Юрий Коршунов - Россия. Какой она могла бы быть. История приобретений и потерь заморских территорий
Между тем Министерство иностранных дел настаивало на своем, и к этому, несомненно, были основания — реальной возможности сохранить земельные участки на Корейском полуострове у России просто не было, А.П. Извольский писал: «Приняв к сведению заключение Вашего Высокопревосходительства, изложенное в отзыве,… почитаю долгом высказать некоторые соображения по поводу признаваемой Вами желательности… сохранить за собой право на владение этими участками…
Подобное право могло бы быть обеспечено фактическим занятием участков и внесением… установленной арендной платы. Между тем… участки фактически заняты японскими военными властями, причем на полюбовное возвращение таковых… решительно нет никаких оснований рассчитывать…
Не усматривая практического способа удовлетворить пожелания Вашего Высокопревосходительства о сохранении права владения на участки Морского ведомства, я не могу не указать, что даже попытки в этом направлении на месте или путем переговоров в Токио приведут лишь к новым подозрениям со стороны японцев…
Принимая во внимание изложенное… имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство благоволить уведомить меня, не признаете ли Вы возможным изъявить согласие на окончательную ликвидацию этого дела в соответствии с поступившим уже на этот предмет согласием Министерства финансов и Военного министерства».
Что оставалось делать морскому министру? Только согласиться:
«В ответ на письмо Вашего Превосходительства… относительно земельных участков, приобретенных для нужд Морского министерства в Корее, имею честь сообщить, что т. к. Вы не усматриваете практического способа удовлетворить высказанное мною пожелание, то мне не остается ничего другого, как выразить свое согласие на окончательную ликвидацию этого дела…»
Итак, земельные участки на Корейском полуострове были утрачены. Тем не менее, необходимость поддерживать связь по морю с Дальним Востоком сохранилась. «У нас нет теперь активного флота, — говорится в одном из протоколов заседания МГШ, — и вскоре не предвидится появление больших эскадр, но все-таки в водах Дальнего Востока имеются миноносцы, для поддержки которых надо иметь крейсера и посылать их в воды Дальнего Востока. Затем мы предполагаем посылать туда мореходные канонерские лодки, и вообще нельзя предвидеть, что сношения наши с Востоком прекратятся».
Заметим, что помимо забот о Дальнем Востоке к 1907 году у Морского министерства появилась еще одна задача — обеспечение продвижения отечественных товаров на юг Европы и Азии. Столыпинские реформы давали свои результаты. В южных и западносибирских губерниях России неуклонно росло производство сельскохозяйственной продукции. Проблема ее сбыта приобретала все более острый характер. В одном из писем морского министра А.П. Извольскому говорилось, что Россия должна иметь угольные станции не только для связи с Дальним Востоком, но и для обеспечения «…деятельности нашего морского транспорта. Это уменьшит фрахт для наших товаров и, следовательно, их рыночную стоимость, что облегчит им конкуренцию с чужими товарами. История указывает, что предтечей торгового флота всегда бывает военный флот. Значит, если развитие нашего торгового флота на южных морях явится не только желательным, но неизбежным, то неизбежным должно быть и присутствие на них морской силы. Центральным местом пребывания нашего флота должно быть Средиземное море, где будут проходить главные линии движения наших товаров». Одним словом, необходимость в угольных станциях возникала на пути в южную Европу и Азию.
В марте 1907 года МГШ рассматривал вопрос о приобретении земельного участка в Джибути[32].
А история вопроса такова. Правление «Русского общества Пароходства и Торговли» получило возможность приобрести в Джибути береговой участок площадью 7500 м2. Общество в нем не нуждалось и предложило приобрести его для Морского министерства. В соответствии с предварительной договоренностью «…участок был отведен постановлением губернатора французского Сокалинского побережья…» и после оборудования должен был поступить в собственность Общества с последующей передачей морскому ведомству. Оборудование предусматривало немногое — обнесение участка оградой и устройство пристани для причала угольных барж. Сделать это предстояло в течение 18 месяцев со дня постановления губернатора. На это требовалось 35 000 франков. Министерство иностранных дел против устройства «угольной станции»» в Джибути не возражало.
