Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси
30 июля хан вышел к Оке. На противоположном береге стояли легкие дружины князей Турунтая-Пронского и Охлябина-Ярославского. Турки открыли огонь из пищалей, развернули пушки, чтобы отогнать русских, а крымцы под прикрытием пуль и ядер стали спускать на воду плоты. Дружинники отвечали стрелами, пятились. Но как только обозначилось место переправы, к нему начали стягиваться русские части. Подошли полки Михаила Кубенского, Ивана Михайловича Шуйского, главнокомандующего Ивана Бельского. Хан видел, как против него выстраиваются массы войск, отлично вооруженных и организованных, сверкающих доспехами. Русские пушкари установили на высотах батареи и принялись бойко отвечать на турецкий огонь. А пищальники и лучники отогнали татар от берега, воины смеялись и кричали: «Идите сюда, мы вас ждем!»
Хан обругал Семена Бельского и своих советников, кричал, что его обманули, заверив в беспомощности Руси. Ночью по огням, по шуму в русском лагере поняли, что подходят все новые отряды, и Сахиб-Гирей испугался битвы. Под покровом темноты снялся с места и стал уходить. За ним кинулись в преследование, захватили часть обоза, несколько турецких орудий, пленных. На обратном пути хан попытался взять Пронск — не ради добычи, а ради поддержания собственной репутации. Какая уж добыча могла быть для огромной армии в пограничном городишке? Деревянную крепость только недавно отстроили, ратников в ней было мало. Но на предложение сдаться воевода Жулебин ответил: «Божьею волею ставится град, и никто не возьмет его без воли Божьей». На защиту Пронска встали все горожане, даже женщины. Когда тучи татар полезли на приступ, их встретили ядрами пушек, камнями, кипятком из котлов. Крепость отразила несколько атак, а потом Сахиб-Гирей узнал, что приближаются русские полки, и бежал прочь. Его гнали и трепали до Дона.
Победа была полной. Служились благодарственные молебны. Русь снова показала себя великой державой, а Иван Бельский, ее избавитель, находился на вершине славы. Но… всепрощенчество и попытка «аристократического единения» обернулись для него гибелью. Рать Ивана Шуйского оставалась во Владимире. Предполагалось, что она выступит на Казань. Но свергнутый временщик обрабатывал подчиненных, поил, угощал, соблазнял радужными обещаниями. Жаловался, как несправедливо обошлись с ним враги. И многие дети боярские, восхищаясь щедрым и душевным начальником, давали ему тайную присягу. К заговору примкнули другие Шуйские, Кубенские, Палецкий, казначей Третьяков. Их активно поддержала верхушка Новгорода, послала в Москву своих людей, которые накапливались в столице под разными предлогами.
А среди ночи 3 января 1542 г. из Владимира примчался конный отряд во главе с Петром Шуйским, сыном Ивана. Был подан сигнал. Дети боярские, слуги заговорщиков и новгородцы схватили Ивана Бельского, его приближенных. Бесчинствовали, как в чужом завоеванном городе. Ворвались в покои великого князя, разбудив и перепугав мальчика. Но сам он даже никого не интересовал, связали и уволокли находившегося при нем князя Щенятева. Вломились и в резиденцию митрополита, перебив окна. Иоасаф бежал сперва на подворье Троицкого монастыря, потом к великому князю, пытаясь найти защиту. Куда там! Заговорщики второй раз вломились в спальню государя, хаяли митрополита «с великим срамом», едва не убили.
На рассвете прибыл Иван Шуйский. Он «пришел с ратью» [49], вступил в город, как победитель. Арестованных противников заточил по разным городам. Ивана Бельского отправил в Белоозеро. Но Шуйский учел прежний опыт, что заключенного могут освободить, и послал троих убийц. Недавнего победителя татар без всякого суда прикончили в тюрьме. Митрополит Иосасаф был лишен сана и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.
15. ОТРОК МУЖАЕТ
Как подрастал государь Иоанн Васильевич? Чем занимался в детстве? В какие игры играл? О чем думал, мечтал? К чему стремилась его детская душа? Конечно, летописи не дают ответов на эти вопросы. В любой средневековой стране хроники сухо отмечали, что монарх правит — независимо от его возраста (и от того, кто правил за него). Некоторые сведения о детских годах Ивана Грозного есть, но… мы снова сталкиваемся с проблемой их достоверности. На примерах творений Герберштейна мы уже видели, что далеко не всякий источник можно считать правдивым. Впрочем, оно и понятно, исторические документы писались конкретными людьми, отражали их личную позицию, и среди них могут быть ошибочные, неточные, предвзятые, наконец — чисто клеветнические.
