому было 12 лет, а ему — 9. В 1371 г. женился на дочери великого князя Литовского Ольгерда Елене. Владимир Андреевич принимал самое активное участие в большинстве военных мероприятий и походов Дмитрия Донского. Сыграл большую роль, командуя засадным полком, в Куликовской битве. Во время нашествия на Москву Тохтамыша в 1382 г. силы Владимира Андреевича разбили отряд Тохтамыша под Волоколамском, после чего войска Тохтамыша ушли из пределов русских земель. В 1408 г. Владимир Андреевич возглавлял оборону Москвы во время нашествия Едигея. Владимир Андреевич носил прозвище Храбрый, иногда древнерусские источники называют его и Донским.
Мамай — при хане Бирдибеке (1357–1359) занимал самую высшую военно-административную должность в Золотой Орде — был беклярибеком (беклярибеку подчинялся верховный суд, он ведал внешней политикой государства, был высшим военачальником). Был женат на дочери Бирдибека. После смерти Бирдибека в истории Золотой Орды наступил период «замятии» — разгорелась междоусобная борьба за ханский престол. Мамай не мог стать ханом, так как не был чингисидом — прямым потомком Чингисхана, но уже при хане Бирдибеке он стал основной политической фигурой в Орде и по существу ханы являлись его марионетками. В 60-е гг. XIV в. «Золотая Орда раскололась на две враждующие части, границей между которыми стала Волга. Районы между Волгой и Доном, Северный Кавказ, Причерноморские степи и Крым находились под властью Мамая и его марионетки» (Цит. по: Егоров. С. 190–191). В 70-е гг. Мамаю удалось «объединить под своей властью всю территорию Золотой Орды западнее Волги вплоть до Днепра» (Там же. С. 196). В борьбе за верховную власть во всей Золотой Орде Мамай несколько раз захватывал Сарай ал'Джедид (Новый Сарай) — столицу Золотой Орды того времени, находившуюся на левом берегу Волги. Как считает B.Л. Егоров, «не исключено, что с 1380 г. Мамай начал править от своего имени, не прикрываясь больше подвластными ханами» (Там же. С. 208). Потерпев поражение на Куликовом поле, Мамай бежал в свою Орду и собирался вновь выступить против великого князя Московского, но завладевший к этому времени левобережьем Волги хан Тохтамыш выступил против Мамая и разбил его. Мамай бежал в Крым, в Кафу (современная Феодосия), и там был убит (в 1380 г.).
Задонщина. Реконструкция на основе Списка Ундольского
Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче как победили супостата своего царя Мамая.
Князь великий Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и со своими воеводами был на пиру у Микулы Васильевича[83], и сказал он: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас, в Залесскую землю».
Пойдем, братья, в северную сторону — удел сына Ноева Афета, от которого берет свое начало православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный Днепр, а потом и на всю землю Русскую. А после того посмотрим на земли восточные — удел сына Ноева Сима, от которого пошли хинове[84] — язычники татары, басурманы[85]. Вот они-то на реке на Каяле[86] и одолели род Афетов. С той поры земля Русская невесела; от Калкской битвы[87] до Мамаева побоища тоской и печалью охвачена, плачет, сыновей своих поминая — князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома свои, жен и детей, и все достояние свое, и, заслужив честь и славу мира этого, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую.
