Александр Торопцев - Москва. Путь к империи
Джанибек мог на это рассчитывать, но неожиданно выбор, который он сделал в тот год, оказался очень удачным для Москвы и Московского княжества, хотя люди гордые и воинственные не согласятся с данным выводом. Им победы подавай громкие, славу боевую, триумф и триумфальные арки, да побольше добычи, да толпы пленных, да — самое главное! — избавление Руси от унизительного положения данников Орды. Нет, в середине XIV века ни одно из русских княжеств для подобных подвигов еще не созрело. А значит, Македонские и Маккавеи на Руси пока были не нужны. После смерти Ивана Калиты Руси, и особенно Московскому княжеству, нужны были сорок относительно мирных лет. Между прочим, это понимал даже Семен Гордый, а может быть, отец хорошо вдолбил эту мысль сыну. При нем на территории Московского княжества не произошло ни одного крупного сражения. А значит, сюда, на территорию, ограниченную современной Московской областью, продолжали стекаться отовсюду мирные, деятельные, умелые люди. Правление Ивана II Кроткого тем-то и знаменательно, тем и позитивно для Москвы, что этот процесс продолжался, хотел того хан Джанибек или нет.
Но как ни парадоксально, а первым важным государственным делом нового великого князя стала навязанная Олегом, князем рязанским, война. Юный Олег воспользовался отсутствием Ивана Ивановича, ворвался на территорию Московского княжества, захватил местность в долине реки Лопасни и присоединил ее к Рязанской земле. Действовал Олег напористо и зло: жег, грабил, взял в плен наместника Лопасни, мучил его, пытал, как будто в том была какая-то необходимость.
Великий князь вернулся из Орды, узнал, что натворил на Русской земле русский же князь, и… не стал с ним воевать. Он уклонился от удара, как опытный кулачный боец, но разорителю за своего наместника отдал богатый выкуп — поступил благородно.
Два года великий князь спокойно переносил вольные выходки новгородцев, не желавших признавать его великим князем, не исполнявших его повелений. Но когда умер князь суздальский Константин Васильевич, новгородцы на вече без всякого давления приняли у себя наместников из Москвы…
Сложные взаимоотношения складывались между великим князем и князем Ольгердом литовским. Это был воинственный политик. С одной стороны, он налаживал родственные связи с русскими князьями, а с другой — упрямо продвигался на восток и юг, захватывая и подчиняя своей власти русские земли. В 1356 году Ольгерд присвоил Брянск, но этого ему показалось мало, и он взял Ржев, вплотную приблизившись к Тверскому и Московскому княжествам. Жителям Твери и Можайска не понравилась политика западного соседа, они сами собрали войско и выбили литовцев из Ржева. Иван II Красный в этом деле активного участия не принимал.
Не сказал он активного великокняжеского слова, когда потребовалось погасить мятеж в Новгороде, — это сделал старец Моисей. Не смог Иван Иванович погасить ссору между Василием Михайловичем тверским и его племянником — Всеволодом Александровичем холмским, они отправились на суд в Орду…
Ничего значительного для Руси, для Москвы в годы правления Ивана II Ивановича вроде бы не произошло. Впрочем, перед кончиной великий князь показал твердость и непоколебимость. Татарский царевич приехал в Рязань и оттуда послал в Москву людей, которые сообщили Ивану повеление хана о том, что настала пора обозначить границу между Рязанским и Московским княжествами. Сама по себе идея была неопасная, если бы не амбициозная политика Олега, которого ханам Орды легко было уговорить отказаться от Руси. Иван Кроткий смело заявил, что не допустит ханских послов в Московскую землю, что границы ее давно и всем хорошо известны.
Очень красноречивый эпизод, если учесть, что именно при Иване Красном в Москве появились пулы (медные монеты) с изображением витязя, поражающего мечом дракона, а также пулы с изображением дракона, бросающегося на воина.
Царевич отправился ни с чем в Орду и вскоре был там убит.
Но заслуг историки за Кротким князем почти не числят: «Даже церковь российская в Иоанново время представляла зрелище неустройства и соблазна для верных христиан», — пишет Н. М. Карамзин[56]. Видимо, поэтому Джанибек в 1353 году дал ему вместе с ярлыком на великое княжение и судебную власть над всеми северными князьями. Но, судя по летописным источникам, Кроткий князь не воспользовался им для усиления своего влияния на севере, дал отдохнуть от судов русским людям.
13 ноября 1359 года умер, приняв схиму, великий князь Иван II Иванович. Было ему всего тридцать три года. О том, как сложно было ему управлять Москвой, Московским княжеством и Русью, говорят его взаимоотношения с тысяцкими.
