Артур Дойл - Англо-Бурская война (1899–1902)
Совсем не значит, что военное предприятие не должно быть смелым или не должно требовать от участников серьезных физических усилий. Напротив, разработка таких планов – один из признаков большого полководческого ума. Однако, обдумывая детали, тот же полководческий ум должен прозорливо предвидеть и исключать любое излишнее движение, ведущее к усложнению плана. Идея стремительного внезапного удара по Стормбергу была прекрасной – детали же этой операции открыты для критики.
Как пострадали в Стормберге буры, нам неизвестно, однако нет оснований подвергать сомнению их собственное утверждение, что потери были совсем незначительны. Ни в один из моментов боя их части не выходили из укрытий, а мы, как обычно, находились на открытой местности. Их численность, скорее всего, уступала нашей, но низкое качество стрельбы и недостаток энергии при преследовании делают наше поражение еще более болезненным. С другой стороны, их артиллеристы действовали умело и храбро. Силы буров составляли коммандо из Бетули, Роксвиля и Смитфилда под командованием Оливье, а также те граждане колонии, которых буры склонили к измене.
Поражение генерала Гатакра, случившееся в районе, настроенном против властей и имеющем большое стратегическое значение, могло вызвать самые дурные последствия. К счастью, ничего особенного не произошло. Вербовке мятежников оно, без сомнения, помогло, однако наступления не последовало, и Молтено остался в наших руках. Тем временем силы Гатакра получили пополнение из свежей батареи, 79-й, и мощного полка, Дербиширского. Таким образом, с 1-м Королевским шотландским полком и флангом беркширцев он был достаточно силен, чтобы удержать свою позицию до начала общего наступления. Итак, в районе Стормберга, как на реке Моддер, установилось такое же унизительное и нелепое положение.
Глава XI.
Сражение при Коленсо
В течение одной недели британские силы в Южной Африке понесли два серьезных поражения. Кронье, затаившийся в своих окопах за колючей проволокой, преградил Метуэну дорогу на Кимберли, а в северной части Капской колонии изнуренные войска Гатакра разбил и отбросил обратно отряд, в значительной степени состоящий из британских подданных. Однако общественность в Великобритании не упала духом и с надеждой смотрела на Наталь. Там находился их главный генерал и основные силы их армии. Поскольку бригаду за бригадой и батарею за батареей по прибытии в Кейптаун незамедлительно отправляли в Дурбан, стало ясно, что именно в этом месте планируется наносить основной удар, и именно там, наконец, может пробиться свет. В клубе, в гостиной, в железнодорожном вагоне – везде, где люди встречаются и разговаривают, можно было услышать одни и те же слова: «Подождите, пока двинется Буллер». В этой фразе выражались надежды огромной Империи.
Сэр Джорж Уайт был отброшен обратно в Ледисмит 30 октября. 2 ноября с городом прервалась телеграфная связь. 3 ноября перерезали железную дорогу. 10 ноября буры держали Коленсо и линию Тугелы. 14-го произошла история с бронепоездом. 18-го неприятель находился у Эсткорта. 21-го буры вышли на реку Моои. 23-го Хилдвард атаковал их возле Уиллоугранжа. Все эти события будут рассмотрены позже. Последнее из них знаменует поворот в общем направлении событий. С этого момента сэр Редверс Буллер начал накапливать войска в Чивели, готовясь форсировать реку и прорвать осаду Ледисмита, орудия которого, взывая из-за гряды северных холмов, рассказывали свою непрерывную хронику яростных атак и упорной обороны.
Однако задача была такой серьезной, о какой только может мечтать самый боевой генерал. На южной стороне берег представлял собой пологий склон, его неприятель своим огнем мог брить, словно бритвой. Как наступать через эту широкую открытую зону, действительно, являлось проблемой. Здесь мы сталкиваемся с одним из многочисленных за эту войну случаев, когда можно спросить, почему, если можно создать пуленепробиваемые защитные средства, способные укрыть лежащего человека, подобной попытки не было предпринято. Роты попеременно совершали бы броски, отдыхая в безопасных местах после каждого броска, что избавило бы солдат от постоянного напряжения из-за непрерывного смертоносного огня. Однако бессмысленно обсуждать, что можно было сделать, чтобы облегчить их испытания. Открытое пространство предстояло преодолеть, и затем они выходили – нет, не на неприятеля, а к широкой и глубокой реке, с единственным мостом, возможно, заминированным, и бродом, которого, как оказалось, в действительности не существовало. На другой стороне реки гряда за грядой шли холмы, увенчанные каменными стенами и изрезанные окопами, с тысячами лучших в мире снайперов, поддерживаемых великолепной артиллерией. Если, несмотря на все трудности наступления по открытому пространству и проблемы форсирования реки, одну гряду все-таки удастся взять, за ней будет другая, и еще одна, и еще. Ряды холмов и ложбин, как волны в океане, бежали на север, к Ледисмиту. Все атаки – на открытом пространстве. Вся оборона – из укрытий. Добавьте к этому, что бурами командовал молодой и энергичный Луис Бота. Задача была практически нереальной, но, тем не менее, честь не позволяла оставить гарнизон на произвол судьбы. Нужно было идти на это предприятие.
