Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

Октябрь — 3 человека.

Ноябрь — 1 человек.

Нет данных — 4 человек.

Всего 2023 человека.

Итак, подводя некоторые итоги, необходимо отметить, что, несмотря на обилие нормативных документов, регламентирующих практически все стороны вопроса учета и регистрации иностранных военнопленных в Советском Союзе, до конца решить, поставленную перед сотрудниками 2-го отдела УПВИ НКВД СССР задачу на всем протяжении Второй мировой войны так и не удалось.

Вполне очевидно, что первичную информацию для учета и регистрации финских военнопленных во время Зимней войны и войны Продолжения сотрудники органов НКВД черпали из протоколов допросов пленных. Ведь именно в них содержалась основная информация о военнослужащих финской армии, попавших в плен: персональные данные, принадлежность к национальной армии, подданство и т. п.

Как и во время Зимней войны, так и во время войны Продолжения финские военные власти придерживались одинакового принципа учета военнопленных. Финские власти, согласуясь с требованиями Женевской конвенции об учете воинского статуса пленных, делили их на несколько групп:

1) политработники;

2) офицеры;

3) младшие командиры;

4) рядовые;

5) национальные меньшинства;

6) перебежчики.

На всех военнопленных заводил ась учетная карточка, которая не претерпела никаких изменений со времени зимней кампании. Основная регистрация пленных проходила непосредственно в лагерях. Там пленным выдавали так называемые «удостоверение личности военнопленного» и личный опознавательный знак.

По свидетельству финского писателя, исследователя проблемы военного плена Эйно Пиэтолы (Eino Pietola), каждый лагерь кодировал личные опознавательные знаки по-своему. Первая буква кода обозначала тот лагерь, куда пленный был доставлен. За буквенным обозначением следовал ряд цифр — от единицы и выше. Каждый из двух лагерей, бывших в подчинении у штаба тыловых частей, использовал свое буквенное обозначение. Таким образом, код на личном опознавательном знаке пленного составлялся, например, следующим образом: лагерь для военнопленных в Кёулиё (лагерь № 1) № А 1 — и дальше; лагерь для военнопленных в Карвиа (№ 2) № Е 1 — и дальше; лагерь для военнопленных в Хуйттисет (№ 3) № Р 1 — и дальше; лагерь для военнопленных в Пелсо (№ 4) № Н 1 — и дальше. После того как пленный получал свой личный опознавательный знак, тот следовал за ним повсюду. Знак надо было держать в правом верхнем кармане гимнастерки и ни в коем случае не терять. Код со знака переносился также и на его удостоверение личности. Удостоверение личности военнопленного состояло из двух частей. Часть, на которой были нанесены пометки штаба тыловых частей, хранилась в том же лагере, где находился и сам пленный. На другой же части делались пометки, необходимые для Красного Креста Финляндии. Потом его туда, в отдел по делам военнопленных в Хельсинки, и отправляли. В Красном Кресте находились, таким образом, сведения обо всех пленных в нашей стране, в том числе были ли они ранены, не лечились ли в лазарете[86]. Кроме того, на телогрейках, гимнастерках и галифе писали краской букву «V» (vanki — пленный, заключенный).

Однако во время войны продолжения основное внимание уделялось не столько воинскому званию военнопленного, сколько его национальности. Как мы помним, во время Зимней войны был разработан проект установления личности пленного. Во время войны Продолжения он действовал в полную силу. Всех советских военнопленных разделили на несколько основных групп. Их опять планировали содержать отдельно друг от друга, но это практически никогда не удавалось. Впрочем, в стране существовало несколько специальных лагерей для говорящих по-фински дружественных наций. (Кто это были такие — читатель поймет из приведенного ниже списка национальностей.) Ингерманландцы и карелы, например, содержались в Савонлинна, лагере № 2 для «дружественных национальностей» и т. д. Паек в этих лагерях был значительно лучше, чем в других местах размещения советских военнопленных.

Однако была и еще одна группа военнопленных, которых финны фактически изолировали от остальных пленных, — евреи. Существовало несколько лагерных отделений специально для пленных-евреев, а почти в каждом лагере они содержались в отдельном бараке или помещении. Впрочем, такая национальная классификация в Финляндии была значительно мягче, чем в нацистской Германии. Однако и финнам, несмотря на их демонстративное дистанцирование от антисемитизма, не удалось избежать печальных инцидентов. Начиная с 1941 года между Финляндией и Германией происходил регулярный обмен пленными. Финны получали от немцев «дружественные нации» (ингерманландцев, карелов и т. д.), а взамен отправляли туда равное количество советских военнопленных других национальностей. Так, с 1941 по 1944 год свыше 3000 пленных были переданы немцам. Среди них были, конечно, и евреи. Думаю, не составит большого труда догадаться, как фашисты поступали с отданными им политработниками, коммунистами и евреями.

