Карл Май - Золото Виннету (Виннету - 3)
К моему удивлению, Патрик не бросился на помощь отцу, а проскакал мимо. Я снова вскинул штуцер, одним выстрелом свалив и его лошадь. Выскочив из своего укрытия, я уже собрался было броситься на негодяев, как вдруг подоспевшие индейцы, вместо того чтобы схватить еще не оправившихся от падения негодяев, обступили меня. Раздался боевой клич, и над моей головой нависли пять томагавков.
- Уфф! - воскликнул неизвестно как оказавшийся рядом со мной Ма-Рам и простер свои руки над моею головой. - Этот бледнолицый друг Ма-Рама.
Краснокожие отступили от меня на шаг и принялись озираться, ища глазами тех, за кем гнались, однако последствия их ошибки уже невозможно было исправить: Морганы уже скрылись в кустах. Лошади, перепуганные стрельбой и воем индейцев, взвились на дыбы, разорвали связывавшие их ремни, бросились в реку и камнем пошли на дно, куда их увлек тот тяжелый груз, что они несли на своих спинах. Это были наши лошади, а во вьюках золото.
Краснокожие пустились в погоню за беглецами, но я схватил одного из них за руку и остановил.
- Пусть мой краснокожий брат скажет мне, почему он гонится за своими белыми друзьями.
- У бледнолицых змеиные рты и двойные языки. Ночью они убили часового и сбежали с сокровищами.
- С золотом?
- Они захватили не только самородки, но и волшебные листочки, зашитые в кожу.
С этими словами команч отвернулся от нас и помчался помогать своим товарищам. Теперь все стало ясно: негодяи Морганы, не доверяя команчам, решили бежать ночью, прихватив с собой сокровища. "Волшебные листочки" были ценными бумагами из тайника капитана.
К сожалению, Пекос глубока и быстра, а там, где навьюченные лошади прыгнули в воду, кружился опасный водоворот. Увы, не оставалось никакой надежды на то, что нам удастся достать из реки хотя бы малую толику "смертоносной пыли".
Беспокойство за судьбу друзей было много сильнее, чем жажда мести. За Морганами гнались пятеро опытных воинов, и можно было не сомневаться, что они не отступят, пока не схватят убийц.
- Почему мой белый брат стрелял в лошадь, а не во всадника? - спросил Ма-Рам. - Разве Олд Шеттерхэнд не научился правильно целиться?
- Почему Олд Шеттерхэнд не убил Ма-Рама, над чьим сердцем он уже занес нож для удара? Я убил лошадей, чтобы остановить всадников и поговорить с ними.
- Теперь Олд Шеттерхэнд должен пойти в погоню вместе со своими краснокожими братьями. Он поймает белых и поговорит с ними.
Я еле сдержал усмешку. Юноша пытался отвлечь меня от погони за отрядом, ведущим пленников.
- Воины ракурроев умны и мужественны. Им не нужна помощь Олд Шеттерхэнда. Они сами поймают бледнолицых и приведут их в свои вигвамы. Пусть Ма-Рам садится на лошадь и едет за мной.
Это происшествие напрочь отбило у меня всякое желание отдыхать. В то же время моя задача облегчалась: до сих пор наши друзья ехали под охраной тринадцати воинов, теперь из этого числа следовало вычесть Морганов, преследующих их пятерых команчей и убитого часового, а это значило, что пленников караулили только пятеро индейцев. Появилась надежда, что мне удастся освободить их.
Пустив коней галопом, мы помчались вперед. Уже темнело, а мы все еще шли по следу. Ма-Рам высматривал место для ночлега и через каждую пройденную милю предлагал нам остановиться на отдых. Однако я упрямо погонял своего мустанга и разрешил всем спешиться и лечь спать, лишь когда стало уже совсем темно.
С рассветом мы продолжили погоню. Теперь нам помогали вытоптанные бизоньими стадами тропы, по которым лошадям было легче скакать. Следы говорили о том, что команчи опережают нас всего лишь на несколько часов. Мне даже казалось, что к полудню мы нагоним их, но судьба распорядилась иначе. На одной из встретившихся нам полян вся трава была изрыта копытами множества коней, и дальше маленький отряд с пленниками двигался вместе с непонятно откуда появившейся шайкой краснокожих, в которой насчитывалось по меньшей мере сорок человек.
- Уфф! - воскликнул Ма-Рам.
Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах блестела радость. Я прекрасно его понимал. Его сородичам теперь нечего было опасаться меня.
- Как далеко отсюда до стойбища команчей? - спросил я юношу.
- Ракуррои живут в большом селении, больше, чем города бледнолицых, и только на время охоты разбивают стойбища. Если мой брат поедет быстро, то будет там еще до того, как солнце скроется за травами прерии.
