Андрей Васильченко - Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха

Утром, около 8 часов, генерал Вёлер прибыл к Гилле. Во время обсуждения между ними выявились разногласия относительно того, как действовать дальше. Спор чуть не закончился скандалом. Дело касалось 1-й танковой дивизии. В журнале боевых действий эти события нашли такое отражение:

«Предметом обсуждений стало запланированное наступление на северо-запад, между речкой Вали и озером Веленце. Обергруппенфюрер СС Гилле сообщил командующему группой армий, что отказался вчера в 15 часов 30 минут отдать приказ 1-й танковой дивизии. Сделано это было, по его словам, потому, что он воспринял поступившее сообщение не как приказ, а лишь как возможное намерение. К тому же силы 1-й танковой дивизии использовались для взятия Петтенда. Командующий в ответ заявил, что 1-я танковая дивизия должна добиться тактического успеха уже в течение этого дня. Без взятия Петгенда было невозможно какое-либо развитие наступления в северо-западном направлении. Сам Гилле должен строго придерживаться плана, разработанного в штабе группы армий. Командующий заявил обергруппенфюреру СС Гилле, что тот обязан задаться вопросом, должен ли он наступать прежним порядком в старом направлении, или же, проведя перегруппировку, соединиться с III танковым корпусом. Отмечалось, что в сложившихся условиях любая перегруппировка была неизбежным злом, но в данной ситуации необходимо было прежде всего считаться с приказом фюрера».

Одновременно с этим штаб армейской группы Балка сообщил в группу армий «Юг», что IV танковый корпус СС не начал наступление на северо-запад из-за значительных трудностей со снабжением. Впрочем, Вёлер знал об этом от Гилле, как говорится, «из первых рук». В 10 часов 35 минут штаб армейской группы Балка сообщал, что «командующий группой армий прибыл в расположение IV танкового корпуса СС, чтобы заставить выполнить приказ о наступлении на северо-запад».

В данном сюжете интересно то, что неимоверные трудности, с которыми столкнулись дивизии Гилле, просто-напросто игнорировались. А само его поведение трактовалось исключительно как отказ выполнить отданный приказ. Но сам генерал Вёлер во время утренней встречи делал все-таки несколько иные акценты, что и было отражено в журнале боевых действий. Балк явно нагнетал обстановку, желая «сделать крайним» именно не полюбившегося ему Гилле.

И еще один интересный момент. В 10 часов 55 минут генерал-лейтенант Грольман уведомил генерала Венка, что «IV танковый корпус СС все еще не начал наступление в силу значительных трудностей со снабжением». А затем основное внимание было вновь уделено южному флангу, который все чаще и чаще стал именоваться «южным плацдармом». Сообщалось: «Противник продолжает подтягивать силы к южному флангу армейской группы Балка на плацдарм у Дунафёльдвара. На этот раз с восточного плацдарма в Будапеште был перекинут еще один стрелковый корпус. Кроме того, разведка выявила, что на позициях перед 2-й танковой армией появилась 61-я гвардейская стрелковая дивизия». Интересен тот факт, что сам Балк говорил об иных силах и приводил иную картину расположения советских войск.

Сложно установить, когда в тот день Балк прибыл к Гилле. Известно, что в 10 часов 30 минут Балк выехал из своего штаба. Чтобы попасть на командный пункт к Гилле, он должен был проехать через Кишбер, Мор, Секешфехервар, то есть проделать как минимум 100 километров пути. В тех условиях на это потребовалось бы 3–4 часа. Если он выбрал путь через Зирц и Варпалоту, то потребовалось бы еще больше времени. То есть в лучшем случае он мог оказаться у Гилле лишь в 14 часов 30 минут. В это время генерал Вёлер вновь собирался к эсэсовскому генералу. Маловероятно, что он смог встретиться по пути с Балком. Известно лишь, что в 16 часов Гилле вновь звонил в штаб группы армий «Юг» и просил дать ему четкие разъяснения о том, что он должен делать. Отдельной просьбой было снятие внутренне противоречивых приказов, которые отдавал Балк:

«Я получил от Балка приказ начать во взаимодействии с III танковым корпусом наступление к Вали, где на западном фланге я должен прорвать советскую оборону. Но это совершенно иное приказание, нежели я получил от командующего группой армий. Приказы меняются едва ли не каждый день. В итоге ни в III танковом корпусе, ни в нашем танковом корпусе я не могу сообразить, в каком же все-таки направлении наступать. В этой связи возникает вопрос, мы должны освобождать западную часть Вали или все-таки прорываться к Будапешту? Мы не имеем ни сил, ни возможностей, чтобы так быстро выполнять столь противоречивые приказы. У нас каждый день число потерь достигает 300».