А фигуры Ивана Грозного это коснулось в особенной мере. В период, когда он вел борьбу сразу с несколькими западными державами, против него была развязана еще одна война, информационная — точно так же, как в свое время против Селима I. И в ходе этой кампании появился целый ряд произведений Курбского, Шлихтинга, Таубе и Крузе и др. Мы еще будем говорить о них, но их целью было вовсе не объективное отражение действительности, они выполняли чисто практическую задачу: опорочить Россию и ее царя. Однако наложился и второй фактор. В XIX в. Н.М. Карамзин, популярный литератор и видный масон, член «Ложи золотого венца», занялся фальсификацией отечественной истории, искажая и очерняя ее. Кстати, метод фальсификации был очень простым. Карамзин брал именно клеветнические источники, выдергивал подходящие цитаты из других работ, а то, что не соответствовало изображаемой им картине, отбрасывал.
Труды Карамзина подверглись сокрушительной и обоснованной критике со стороны авторитетных ученых и мыслителей, причем самого широкого спектра взглядов, разной идеологии — св. Филарета Московского, Ф.В. Булгарина, Н.С. Арцыбашева, М.П. Погодина, И.Е. Забелина, публициста-демократа Н.К. Михайловского, советских исследователей С.Б. Веселовского, С.В. Бахрушина, И.И. Смирнова, известных православных авторов Л. Тихомирова, митрополита Иоанна (Снычева) и многих других. Но либералы-западники XIX–XX в., не обращая внимания на критику, увлеченно подхватили версии Карамзина. Разумеется, окарикатуренные картины российского прошлого пришлись по душе и иностранцам. И эти версии пошли гулять по исторической литературе, из дореволюционной перетекли в советскую, без проверок и анализа перескочили в современную…
В частности, рассказывается, будто бояре потакали слабостям юного государя, чтобы он не вмешивался в государственные дела, и он предавался праздным забавам. С компанией буйной «золотой» молодежи скакал на охоты, устраивал потехи, игрища. Проносясь по улицам и базарам, топтал конем прохожих, бил людей. С раннего возраста любил кровь, мучил и убивал животных, сбрасывал приближенных с высокого крыльца. А бояре подзуживали, хвалили: «О, храбр будет сей царь и мужествен!», «угождали ему во всякому наслаждению и сладострастию» [49]. Все подобные сведения сообщает лишь один источник, «История о великом князе Московском» перебежчика Курбского. Еще в начале XIX в. видный историк Н.С. Арцыбашев подробно разобрал и доказал крайнюю недостоверность этой работы [69, 72], но Карамзин основывался как раз на ней, многие отрывки просто переписывал, слегка перефразируя.
Эта версия легко опровергается. Ни один современник о таких фактах не упоминает. Если Курбский писал свои сочинения пост-фактум, в эмиграции, то непосредственно в период юности государя в Москве бывали многие иностранцы, в том числе враждебные к России. Уж наверное, не преминули бы ославить скандальное поведение великого князя — но не ославили. Не было такого. Кстати, отвлекать подрастающего Ивана Васильевича потехами от государственных дел не было необходимости. Потому что ни к каким делам его не допускали. Как мы видели, он не был способен защитить даже своих друзей и митрополита.
Существуют ли иные данные о его детстве? Да, существуют. Они не прямые, а косвенные, зато вполне объективные. Анализируя работы царя, написанные в зрелые годы, все без исключения исследователи, в том числе недоброжелательные к Грозному, признают его одним из самых образованных людей своей эпохи [36, 69, 138]. Он великолепно разбирался в богословии, целыми абзацами наизусть цитировал Св. Писание (а это однозначно доказано, по небольшим неточностям видно, что текст не переписывался, а диктовался царем по памяти). Сколько нужно времени на такое образование? Хотите — проверьте, попробуйте выучить, допустим, Псалтирь. Но ее в XVI в. знал каждый грамотный русский, по Псалтири учились читать. А Иван Грозный знал и Новый, и Ветхий Завет, труды отцов Церкви, постановления Вселенских Соборов. Свободно ориентировался в ересях, верно квалифицируя их признаки.
Но он знал и работы античных философов, греко-римскую мифологию, ссылался на различные мифологические персонажи — и всегда к месту. Прекрасно разбирался в отечественной и зарубежной истории, в своих работах приводил примеры из истории древнего Вавилона, Персии, Греции, Рима, Византии, даже вандальских и готских королевств, о которых мы с вами имеем смутное представление. Он досконально изучил генеалогию всех европейских и ряда азиатских династий, освоил искусство риторики, поэзии, музыки, военное дело, имел неплохой багаж знаний по математике, архитектуре, некоторую подготовку по медицине.
