Элоиза Энгл - СОВЕТСКО-ФИНСКАЯ ВОЙНА
Планы Тимошенко были тщательно разработаны. Большое количество дополнительных дивизий было переброшено в западную часть перешейка, а 13-я армия пополнила силы русских в восточной части. Пока шли эти приготовления, русские непрерывно наносили слабые удары с целью измотать и без того уставших финнов. Тяжелая артиллерия вела постоянные обстрелы финских позиций, к началу февраля Тимошенко сконцентрировал 25 дивизий для прорыва линии Маннергейма.
В тот же период Сталин, по словам Хрущева, скрежетал в Москве зубами в ожидании сообщений о том, что его «моторы» уладили дело раз и навсегда. «В бой были брошены наши воздушные силы. Было разрушено много мостов. Уничтожались железнодорожные составы». После этого Сталин заметил: «У финнов остались только лыжи. В лыжах у них никогда не было недостатка»[39].
1 февраля 1940 года массированные бомбардировки советскими военно-воздушными силами тыловых частей финнов ознаменовали начало конца для упорствующих финнов. Для наступления были сконцентрированы силы Красной армии общей численностью 600 тысяч человек, в том числе И испытанные в боях части Тимошенко с Украины. Огромное количество артиллерийских орудий должно было обрушить лавину стали и огня на линию Маннергейма. За одни сутки не менее 300 тысяч снарядов было выпущено по позициям финнов в районе деревни Сумма. Это был самый массированный артиллерийский обстрел со времени обстрела немцами французов под Верденом в Первую мировую войну. Концентрация артиллерийских стволов была настолько высока, что русские прибегли к редко используемой тактике огневого вала. Они просто то усиливали, то уменьшали интенсивность обстрела, не перенося огня. Летчики финских самолетов-разведчиков докладывали, что на одном из участков перед деревней Сумма шириной примерно в 1,3 мили 104 батареи противника своими 440 орудиями вели обстрел финнов, имевших всего 16 батарей. Финская артиллерия значительно уступала русской по калибру и дальности стрельбы. К тому же у финнов быстро заканчивались боеприпасы.
«Ребенком я и понятия не имел, что быть взрослым так весело».
Художник Юсси Аарнио
На участках у озера Хатьялахти и озера Муола на полосе шириной в 16 миль русские бросили в наступление 16 дивизий и 500 самолетов. Пехота противника под прикрытием дымовых завес и при поддержке 28- и 45-тонных танков наступала полными составами полков и батальонов. Они накатывались огромными волнами, подвергая суровому испытанию оборону финнов, и иногда проникали в глубь нее. Но финны ночными контратаками отбрасывали противника назад. Так продолжалось день за днем, и свежие силы русских шли по трупам своих предшественников, погибавших целыми дивизиями.
Судя по действиям артиллерии, скоординированным с действиями пехоты, становилось очевидным, что русским удалось наладить взаимодействие между различными родами войск. Тем не менее спустя неделю на основных участках обороны линия Маннергейма нигде не была прорвана. Но финские солдаты, не имевшие замены, были крайне измотаны. Хуже того, у них были на исходе боеприпасы; для захваченного у русских вооружения требовались свои боеприпасы, а их не было.
6 февраля началось решающее наступление русских. Три дивизии при поддержке 150 танков пошли в атаку на 5-мильном участке фронта, а 200 самолетов бомбили линию обороны финнов. Но первоначальный успех противника оказался весьма незначительным, потери же были огромными, финские пулеметы с долговременных огневых сооружений буквально косили ряды наступающих. Тысячи убитых русских лежали перед финскими блиндажами, и свежие силы шли в атаку по замерзшим трупам. В Красной армии было не принято считаться с потерями, поэтому командование не мучили угрызения совести за ошибки при столь безжалостном способе ведения боевых действий. В тот же день из строя было выведено 50 русских танков.
7 февраля войска противника проникли в район Муолы и тогда же дважды нанесли удары по Сумме. На следующий день свежие силы русских вновь атаковали 3-ю дивизию и расширили фронт наступления до участка, обороняемого силами 2-й дивизии, а в дальнейшем нанесли удар и по 4-й дивизии.