Впервые почти за четыре недели безуспешных наступлений генерал Ваффен-СС заговорил о потерях.

Генерал-лейтенант Грольман был весьма обеспокоен тем, что ему сообщил Гилле. По крайней мере, как только в 16 часов 35 минут командующий группой армий оказался у себя в штабе, он тут же позвонил в штаб Балку, чтобы поинтересоваться дальнейшим развитием событий. В ответ генерал-майор Гедке сообщил, что «IV танковому корпусу СС приказано прекратить наступление на Вали и использовать все имеющиеся силы, за исключением тех, что будут держать оборону на южном берегу речушки, дабы совместно с частями III танкового корпуса наступать на Ачу». Словно оправдываясь, Гедке сказал: «Уничтожение советских сил к северу от озера Веленце по замыслу является лишь „первым актом“, после которого последует наступление в уже привычном северо-восточном направлении». Опять же показательно, что Гилле ничего не знал о том, что данное наступление было всего лишь «первым актом», и уж подавно ничего не слышал о том, что ему предстояло впоследствии вновь пробиваться к Будапешту. Грольман тут же не преминул выразить свое недовольство: «Никто не отдавал приказ вновь пробиваться в северо-восточном направлении. Впрочем, это соответствует намерениям командования группы армий». В ответ на это в штабе IV танкового корпуса заверили, что к вечеру могут закончить приготовления для разворачивания наступления на северо-запад и в состоянии выступить из окрестностей Петтенда в направлении Ачи (этот населенный пункт располагался в 12 километрах на юго-восток от Чаквара). Атаку предполагалось начать с наступлением темноты. Но Гилле сделал оговорку, что к тому моменту корпус располагал только 50 готовыми к применению танками. Для ремонта остальных опять же требовалось время.

К этому времени из окрестностей Замоя в наступление должны были перейти 4-я кавалерийская бригада, бронетанковая группа 6-й танковой дивизии и отдельные подразделения 23-й танковой дивизии. Они должны были устремиться на восток к тому же пункту — Аче. Немецкое командование намеревалось ударами с двух сторон окружить и полностью уничтожить находившиеся здесь советские войска, тем самым получив полный контроль над территориями к северу от озера Веленце.

Одновременно с этим было задумано нанести удар из местечка Сар силами 6-й танковой дивизии и I кавалерийского корпуса. Эти немецкие части должны были двигаться по речке Вали в юго-восточном направлении, навстречу IV танковому корпусу СС. Впрочем, Балк предпочел отказаться от данной затеи: «Предложенное использование 6-й танковой дивизии в Вертешских горах близ Сара с учетом труднопроходимого ландшафта представляется неразумным».

Однако справедливости ради скажем, что на тот момент, принимая во внимание силу группы армий «Юг» и силы 3-го Украинского фронта, который мог рассчитывать на резервы 2-го Украинского фронта, деблокирование Будапешта было не просто нереальной, а и вовсе фантастической задачей. Тем паче, что часть танковых дивизий надо было оставить на берегах Вали, чтобы обеспечивать оборону. Даже при самых оптимистичных оценках вряд ли немцы могли рассчитывать на победу.

К этому моменту штаб группы армий «Юг» охватила паника. В 19 часов 50 минут Балк беседовал по телефону с генералом Вёлером, и оба пришли к единодушному соглашению, что пора готовиться к обороне. Оценивая силы советских войск, скопившихся на плацдарме у Дунафёльдвара, они не увидели ни одной возможности остановить грядущее контрнаступление Красной Армии.

В Будапеште окруженная немецко-венгерская группировка вовсю голодала. За этот день к ним не было доставлено ни одной тонны грузов. Балк пытался исправить ситуацию, но погода была нелетной. В итоге все свое недовольство Балк вымещал на якобы «строптивом» Гилле, который из всех высших офицеров на данном участке фронта был, пожалуй, единственным, кто пытался выполнить поставленную перед ним задачу — деблокировать Будапешт.

«Оттепель, сильный ветер, снегопад и дождь. Дороги, покрытые скользким льдом, моментально заносятся снегом. Они почти непроходимы».

Части 3-й танковой дивизии на юге с трудом сдерживали контратаки советских войск, которые постоянно предпринимались по всему фронту от канала Шарвиз, Херцегфальвы и Надьвеньима до Дунапентеле. Пытаясь переходить в ответные атаки, немцы попадали в очень сложное положение, так как натыкались на обширные советские минные поля. Попытки разведывательных групп из состава II венгерского армейского корпуса переправиться с северного берега Балатона на южный были безуспешными.