Виталий Дымарский - Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах

Еще одна легенда телевидения – Ираклий Андроников, многие из программ которого сохранены в архивах по специальному распоряжению руководства Гостелерадио. Но к сожалению, одна из самых ярких его работ – фильм о Самуиле Яковлевиче Маршаке – не сохранился. Маршак отказывался сниматься и о чем-либо разговаривать, соглашался только, как положено поэту, читать стихи. Поэтому его сняли скрыто, спрятав микрофон за стопкой книг. Получилась уникальная передача, единственная в своем роде. Маршак рассуждал о Серебряном веке, рассказывал о жизни – никогда так его снять не удавалось. Фильм был в эфире всего два раза, после чего его смыли «на серебро», чтобы использовать пленку для других передач. Невосполнимая потеря, узнав о которой Андроников плакал.

Именно в те годы, во времена «оттепели», формировались и жанры, которые и сейчас, пусть сильно видоизменившись, существуют на телевидении. Появление жанров было в какой-то степени вынужденным. Экспериментальной площадкой стал фестиваль молодежи, о котором уже не раз говорилось. Репортеры прямо, как говорится, «с колес» должны были искать новые формы выхода на экран.

Как известно, на фестивале было огромное количество разных делегаций, которые приехали из Африки, Латинской Америки, многих стран Европы. Они привозили с собой, например, танцевальный ансамбль – из Латинской Америки, или итальянский джаз, или каких-нибудь европейских певцов. И с каждой такой группой нужно было устроить некое шоу, ориентируясь «по ходу дела». Шоу шли в прямом эфире, и это были прообразы, обкатка того, что и сейчас заполняет эфир. Хотя, конечно, в те времена неотрепетированные ток-шоу шли в прямом эфире с накладками и подчас уходами от первоначального замысла.

В это время появилось настоящее документальное телевизионное кино. Все жанры появлялись «с нуля». Тот же Фокин произвел своеобразную революцию в новостном поле, когда возникла программа «Эстафета новостей», где он выступал не в роли диктора, а в роли комментатора: он не читал сводки ТАСС, а сам рассказывал новости. А репортаж Фокина из английского парламента вошел в историю советского телевидения как первое прямое включение из-за границы.

Зарплаты сотрудников советского телевидения в те годы не были особо высокими. Редактор получал 880 рублей[28]: по тем временам это была примерно ставка учителя. Зарплата старшего редактора составляла 980 руб., ответственного редактора – 1200 руб. и главного редактора – 1500 руб. Известные люди, которых приглашали на разовые, так называемые публицистические выступления, получали очень приличные для того времени гонорары. Ученый или актер выступал минут пятнадцать, отвечал на вопросы, рассказывал о своей работе и получал за это 500 рублей. А за комментирование футбольного матча – это полтора часа работы в прямом эфире – ведущему платили 150 рублей.

«Освещался ли по телевидению процесс над Иосифом Бродским?»

Вопрос об освещении по телевидению процессов над неугодными власти деятелями культуры, конечно, даже не стоял. О политических событиях телевидение рассказывало, как и все прочие СМИ, и примерно теми же словами. Журналисты хорошо понимали, что при всех надеждах на то, что после десталинизации все будут жить в новом государстве, средства массовой информации все равно, образно говоря, могли двигаться по довольно узкому коридору. В этом коридоре можно было делать небольшие зигзаги, но стоило свернуть слишком сильно, обязательно натыкался на стену или справа, или слева. Все было идеологизировано так или иначе.

В Советском Союзе довольно долго не понимали, насколько серьезная сила – телевидение. А ведь первое регулярное телевещание началось еще в нацистской Германии в 1936 году, и супружеская пара Геббельсов даже написала несколько теоретических работ по использованию телевидения в пропагандистских целях. В Советском Союзе телевизионную стратегию специально не разрабатывали. Не было никаких конкретных инструкций и правил освещения политических событий, показа советских и зарубежных лидеров и так далее. Были только разовые звонки, просьбы и распоряжения по конкретным случаям. И разносы постфактум, конечно.

