Владимир Малышев - Мифы и загадки нашей истории
Агент Соммервиль
«Меня, – писал он потом в своих воспоминаниях, – направили с секретной миссией в Петроград. Я не мог упустить случая пожить в стране Толстого, Достоевского и Чехова… Я бодро пустился в путь, имея в своем распоряжении неограниченные средства и четырех верных чехов для связи с профессором Масариком… Ответственная миссия приятно волновала меня». Добавим, что Масарик стал потом первым президентом Чехословакии, а в Петрограде, где он тогда жил, был одним из лидеров группы своих соотечественников – бывших военнопленных, из которых позднее сформировался знаменитый Чехословацкий легион, поднявший мятеж в Сибири и похитивший часть золотого запаса России. Сначала Соммервиль отправился в США, оттуда на пароходе добрался до Владивостока, а в Петроград прибыл на Транссибирском экспрессе. Стоя у окна поезда, англичанин был поражен открывшимися перед ним бескрайними просторами. «Я заболел Россией», – написал он позднее о своих впечатлениях. Однако успешный уже литератор мчался в Петроград вовсе не для сбора материалов для очередной книги. И даже не для того, чтобы работать журналистом, как значилось в его проездных документах, выписанных на имя корреспондента английской газеты «Дейли телеграф». В спрятанном под одеждой поясе у английского шпиона была зашита 21 тысяча фунтов стерлингов – громадная по тем временам сумма, которая предназначалась для предстоящей шпионской операции. Ему было дано задание: сделать все возможное, чтобы не допустить выхода России из войны, изучать на месте обстановку и оперативно докладывать об этом в Лондон.
В Петрограде
И вот в один из жарких дней августа 1917 года на раскаленный перрон Николаевского вокзала из вагона первого класса Транссибирского экспресса вышел элегантный мужчина с классической щеточкой усов английского джентльмена. Едва разложив чемоданы в отеле «Европа», где он остановился, агент Соммервиль отправился ванглийское посольство. Британский посол сэр Бьюкенен встретил его без энтузиазма. Он уже получил из Лондона секретную депешу о прибытии мистера Моэма, которому надлежало оказывать всяческое содействие. Однако посла возмутило предписание предоставить в распоряжение приезжего посольские шифры. Бьюкенен понимал, что его гость будет слать в Лондон сообщения о положении в России, которые он, посол, никак не сможет контролировать. А потому глава дипмиссии Ее Величества, по сути, отказался от сотрудничества с вновь прибывшим. Однако британский агент в этом и не нуждался. Во-первых, он сразу же получил нужные связи через Масарика. К тому же помогать ему вызвалась Маша Кропоткина, дочь вернувшегося из эмиграции знаменитого анархиста. Вскоре британский агент был уже в курсе всех важных событий в Петрограде и даже получил возможность часто встречаться с самим Керенским, черпая из этих встреч бесценную информацию. Однако от Керенского агент Соммервиль не был в восторге. Он увидел перед собой усталого, подавленного человека, неспособного совладать с рвущимися к власти большевиками. Пессимистически отзывался Моэм и о положении в России вообще. «В революции на поверхность поднимается пена общества, негодяи и преступники», – констатировал он позднее. Агент послал в Лондон депешу, информируя, что Керенский не устоит. В предложенном им руководству британской разведки плане предлагалось создать в Петрограде некий «Отдел № 3», который повел бы активную антибольшевистскую пропаганду, печатал разоблачающие большевиков листовки и т. п.
Исторический шанс
Приближался роковой Октябрь, и именно тогда Моэма вдруг вызвал к себе Керенский. Он дал ему секретное поручение для передачи британскому премьеру Ллойд-Джорджу. Керенский просил у англичан срочно оказать ему помощь оружием и деньгами. Кроме того, он просил немедленно заменить в Петрограде британского посла. Сомерсет Моэм отправился в Лондон, где передал просьбу по назначению. «Что мне передать г-ну Керенскому в ответ?» – спросил он премьера. «Просто что я не могу этого сделать!» – развел руками Ллойд-Джордж. В своих воспоминаниях Сомерсет Моэм корил потом себя за то, что не был достаточно настойчив. «Так, – меланхолично констатировал он, – я упустил шанс повернуть колесо истории в другую сторону… Я самым плачевным образом провалился», – подвел разведчик итог своей миссии в России.