Итак, по приказу из Ставки все советские военнопленные были разделены на несколько групп в зависимости от национальности.

А. Славянские народы. Самую большую группу из них составляли великороссы. От них надо было содержать отдельно: а) украинцев (малороссы) и так называемых рутенов; б) белорусов; в) поляков.

Там, где не было возможности разместить группы «а», «б», «в» раздельно друг от друга, разрешалось держать вместе белорусов и поляков.

Б. Тюрко-татарские народы: а) татары (с Волги, Крыма, Кавказа, Сибири и др. районов); б) башкиры; в) киргизы; г) узбеки; туркмены; их и так называемое население Казахстана можно было содержать вместе с названными выше.

В. Финно-угорские народы.

I. Более далекие: а) коми и удмурты могли содержаться вместе; б) черемисы (мари) и мордва (эрзя и мокша) могли в экстремальных ситуациях содержаться вместе, но черемисы могли быть приравнены также и к удмуртам, и к татарам с Волги.

II. Более близкие:

а) карелы, вепсы, водь, ижора могли содержаться вместе; б) ингерманландские саваки и эвремейсы, а также так называемые финны, пришедшие в Ингерманландию из Финляндии в 1600-х годах, а также финны, переместившиеся из Финляндии в Карелию. Этих всех можно было содержать вместе.

Г. Кавказские народы: а) грузины (основная народность — картвелы и мингрелы) — содержать раздельно; б) ингуши, чеченцы, осетины и другие — или вместе, или отдельно от предыдущих, если такая возможность имеется.

Евреи должны были содержаться вместе с великороссами. Приволжские немцы должны быть приравнены к дружественно настроенным малочисленным народностям.

По данным финских архивов, основанных на учетных делах советских военнопленных, за время войны продолжения в лагерях и больницах страны находились свыше 64 тысяч советских военнопленных 89 национальностей. Согласно статистике, русские составляли около 80–85 % от всех пленных, что отвечало целиком и полностью структуре Красной Армии на начало войны.

Более точно и подробно установить судьбы военнослужащих, попавших в плен, помогают протоколы допросов, опросные листы и учетные дела военнопленных. Этот массив документов можно условно разделить на несколько групп. К первой группе относятся протоколы первичных допросов пленных. Ко второй — опросные листы и учетные дела пленных, содержавшихся в лагерях для военнопленных. К третьей группе можно отнести показания военнопленных в фильтрационных лагерях после их возвращения на родину в соответствии с условиями перемирия.

Особый интерес, как мне кажется, представляют собой протоколы первичных допросов солдат и офицеров финской армии, попавших в плен. Однако необходимо сразу оговориться, что исследователи располагают крайне ограниченным количеством этих документов за период Зимней войны и войны Продолжения. В первую очередь это связано с тем, что протоколов первичных допросов финских военнопленных советско-финляндской войны 1939–1940 годов в архивах Российской Федерации практически не сохранилось. Аналогичная ситуация сложилась и с протоколами допросов финских пленных периода войны Продолжения. Но об этом речь пойдет ниже.

Исследуя и анализируя имеющиеся в распоряжении исследователей протоколы допросов финских военнослужащих, логично было предположить, что задававшиеся пленным вопросы должны были основываться на приказе или распоряжении командования РККА, РККФ или руководства НКВД СССР В результате проведенного в этом направлении поиска в Российском государственном архиве Военно-морского флота наконец был обнаружен соответствующий документ. В преддверии Зимней войны, 27 ноября 1939 года, командующий Краснознаменным Балтийским флотом флагман 2-го ранга Трибуц и член Военного совета бригадный комиссар Яковенко утвердили и приказали довести до сведения командиров кораблей и подразделений «Инструкцию по опросу пленных, перебежчиков, выловленных с тонущих кораблей и раненых»[87]. С достаточно большой долей уверенности можно утверждать, что этот документ предназначался непосредственно для финских пленных, о чем свидетельствуют следующие факторы: время, место и должности разработавших и утвердивших эту инструкцию. Данная инструкция была одним из первых документов, содержавших основные требования к допросу задержанных военнослужащих финской армии. В ней, в частности, отмечалось, что с целью добывания сведений о противнике командиры соединений, кораблей и частей должны стремиться к захвату пленных. Командир каждого корабля или части был обязан провести первичный опрос по вопросам, касающимся непосредственно поставленной перед ним боевой задачи. Все действия по допросу и содержанию пленных и перебежчиков согласовывались с представителем Особого отдела НКВД.