Анатолий Варшавский - Если раскопать холм…

Суеверные люди, наверное, пришли бы в ужас: женщина «на борту», тринадцать основных участников.

Но все закончилось благополучно. Более того, просто блистательно закончилась эта осуществленная под руководством французского ученого Анри Лота экспедиция.

В ней, к сожалению, не смог принять участие тот, кто по праву считается первооткрывателем сокровищ Тассили, - веселый и общительный лейтенант Бренан.

Он скончался на руках у Лота незадолго до начала работ, так и не увидев окончательных результатов исследования Тассили, которым он положил начало еще в 1933 году.

Да, именно в 1933 году офицер французских колониальных войск лейтенант Бренан, возглавлявший небольшой разведывательный отряд, проник в никому не ведомый каньон в массиве Тассили, к югу от военного форта Полиньяк. Каньон сам по себе оказался довольно заурядным для здешних мест: скопление причудливых скал, узкие ущелья и переходы. Но в какой-то момент лейтенант заметил странные рисунки, покрывавшие одну из отвесных каменных стен.

Соскочив с верблюда, Бренан замер перед красочными изображениями. Очень уж они были неожиданными, все эти слоны с воинственно поднятыми хоботами; гиппопотамы, что, отдуваясь и отфыркиваясь, вылезали из воды; носороги явно не мирного нрава; семья жирафов, присоседившаяся к высокому кустарнику.

Опаленный солнцем край. Безмолвие пустыни. И целая галерея рисунков, сделанных рукой человека!

Налюбовавшись вдоволь, Бренан продолжил свой путь. Каково же было его удивление, когда двенадцатью километрами дальше среди хаотических нагромождений каменных осыпей он обнаружил еще более впечатляющие фрески. Помимо животных, здесь нашлись и изображения людей, правда, с звериными мордами.

А вскоре выяснилось, что буквально тысячи изображений покрывают оба каменистых берега давно высохшей реки в Джерате - там, где сделал свое открытие Бренан.

Конечно, и Бренан, и встретившийся с ним четыре месяца спустя в Тассили Лот знали, что Сахара (хотя и существует на сей счет легенда) вовсе не была дном высохшего моря. К тридцатым годам нашего века эта версия была отвергнута.

Но они знали и другое. Допотопных времен кости гиппопотамов и слонов, черепашьи панцири, остатки человеческих скелетов, которые за последние десятилетия от Атлантики до Нила разыскали ученые, непреложно свидетельствовали о том, что Сахара не всегда была такой, как сейчас.

Сначала, в эпоху древнего камня (быть может, сто или больше тысячелетий назад), потом уже в гораздо более близкие к нам времена, в неолите, ее землям была хорошо ведома живительная ласка воды. Но между этими двумя периодами вклинились века и века суши. Древняя пустыня была, пожалуй, еще обширней, чем современная: кроме нынешней территории, она занимала чуть ли не весь Судан.

И в древнейшие времена относительной влажности, и позднее, когда исчезла или во всяком случае сильно уменьшилась древняя пустыня, здесь обитали люди.

Когда вторично начала исчезать из этих мест влага, когда с пушечным грохотом принялись раскалываться многострадальные скалы, не выдерживая адской смены температуры - жара днем и холод ночью, - вслед за уходящей водой потянулись звери и птицы. Люди тоже начали свой отход.

Уходила вода. Уходила и жизнь.

Все больше похожей на огнедышащую печь становилась Сахара. Волны пустыни - гонимые ветром песчаные барханы - все отчаяннее вели наступление на обреченный край. К долине Нила на восток, к озеру Чад на юг, к могучим, ныне пересохшим рекам Тафассасет (Тенере), Соро (Бахар эль Газаль) отходило население.

Но когда это было? Кто были эти люди? Где именно в Сахаре жили они?

На многое могли пролить свет древние росписи, разысканные Бренаном и Лотом. Но вдвоем они не обследовали и десятой доли фресок. Нужно было организовать хорошо оснащенную экспедицию.

Обстоятельства, однако, сложились так, что только двадцать три года спустя Лот сумел осуществить свою мечту. Помешала война, помешали материальные невзгоды.

В феврале 1956 года долгожданная экспедиция прибыла в Джанет - небольшой оазис у подножия Тассили.

Отсюда на плато вели четыре перевала. Лишь один из них был доступен вьючным верблюдам - самый дальний.

Раздумывать не приходилось.

Четырнадцать человек и тридцать верблюдов двинулись в путь.