Дело тысяцких
На рассвете 3 февраля 1356 года, когда звонили к заутрене, когда появились на снежных скрипучих улицах первые москвичи, на городской площади был обнаружен труп тысяцкого Алексея Петровича Хвоста. Подобного в Москве еще не было. Даже расправа Юрия Владимировича над Степаном Ивановичем Кучкой в 1147 году так не встревожила обитателей Боровицкого холма и окрестных сел, как это странное, страшное, таинственное убийство.
Великий князь Иван II Иванович растерялся, не зная, что делать. Люд волновался — Алексей Петрович Хвост пользовался авторитетом у горожан. Кто мог убить тысяцкого? Кому была нужна смерть этого человека? Новгородцы начали искать виновного. Подозрение пало на бояр Вельяминовых, у которых были свои счеты с Алексеем Петровичем. Страсти быстро накалялись. В городе запахло бунтом, кровью, самосудом.
Род Вельяминовых, если верить летописным источникам, берет свое начало от варяга Шимона. Его сын, Георгий Симонович, являлся учителем, другом, советником, а по сути дела, соправителем и сподвижником Юрия — сына Владимира Мономаха — в Ростово-Суздальском княжестве. Некоторые источники называют его тысяцким в Ростове. Он сделал очень много для развития и усиления Заокского края. Его потомок Протасий был тысяцким при Иване Калите. Тысяцкий в Москве имел власти больше, чем тысяцкие в других городах Руси: он ведал военными и мирскими делами.
Но при Иване Калите порядок вещей изменился, и тысяцким стал Алексей Петрович Хвост. Летописцы не уточняют, по какой причине сын Даниила Александровича произвел эту замену. Быть может, виною тому стала смерть Протасия, но если вспомнить, что должность эта, хоть и получали ее бояре от князя, часто переходила по наследству, то даже кончина потомка Георгия Симоновича не может полностью объяснить причину смены тысяцких.
В первые годы правления Семена Гордого должность тысяцкого принадлежала А. П. Хвосту. Но он «вшел в коромолу к великому князю», и тот сменил его на Василия Протасьевича Вельяминова. Более того, заразившись чумой, Семен Гордый взял у родных братьев клятвенное обещание не принимать крамольника и даже его детей к себе на службу в Москву. В духовной этого великого князя много неясного, но… чем же так провинился Алексей Петрович Хвост перед Семеном Гордым?
Некоторые ученые, ссылаясь на данные родословных книг, отождествляют А. П. Хвоста с боярином Алексеем Босоволковым. А хорошо известно, что этому человеку Семен Иванович доверил привезти из Твери свою невесту, Марию Александровну. Обычно подобные дела поручают только тем, кого очень уважают, ценят, к кому относятся по-дружески. Кроме того, отец Алексея, Петр Босоволков, был у великого князя московским наместником.
Кто же и за что мог убить Алексея Петровича Хвоста?
Вельяминовы? Но отношения между ними и А. П. Хвостом были известны и во дворце великокняжеском, и во всем городе. И коль скоро Хвоста хорошо знали и любили горожане и купцы, то потомки Шимона Вельяминовы вряд ли решились бы на это крайнее средство.
М. Н. Тихомиров называет убийство А. П. Хвоста своего рода этапом борьбы старого мира (а он ассоциировался с вече) с новым миром, с единодержавной властью. Вполне возможно, что Хвост, близкий к купцам и населению, имел старые московские корни, уходящие во вторую половину XI века, когда в окрестностях Боровицкого холма стали возникать красные села. А если вдруг окажется, что Хвост является потомком… Степана Ивановича Кучки, то и это легко будет оправдать и логически осмыслить.
Москва — город тихий. За два века здесь произошло всего два громких убийства: знатного боярина (а может быть, тысяцкого) Кучки и тысяцкого Алексея Хвоста. И то, и другое убийство оказывалось на руку сторонникам самодержавной власти, для которых усиление исполнительной власти, как сказали бы сегодня, было всегда опасно. Как в 1147 году, так и в 1356-м им важно было искоренить у местных бояр привычку к власти, заставить их забыть о прежних правах и привилегиях, в том числе о передаче должностей по наследству.
Алексей Петрович Хвост не устраивал великих князей именно своими «старорежимными» выходками, близостью к населению, особенно к купцам, тягой к вече, а возможностью обратиться к народу на вече в случае нужды был даже опасен. Впрочем, это только версии, которые можно множить до бесконечности именно потому, что дело не расследовано, дело неясное, а «свидетельские показания» немногочисленны, сбивчивы и противоречивы.