Постепенно процесс понимания, что за сила – телевидение, нарастал. И в 1959 году был создан сектор телевидения и радиовещания в ЦК КПСС. Заведующим сектором стал Александр Николаевич Яковлев. К слову сказать, он же через несколько лет придумал радиостанцию «Маяк». А в 1960 году вышло первое постановление о дальнейшем развитии советского телевидения, где говорилось уже и о возрастающей роли телевидения в жизни страны.

Были уже и скрытые политические кампании, например знаменитая эпопея с поездкой Хрущева в Соединенные Штаты Америки, которая широко освещалась по телевидению, так же как в газетах и по радио. Руководил этой кампанией Алексей Иванович Аджубей, который вообще очень много сделал для СМИ. Он реформировал советские газеты, перенес на первые полосы иллюстрации и наиболее важную информацию. Он высказал идею о необходимости создания молодежного телевидения, и после многочисленных обсуждений и согласований, оно действительно было создано. И он же провел в прессе и на телевидении целую кампанию по сглаживанию насмешек над Хрущевым, которые возникали в народе. Это была первая попытка действовать не карательными методами, а мирно, исподволь обыгрывая ситуацию так, чтобы она вызывала у людей не ехидные насмешки, а добродушное веселье.

Еще одна важная составляющая нынешнего телевидения – кино – на экране телевизора появилось не сразу. И дело было прежде всего в технических сложностях. Скорость кинематографа – 24 кадра в секунду, скорость телевидения – 25 кадров. Надо было их синхронизировать, для чего изобрели специальную аппаратуру для съемок с кинескопа: по виду это были две трубы, глядящие друг на друга.

Потом появилось телевизионное объединение «Телефильм», у истоков создания которого стояли редактор Андрей Донатов и режиссер Сергей Колосов. И первым советским многосерийным телевизионным фильмом стал фильм «Вызываем огонь на себя» с Людмилой Касаткиной и Роланом Быковым в главных ролях.

Тем не менее иерархия в СМИ в то время была жесткая: печать, радио и только потом телевидение. Главенствующее место традиционно с ленинских времен занимала печать, и прежде всего – газета «Правда». Все важное в то время сначала должно было быть опубликовано в «Правде», а уже потом об этом могли рассказывать – возможно, даже что-то обсуждать и комментировать – другие СМИ. На втором месте стояло радио, а телевидение, как самое молодое, размещалось внизу иерархической лестницы. И даже Комитет сначала назывался по «радиовещанию и телевидению», а уже потом – по «телевидению и радиовещанию»[29].

Стиляги – молодежная субкультура или форма протеста

«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст».

Эпоха стиляг началась в конце 40-х годов и достигла своего пика незадолго до смерти Сталина, когда развернулась яростная борьба с космополитизмом. Тогда простых советских людей активно старались восстанавливать против тех, кто не желал быть «как все». Обстановка все больше нагнеталась, и людей, которые одевались непохоже на других и слушали непонятную большинству музыку, в конце концов объявили американскими идеологическими диверсантами. Куплеты на эстраде можно назвать одной из самых невинных форм борьбы со стилягами в сталинское и хрущевское время. По первым советским контркультурщикам лупила фельетонами советская печать. Стиляги фигурировали в газетных публикациях как аморальные типы, балансирующие на грани преступления или по меньшей мере как нарушители порядка и покоя граждан Советского Союза. Но это были цветочки.

Облавы начались в самом конце 1953 года, после смерти Сталина. До этого «Коктейль-холл», основное место сбора стиляг, не трогали. Это было единственное во всем Советском Союзе заведение, которое работало до пяти утра, и за ним тщательно наблюдало КГБ, отслеживая, кто туда ходит. По воспоминаниям современников, на борьбу с космополитами в брюках-дудочках бросали милицию и дружинников. И если стражи порядка только задерживали модников, то комсомольские патрули могли и побить. Обрывали пижонские яркие галстуки, разрезали узкие брюки, могли состричь характерный кок на голове. Пойманных изгоняли из институтов и комсомола.

К этому противостоянию системы и эскапистов-модников примешивались и классовая борьба. Как правило, стилягами становились дети врачей, преподавателей вузов, творческой элиты, чиновной и военной верхушки, вплоть до самой «золотой молодежи» – выходцев из семей министров и генералов. Для борьбы с ними набирали молодежь, что называется, из рабочей и крестьянской среды.