К 11 февраля Красная армия вела бои со всеми силами 2-го армейского корпуса, предпринимались попытки обойти финнов с флангов в районе Финского залива и на Ладожском озере, которое по льду пересекали крупные силы танков, пехоты и кавалерии. В 8.20 утра начался самый мощный артиллерийский обстрел за всю Зимнюю войну. 100 батарей буквально разметали оборонительные позиции финнов. Пулеметные гнезда исчезли, все было превращено в руины.
Обороняющиеся храбро сражались, но не могли преградить путь перекатывающимся через их траншеи танкам, вслед за которыми в прорыв устремлялась пехота.
Прорыв русских на Карельском перешейке в феврале 1940 г.
Значительно ослабленные силы финнов были не способны контратаковать. Многие из них так устали, что даже шум моторов русских танков не мог их разбудить. Потери были очень тяжелыми. Ответные удары с целью закрытия образовавшейся у Лёхде бреши продолжались всю ночь до раннего утра, но в предрассветные часы русские вновь обрушили удары на Сумма-Суоканта и Лёхде. Сражение длилось весь день, теперь в ряды обороняющихся влились даже интенданты и повара. В большинстве финских батальонов осталось от половины до одной трети их численного состава. Неподготовленные и неопытные новобранцы и пожилые люди из отрядов национальной гвардии направлялись прямо на фронт и сразу вступали в бой. Для новичков непосредственное столкновение с противником, как правило, имело катастрофические последствия, поэтому эти силы несли огромные потери. Русские имели возможность на смену убитым и раненым бросать в бой свежие силы, финнам же, в конце концов, стало некем заменить погибших.
В создавшемся тяжелом положении на линии Маннергейма все имеющиеся к северу от Ладожского озера и в Лапландии войска были переброшены на Карельский перешеек. Ввиду явной невозможности стабилизировать положение в районе Лёхде маршал Маннергейм лично прибыл 14 февраля в район военных действий для изучения ситуации. Он решил, что старые оборонительные позиции на Карельском перешейке следует оставить. Финнам предстояло отойти назад на более слабые, разветвленные оборонительные позиции на расстояние от 2 до 10 миль.
Русские не предприняли никаких попыток преследовать финнов; отход остался практически незамеченным. На отдельных участках после массированного артиллерийского обстрела они приближались к финским траншеям и находили их опустевшими. На одном из участков ликующие русские забрались на крышу того, что осталось от финского блиндажа, и водрузили там советский флаг. Один из разозлившихся финских солдат расстрелял находившихся наверху из автомата, запрыгнул на крышу блиндажа и сбросил флаг на землю.
И тем не менее русские продвигались вперед. Недавно назначенному народному комиссару можно было сообщать хорошие новости, хотя по непонятным причинам оказалось сложно убедить Москву в том, что штурм Красной армией линии Маннергейма проходит успешно. Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов пишет в своих воспоминаниях:
«15 февраля ураган наших бомб и снарядов обрушился на деревню Сумма. Я находился на передовом наблюдательном посту. После того как артиллерия перенесла огонь на требуемую глубину, танки и пехота одновременно пошли в атаку. На этот раз противник не выдержал натиска. Ему грозил охват с флангов, и он начал отступать.
Опорный пункт пал на моих глазах. По возвращении на командный пункт 7-й армии я стал свидетелем телефонного разговора Мерецкова с народным комиссаром обороны. Никто в Москве не верил, что наши войска захватили Сумму. Увидев меня, Мерецков произнес:
– Товарищ народный комиссар, только что пришел Воронов. Он все видел своими глазами.
Я подробно доложил народному комиссару о ходе сражения. Тем не менее он трижды переспросил меня, правда ли, что опорный пункт был взят.
Наконец его раздраженный тон стал дружелюбным и ласковым. Нарком пожелал войскам успешно завершить это наступление»[40].
Финны начали отход со своих основных оборонительных позиций в западной части Карельского перешейка 16 февраля. Массированные бомбардировки русских в тылу уничтожили дороги. Для прохождения техники быстро прокладывались новые дороги. Что же касается солдат, то в этом районе было столько песка и обломков, что многие не могли передвигаться, даже на лыжах. Через воронки, иногда достигавшие в глубину 10, а в ширину 45 футов (что соответствовало ширине проселочной дороги), приходилось перебрасывать мосты. Когда наконец удавалось двинуться дальше, в тылу оставались небольшие отряды для нанесения беспокоящих ударов по наступающим русским войскам.