Вопрос о целесообразности приобретения земельного участка в Джибути рассматривался на специальном совещании в МГШ. В решении записано: «С экономической стороны иметь место для помещения наших запасов для судов, следующих на Дальний Восток, представляется желательным… Это показала прошлая война. Чтобы пополнить суда, отправляющиеся на Восток, приходилось посылать угольщиков вперед … и платить им за выжидание огромные суммы — 40 шиллингов за тонну сверх стоимости угля. Англичане… покупали уголь по 100 шиллингов за тонну… При таких обстоятельствах предварительный запас угля для наших судов имеет большое значение. Пройдя из Либавы[33] до Джибути более 6000 миль при выходе в океан явится настоятельная необходимость пополнить судовые запасы… Имея в виду вышесказанное… Совещание признает, что для будущих операций есть основание приобрести участок земли в Джибути…» Практически участок земли в Джибути для Морского министерства так и не был приобретен.
Характерной является и еще одна попытка приобрести земельный участок для «угольной станции» — на острове Кипр. В мае 1907 года действительный статский советник Г. Петрококино обратился к товарищу морского министра вице-адмиралу И.Ф. Бострему с просьбой оплатить ему 25 850 рублей за приобретенный «…им для Морского министерства участок земли на острове Кипр». Участок площадью 7000 м2 на северном берегу Кипра в бухте Суда Г. Петрококино приобрел еще в 1904 году. Как писал Г. Петрококино, участок он купил «…вследствие обещания Морского министерства прибрести его для устройства угольного склада ввиду того, что остров Кипр по его географическому положению крайне удобен для склада угля и необходимых для наших судов материалов, а также для устройства мастерских на случай ремонта судов»».
По поручению управляющего Морским министерством адмирала П.П. Тыртова участок в бухте Суда Г. Петрококино выбирал вместе с командующим Средиземноморской эскадрой вице-адмиралом Н.И. Скрыдловым. Рассматривая вопрос о приобретении участка земли на острове Кипр, совещание МГШ также высказалось «… за желательность приобретения данного участка», но рекомендовало ограничиться уплатой суммы в размере 25 850 руб., «не производя оборудования и не затрачивая пока других сумм»». Совещание отмечало, что «…географическое положение острова Кипр весьма благоприятствует размещению на нем базы русского флота… Как это показал пример минувшей войны, — записано в протоколе, — Судской бухтой пользовались отряды контр-адмиралов Вирениуса, Фелькерзама и капитана 1 ранга Добротворского. Стоянка там спокойная, а расположение острова имеет огромное стратегическое значение».
Судя по всему, причитавшиеся от Морского министерства деньги Г. Петрококино получил. Начальник МГШ вице-адмирал Л.А. Брусилов докладывал по этому вопросу И.Ф. Бострему: «…считаю долго довести, что вопрос об уплате 25 850 руб. Д.С.С.[34] Петрококино за приобретение им для… Морского министерства участок земли на острове Кипр… не должен встретить… каких-либо препятствий, т. к. Д. С.С. Петрококино выполнил лишь заказ Морского министерства, предрешенный Всеподданейшим докладом 1898 года бывшим министром финансов Ст. Секретарем С.Ю. Витте».
По мере приближения Первой мировой войны интерес к «угольным станциям» ослабевал. Тому было две причины: во-первых, появились корабли с нефтяными паротурбинными установками, радиус плавания которых был значительно больше, чем у угольных кораблей, во-вторых, — все четче выявлялись будущие противники России: Германия — на Балтике — Турция — на Черном море. «Угольные станции» при возможной войне с ними просто не требовались. Тем не менее, потребность в приобретении Морским министерством заморских участков не исчезла, но она приобрела совсем другие цели.
В августе 1913 года начальник МГШ вице-адмирал князь А.А. Ливен докладывал морскому министру адмиралу И.К. Григоровичу: «Морской генеральный штаб полагает, что в целях стратегической операции нашего флота было бы весьма желательно приобрести два участка земли по обеим сторонам Босфора, чтобы… организовать… помощь в обезвреживании турецких “гальванических” минных заграждений. Генеральный штаб сейчас затрудняется точно указать, где именно такие участки желательны и как в деталях может быть на них организована упомянутая помощь операции. Оба эти вопроса получат… ответы лишь после окончания… начатой разработки нового плана стратегической операции Черноморского флота, имеющей объектом турецкие проливы. Несомненно было бы желательно приобрести для России также большие участки… портовой территории в Константинополе на берегу Топ-Хане и Золотого Рога, чтобы заручиться местом для будущего русского порта, который в той или в иной форме, рано или поздно будет там оборудован». Резолюция И.К. Григоровича была краткой: «Письмо председателю Совета министров».