Наиболее очевидный упрек по поводу осуществления операции состоит в том, что наступление не следовало проводить на условиях неприятеля. Мы, кажется, сделали все, чтобы усугубить каждое препятствие – гласис, реку, окопы. Будущие операции докажут, что не так уж трудно было обмануть бдительность буров и стремительно форсировать Тугелу. Военные специалисты утверждают (не знаю, насколько справедливо), что в истории нет случая, чтобы решительную армию остановила река, и, напротив, читатель встретит массу примеров легкости, от Веллингтона на Дору до русских на Дунае, с которой они преодолеваются. Однако у Буллера были особые сложности. У него не хватало кавалерии, а его противник обладал исключительной мобильностью и мог атаковать с фланга и с тыла, если дать ему такую возможность. Буллер еще не имел того огромного численного преимущества, которое придет к нему позже и позволит осуществить широкий обходной маневр. Его единственное преимущество составляла более мощная артиллерия, но самые тяжелые орудия, естественно, были наименее мобильными, и поэтому чем прямее наступление, тем эффективнее будет их огонь. По этой и другим причинам он решил идти во фронтальную атаку на грозную позицию буров и с этой целью выступил из лагеря Чивели на рассвете в пятницу, 15 декабря.
Армия, которую генерал Буллер повел в наступление, была лучшей из всех, какие имели британские генералы со времен битвы при Альме. Из пехоты – четыре мощных бригады: 2-я (под командованием Хилдварда), состоящая из 2-го Девонского, 2-го Западного суррейского, 2-го Западного йоркширского и 2-го Восточного суррейского полков; 4-я бригада (под командованием Литтлтона), включающая 2-й Камеронский, 3-й пехотный, 1-й Даремский полки и 1-я стрелковая бригада; 5-я бригада (Харта) с 1-м Иннискиллингским фузилерским полком, 1-м полком Коннаутских рейнджеров, 2-м Дублинским фузилерским полком и Пограничным полком, который занял место 2-го Ирландского пехотного полка, отправленного к Гатакру. В 6-ю бригаду (Бартона) входили 2-й Королевский фузилерский, 2-й Шотландский фузилерский, 1-й Уэльский фузилерский и 2-й Ирландский фузилерский полки. В целом пехота насчитывала примерно 16 000 человек. Кавалерия, которой командовал лорд Дундональд, включала 13-й гусарский и 1-й Королевский полки, конную пехоту Бетьюна, конную пехоту Торникрофта, три эскадрона Южноафриканской кавалерии со Сводным полком, сформированным из конной пехоты 3-го пехотного и Дублинского фузилерского полков, а также эскадронов Натальских карабинеров и Имперского полка легкой кавалерии. Придирчивые командиры и педанты могут критиковать эти нерегулярные кавалерийские войска, однако они состояли из самых боевых во всей армии воинов, некоторые имели личные счеты к бурам, других вдохновляла просто жажда приключений. Например, один эскадрон Южноафриканской кавалерии почти полностью состоял из прибывших вместе со своими лошадьми техасских погонщиков мулов, которых именно боевой дух привел в ряды братьев по крови.
Кавалерия являлась самым слабым местом генерала Буллера, но его артиллерия была мощной как в качественном, так и в количественном отношении. Он имел в своем распоряжении пять батарей (30 орудий) полевой артиллерии – 7-ю, 14-ю, 63-ю, 64-ю и 66-ю. Кроме них было не менее шестнадцати корабельных орудий с корабля ВМС Великобритании «Террибл» – четырнадцать 12-фунтовых и два 120-миллиметровых, которые сослужили такую хорошую службу и в Ледисмите и Метуэну. В общем силы, выступившие из лагеря в Чивели, насчитывали примерно 21 000 человек.
Задача, поставленная перед армией, по замыслу была проста, как бы сложна она ни могла оказаться в реализации. Реку можно было форсировать в двух пунктах: один – брод в пяти километрах левее, под названием Бридл-Дрифт, другой – прямо впереди через мост в Коленсо. 5-й, или Ирландской, бригаде предстояло попытаться переправиться в Бридл-Дрифте, а затем пройти вниз по противоположному берегу, чтобы поддержать 2-ю, или Английскую, бригаду, которая по плану форсировала реку в Коленсо. 4-я бригада должна была наступать между ними, чтобы в случае необходимости оказать помощь либо 5-й, либо 2-й. Тем временем на крайнем правом фланге кавалерия под командованием Дундональда прикрывает фланг и атакует Хлангвейн-Хилл – укрепленную позицию неприятеля на южном берегу Тугелы. Оставшаяся фузилерская бригада пехоты поддерживает этот правый маневр. Артиллерия прикрывает атаки и, по возможности, завоевывает позицию, с которой открывается возможность обстреливать окопы врага продольным огнем. Такая, в общих чертах, работа предстояла британской армии. Ясным ярким утром, под безоблачным голубым небом они наступали, всем сердцем надеясь на победу. Перед ними лежала широкая плоская равнина, потом изгиб реки, а за ним – безмолвные и спокойные, как пейзаж из мирной грезы, тянулись ряды и ряды мягко округлых холмов. Было только пять часов утра, когда корабельные орудия начали рявкать, и огромные красные клубы пыли у дальних предгорий показали, где взрывается лиддит. Никакого ответа не последовало, на залитых солнцем холмах не было видно никакого движения. Яростное насилие по отношению к тихой и безответной земле казалось почти бесчеловечным. Самый острый глаз нигде не мог заметить никакого признака пушки или солдат, и, тем не менее, смерть таилась в каждой низине и за каждым камнем.
