Анатолий Сахаров - Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков
Эту же концепцию разделял в целом и Б. Д. Греков. Не случайно в первых изданиях его «Киевской Руси» для городов вообще не нашлось места, а в первом издании «Крестьян на Руси» Б. Д. Греков начинал с XV в. новый этап в истории России, который, по его мнению, характеризовался «появлением товарного хозяйства и превращением его в капиталистическое». В новом, посмертном издании этой монографии тезис о появлении товарного хозяйства и превращении его в капиталистическое заменен тезисом о значении проблемы товарного хозяйства, но сущность концепции Б. Д. Грекова от этого, конечно, не изменилась.
Таким образом, названная концепция выросла из представления о том, что товарно-денежные отношения появились лишь в XV в. и что само их появление было уже началом капиталистических отношений.[14] Но совершенно ясно, что товарно-денежные отношения существовали значительно раньше и что их наличие нельзя рассматривать как начало капиталистического развития.
Кроме того, допущена была явная ошибка в понимании положения В. И. Ленина о всероссийском рынке. В. И. Ленин не писал, что всероссийский рынок сложился в XVII в. Он лишь относил «примерно к XVII веку» начало того «нового периода русской истории», который характеризовался «усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок». Это — целый период русской истории, вовсе не заканчивающийся XVII в., а лишь начинающийся «примерно с XVII века». В той же самой работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» В. И. Ленин еще раз возвращался к вопросу о «всероссийском рынке». Полемизируя с народниками, отрицавшими прогрессивность капиталистического развития для России, В. И. Ленин писал: «Вот если вы станете сравнивать эту действительную деревню с нашим капитализмом, — вы поймете тогда, почему социал-демократы считают прогрессивной работу нашего капитализма, когда он стягивает эти мелкие раздробленные рынки в один всероссийский рынок». Это высказывание не оставляет сомнений в том, что В. И. Ленин образование «всероссийского рынка» относил вовсе не к XVII в., а к тому времени, когда писалась его работа, — к 90-м гг. XIX в. Поэтому анализ развития экономических отношений в XV–XVI вв. под углом складывания «предпосылок всероссийского рынка» теоретически неверен.
В. И. Ленин государство «эпохи московского царства», т. е. Русское централизованное государство, рассматривал как основывающееся на «местных союзах», подчеркивал, что «о национальных связях в собственном смысле слова едва ли можно было говорить в то время: государство распадалось на отдельные «земли», частью даже княжества, сохранявшие живые следы прежней автономии, особенности в управлении, иногда свои особые войска (местные бояре ходили на войну со своими полками), особые таможенные границы и т. д.». Таким образом, В. И. Ленин характеризовал «Московское царство» как лишенное подлинного внутреннего единства, а усиление обмена между областями и концентрирование небольших местных рынков в один всероссийский рынок относил лишь ко времени «нового периода русской истории», т. е. примерно с XVII в.
Указания В. И. Ленина требуют весьма осторожного подхода к оценке характера экономических связей на Руси XIV–XV вв. Следует особенно подчеркнуть, что самый факт существования более или менее развитой торговли в XIV–XV вв. еще не может служить свидетельством роста внутреннего рынка.
Внутренний рынок появляется и растет вместе с ростом товарного хозяйства и общественного разделения труда, в то время как «денежное и товарное обращение может обслуживать сферы производства самой разнообразной организации, сферы, которые по своей внутренней структуре все еще направлены главным образом на производство потребительной стоимости». В данном случае «именно торговля приводит к тому, что продукты принимают форму товаров, а не произведенные товары своим движением образуют торговлю».