Тайна золота
Вряд ли, конечно, он смог бы «повернуть колесо». На Россию неумолимо накатывалось колесо красное. Однако были другие дела, которыми английский шпион занимался в нашей стране и о которых до сих пор ничего не известно. Сомерсет Моэм, вероятно, попытался описать их в еще нескольких шпионских романах, которые показал в рукописи Черчиллю, тоже не чуждому литературе. Но, когда тот возразил, что таким образом писатель нарушает закон о гостайне, публиковать их не стал. Что же было в этих романах? Может быть, история мятежа Чехословацкого корпуса? Ведь именно чехи его друга Масарика оказались причастными к одному из самых таинственных эпизодов тех лет – пропаже большой части золотого запаса России. Когда Чехословацкий корпус из интернированных военнопленных в Сибири поднял мятеж (не без подстрекательства со стороны Англии), ему удалось захватить эшелон с золотым запасом Государственного банка России, который спасла от большевиков Белая армия. Потом это золото бесследно исчезло.
Последние дни
Вернуться в Россию снова разведчику не удалось – власть в Петрограде захватили большевики. Закончилась и шпионская карьера писателя, у него обнаружился туберкулез, и на работе в разведке пришлось поставить крест. Однако его писательские дела пошли в гору, книги Моэма имели огромный успех, издавались во многих странах мира, в том числе и в СССР, где, конечно, в официальных биографиях писателя не было ни слова о его шпионских приключениях в России. Он купил виллу на Лазурном берегу, где и прожил оставшуюся жизнь. Подводя итоги жизни, писатель говорил: «На свете есть только две вещи, оправдывающие человеческое существование: любовь и искусство». Что касается второго, то можно сказать, что он действительно прожил жизнь не зря. Говорят, что, когда началась Вторая мировая война, бывший агент Соммервиль решил тряхнуть стариной и снова предложил свои услуги английской разведке. Но там сочли это лишь нелепой причудой старого человека.
Где «красные», где «белые»?
Советские историки изображали Гражданскую войну в России, как попытку белогвардейцев свергнуть «молодую республику рабочих и крестьян» и снова посадить на трон царя, вернуть власть капиталистов и помещиков. На самом деле все было гораздо сложнее: основные главари большевиков были родом из дворян и помещиков, а многие белые генералы, наоборот, – выходцами из простых солдат и казаков.
Ленин, как известно, был сыном статского генерала (такому рангу соответствовала его должность инспектора народных училищ) и ни одного дня в своей жизни не работал. Другой лидер революции – Троцкий – сын состоятельного землевладельца. Когда он оказался на посту председателя Петросвета, ему было всего… 26 лет. Лев Давидович тоже никогда не утруждал себя общественно полезным трудом и не имел никакого жизненного опыта. Никогда не работал до революции и Сталин, если не называть «работой» его участие в «эксах», а в переводе на нормальный, человеческий язык, в грабежах с целью пополнения партийной кассы.
Крупская, жена Ленина, была из дворян, ее отец вышел в отставку капитаном. Коллонтай, Софья Перовская и Веры Фигнер – дочери генералов. Чичерин – из родовитой дворянской семьи, Дзержинский, глава беспощадной к «эксплуататорам» ЧК, – из дворян. Адольф Иоффе, приятель Троцкого, бывший во время октябрьского переворота председателем Военно-революционного комитета, а потом от имени большевиков договаривавшийся в Брест-Литовске о мире с Германией, родился в богатой купеческой семье. Григорий Сокольников (Бриллиант) – попутчик Ленина в «пломбированном» вагоне, а потом нарком финансов, родился в семье состоятельного врача и т. д. и т. п. Почти все лидеры революции: к рабочему классу, а тем более крестьянству, составлявшему тогда подавляющее большинство населения России, никакого отношения не имели, жизни народа не знали и его не понимали. От службы в Русской армии прятались в эмиграции, или же при помощи поддельных документов.
Ну, а кем были те, кто потом, в годы Гражданской войны оказался по другую сторону баррикад, – в Белой армии? Кем были эти боевые русские генералы, которых большевики яростно клеймили, называя «эксплуататорами» и «заклятыми влагами трудового народа», якобы пытавшимися снова посадить ему на шею царя и помещиков? Первыми вождями Белого движения объявили себя царские генералы Алексеев, Корнилов и Деникин.
Михаил Алексеев
Михаил Васильевич Алексеев родился в семье солдата-сверхсрочника. Окончив юнкерское училище, службу начал прапорщиком, а потом отбыл в Турецкий поход, где вскоре отличился, был награжден за храбрость и получил погоны штабс-капитана. Потом закончил академию Генерального штаба. В 1914 году после начала войны был назначен начальником штаба Юго-Западного фронта. После февральской революции – Верховный главнокомандующий, но затем был смещен.