Впоследствии Лот писал: «Основная задача заключалась в том, чтобы разыскать все наскальные изображения в Тассили-н-Аджере и сделать точные копии всех рисунков, сохранив масштабы и краски оригиналов».

Дорога все время идет в горы. И среди скользящих под ногами камней, на узких карнизах даже привыкшие к такому переходу люди чувствуют себя не очень ловко. И не только люди. Нет, нет да и упадет не приноровившийся к подобным путешествиям верблюд-новичок, а рядом другой его собрат начинает выказывать явные признаки нервного переутомления.

Но постепенно появляется сноровка, приспосабливаются и животные. Да и не вечно продолжается подъем.

Наступает, наконец, такой момент, когда верблюды могут пощипать жиденькую травку (в Тассили - невиданная удача - прошли дожди), а люди могут заняться своим основным делом.

Уже на первом основательном привале, в Тан-Зумаитаке, выясняется, что дел непочатый край. Хотя Лот в свое время уже побывал тут и даже сфотографировал большой грот с фресками, настоящая работа начинается только сейчас.

С восторгом взирают участники экспедиции на древние росписи. Огромные, нарисованные желтой охрой человеческие фигуры, гигантские животные.

Шесть слоев рисунков насчитывают исследователи на двадцатиметровой плоскости стены.

И вот на камень накладывается калька. Ее укрепляют с таким расчетом, чтобы неровная поверхность, по возможности, не искажала копии.

Затем воспроизводится фон фресок, точнее, тон стен древнего грота.

Наконец, кальку накладывают на бумагу с подготовленным фоном, и калькированные фигуры фресок раскрашивают в полном соответствии с оригиналом.

Просто? Как будто бы. Но попробуйте осуществить это! Учтите, что стены неровны - в выступах и впадинах, учтите, что копируется не один какой-нибудь рисунок, а огромная площадь, что делается это не на глазок, а с максимальной точностью, и что освещение оставляет желать много лучшего…

С непривычки после такой физкультуры болела поясница, болели глаза.

А ведь надо было еще и разобраться в этих наслоениях рисунков, нередко просто суметь разыскать, выявить их. Сотни и сотни изображений насчитали исследователи в одном только «цирке» Тин-Беджедж различных стилей, различных эпох. У некоторых человеческих фигур был удлиненный, характерный для европейских народов профиль; у других - круглые головы; а у иных голову и вовсе заменяла палочка.

В Тин-Беджедже исследователи встретили немало изображений жирафов, быков. Были и лошади, запряженные в боевые колесницы, оседланные вооруженными людьми. Не обошлось и без сцен охоты на муфлонов - огромных диких предков нынешних мирных баранов.

Густо населяли некогда люди эту естественную впадину шириной примерно в километр, окруженную высокими уступами скал. Видно, неплохо обстояли тут дела с квартирами: во многих местах вода размыла основания скал, образовав пригодные для жилья гроты и скалистые навесы.

…Работа кипит. А помимо работы, нужно раздобыть дров, испечь хлеб, сварить обед, разыскать воду - мало ли еще чем следует заняться в условиях бивуачной жизни в этой продуваемой всеми ветрами сухой и безлесной долине. Воду брали из застойных луж, образовавшихся после спасительных дождей. И без микроскопа было видно, что в ней песок, шерсть, трава, личинки насекомых. Но привередничать не приходилось.

Да и какое имели значение все эти мелочи бытия! Наскальные рисунки с их потрясающей свежестью красок - вот что было главным, вот чем с утра до ночи были заняты участники экспедиции.

Кстати, Лоту удалось выяснить секрет чудесных красок. Он оказался прост. Почва Тассили содержит сланцевые пласты. Они находятся на разных глубинах и подвергаются воздействию солнечных лучей. Там, где слой наиболее глубок, ищи темную охру, почти шоколадного цвета. Ближе к поверхности идет красно-кирпичная охра, светло-красная, желтая. Подбирай ее и рисуй себе на здоровье!

И древние художники не ленились. Почему они рисовали? Лот доказывает, что в этом сыграли свою роль не только магия, не только первобытные верования, но и любовь к прекрасному. Изображения, найденные в Тассили, утверждает он, только в редких случаях имеют ясно выраженный культовый характер.

Но выводы эти последовали в дальнейшем, а тогда Лота больше всего интересовали поиски и находки. И чем дальше продвигалась работа, тем яснее становилось ему, что поколения людей оставили здесь частицу своей жизни.