К. Маркс указывал, что «торговля повсюду влияет более или менее разлагающим образом на те организации производства, которые она застает и которые во всех своих различных формах направлены главным образом на производство потребительной стоимости. Но как далеко заходит это разложение старого способа производства, это зависит прежде всего от его прочности и его внутреннего строя. И к чему ведет этот процесс разложения, т. е. какой новый способ производства становится на место старого, — это зависит не от торговли, а от характера самого способа производства».[15] Следовательно, для оценки степени развития внутреннего рынка и тенденций к экономическому единству надо исходить прежде всего из анализа развития производства, а не из установления самого факта наличия торговых связей. В литературе встречается иногда внутренне противоречивое мнение, согласно которому на Руси ХIV–XV вв. складывались «областные рынки», возникал некоторый «минимум экономических связей», но еще не было буржуазных связей. Но ведь В. И. Ленин более чем полвека назад доказал, что «степень развития внутреннего рынка есть степень развития капитализма в данной стране» и что «ставить вопрос о пределах внутреннего рынка отдельно от вопроса о степени развития капитализма (как делают экономисты-народники) неправильно».
Внешние показатели развития торговли не могут служить основанием для выводов о состоянии общественного разделения труда.[16]
Прежде всего, не всякая торговля есть проявление деятельности купеческого капитала. Критикуя ошибки «школы Покровского» в оценке характера торговли в России, В. Н. Яковцевский справедливо отметил: «Непосредственные производители — ремесленники и крестьяне занимались торговлей, чтобы приобретать необходимое для восстановления хозяйства или средства существования. Участие в торговле господствующих классов имело целью превращение уже награбленного прибавочного продукта из его натуральной формы в денежную (а потом в предметы роскоши). Для купца же сама торговля является средством наживы, методом грабежа, получения торговой прибыли. Отсюда следует, что как русских князей XIV–XV вв., торговавших предметами дани, ясака или подати, так и непосредственных производителей — крестьян и ремесленников, торговавших продуктами своего труда, нельзя отнести к представителям купеческого капитала».
Мы видели, что князьям и другим феодалам принадлежало в XIV–XV вв. видное место в торговле, осуществлявшейся в городах. Широкие привилегии, предоставлявшиеся княжеской властью феодалам и их зависимому населению при совершении торговых операций, были льготами, направленными прежде всего на развитие феодального хозяйства, а не товарно-денежных отношений. Поэтому неправы те исследователи, которые видят в увеличении количества жалованных грамот феодалам на промысловые и торговые занятия свидетельство роста общественного разделения труда и товарно-рыночных связей. Развитие торговой и промысловой деятельности монастырей и других феодальных хозяйств само по себе отнюдь не означало образования купеческого капитала, а именно это последнее является ведущим фактором в складывании национальных рыночных связей; напомним, что В. И. Ленин прямо указывал на «капиталистов-купцов» как на «руководителей и хозяев» процесса развития товарного обращения между областями и складывания национального рынка.
Естественно, что при изучении роли городов в развитии торговли и рыночных связей нас прежде всего интересует вопрос о купеческом капитале, о формировании купечества как силы, непосредственно связанной по своему происхождению с городом. Не торговля вообще, а именно та торговля, где действует купеческий капитал, и является показателем складывания внутреннего рынка.
Известно, что развитие купеческого капитала прошло две основных стадии: первую, когда торговый капитал был самостоятельным и в основе его развития лежал неэквивалентный обмен, и вторую, когда торговый капитал стал подчиненным по отношению к промышленному капиталу. В свою очередь стадия самостоятельного развития торгового капитала делится на два этапа: в первом из них основной сферой приложения и развития капитала была внешняя торговля, что было обусловлено господством натурального хозяйства, а во втором капитал стал посредником между производителями на внутреннем рынке. Этот этап соответствует разложению феодального способа производства.
Само существование купеческого капитала в русских городах XIV–XV вв. не подлежит сомнению. Хорошо известно богатое и экономически сильное купечество Новгородской феодальной республики. Бесспорно существование купечества и в городах Северо-Восточной Руси — достаточно напомнить о московских «сурожанах» и «суконниках», купцах из Твери, Переяславля, Нижнего Новгорода и других городов, свидетельства о которых были уже приведены выше.