Ма-Рам сказал правду. К вечеру вдали показалось несколько темных полос, в которых я, посмотрев в подзорную трубу, узнал длинные ряды вигвамов. Это был временный лагерь, разбитый на сезон охоты на бизонов. По-видимому, занятые пленниками команчи позабыли даже выставить часовых, потому что мы сумели беспрепятственно подъехать к вигвамам. Однако я решил не въезжать в стойбище.
- Мы встретим здесь великого вождя То-Кей-Хуна? - спросил я Ма-Рама, останавливая коня.
- Отец Ма-Рама никогда не покидает своих воинов.
- Пусть мой краснокожий брат известит великого вождя, что Олд Шеттерхэнд хочет навестить его.
Юноша удивленно взглянул на меня.
- Разве Олд Шеттерхэнд не боится оказаться среди врагов? Он может ударом кулака убить бизона и выйти с ножом против медведя, но ему никогда не справиться с команчами, которых больше, чем деревьев в лесу.
- Олд Шеттерхэнд охотится на зверей, но никогда не отнимает напрасно жизнь у краснокожих братьев. Он не боится сиу, кайова, апачей и команчей, потому что он друг всем мужественным воинам. Его пуля настигает лишь предателей и негодяев. Олд Шеттерхэнд подождет здесь. Мой брат может идти.
- Но ведь Ма-Рам пленник Олд Шеттерхэнда!
- Ма-Рам больше не мой пленник. Мы пили с тобой дым мира. Ты свободен.
- Уфф!
Молодой индеец сжал коленями бока лошади, поднял ее на дыбы и галопом умчался. Мы с Бобом спешились и присели на землю отдохнуть. Добродушный негр состроил озабоченную гримасу и спросил:
- Масса Чарли, что сделает индеец с черным Бобом, если Боб пойдет вместе с массой?
- Поживем - увидим, - уклончиво ответил я, сам не зная, чем закончится мое предприятие.
- А если не поживем? А если индеец поджарит Боба у столба?
- Не так страшен черт, как его малюют. В любом случае мы должны отправиться к команчам, если хотим спасти твоего массу Бернарда.
- Пусть индеец сварит и слопает Боба, лишь бы отпустил массу Бернарда.
При этом негр скорчил такую гримасу, которая, без сомнения, отбила бы у краснокожего всякое желание съесть его. А чтобы хоть как-то насладиться жизнью перед тем, как умереть мученической смертью, он достал кусок вяленого мяса и принялся уплетать его за обе щеки.
Нам не пришлось долго ждать. С диким воем из стойбища вылетел отряд всадников. Они кружили вокруг нас, постоянно сжимая кольцо, словно желая затоптать нас копытами. За ними прискакали четверо краснокожих со знаками вождей и заставили своих коней перелететь через нас. Боб повалился на траву, а я продолжал спокойно сидеть, зная, что пока нам ничто не грозит.
- Индеец растоптал Боба насмерть! - заохал негр, осторожно приподнимая голову и осматриваясь по сторонам и, по-видимому, не веря, что остался жив.
- Успокойся, Боб, - обратился я к нему. - Краснокожие проверяют, насколько мы отважны.
- Краснокожие проверяют?! Тогда пусть идут сюда, и Боб будет очень смелый и отважный!
И он поскорее сел рядом со мной. Тем временем вожди соскочили с лошадей и направились к нам. Старший из них заговорил первым:
- Почему белый муж не встает, когда к нему приближаются вожди команчей?
- Я приветствую вас как гостей, - спокойно ответил я. - И приглашаю моих краснокожих братьев сесть рядом со мною.
- Вожди команчей садятся только рядом с вождями. Разве бледнолицый вождь? Где его вигвамы и где его воины?
Я сжал томагавк в руке.
- Только сильный и отважный воин может стать вождем. Если краснокожие воины не верят, что я вождь, пусть выйдут на поединок со мной.
- Как зовут бледнолицего?
- Краснокожие и белые воины называют меня Олд Шеттерхэндом, Разящей Рукой.
- Похоже, белый муж сам взял себе такое имя!
- Вожди команчей могут выйти на поединок со мной с томагавками и ножами, а я приму их вызов без оружия. Хуг!
- Бледнолицый говорит гордые слова. Но у него еще будет время доказать свою отвагу. Пусть он садится на свою лошадь и едет с воинами ракурроев.
- Выкурят ли они со мной трубку мира?
- Сначала они должны посоветоваться, могут ли они сделать это.
- Уверен, что могут, потому что я прибыл к ним с миром.
Я вскочил в седло, Боб тоже вскарабкался на спину своей лошади. Вожди обступили меня, остальные встали вокруг негра. Диким галопом мы пронеслись между рядами вигвамов и остановились у самого большого из них.
Боба я уже не видел, однако это не обеспокоило меня. Пока был жив я, краснокожие не могли расправиться ни с кем из моих друзей. Со всех сторон меня окружали мускулистые бронзовые фигуры. Вождь, разговаривавший со мной, властно протянул руку к моему штуцеру.
