Владимир Рыжков - Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны
Тут мы касаемся очень важной и глубокой темы: когда мы говорим «нет культуры», нам сразу возражают — но есть же оперный театр, театр юного зрителя, библиотеки и т. д. Есть Распутин, и есть Вампилов. Но два имени на огромный миллионный регион…
Наверное, наличие театров, наличие комитетов по культуре — все это не означает настоящую культурную жизнь. Но тогда, что мы имеем в виду, когда говорим про настоящую культурную жизнь? Это непосредственное осознание себя в контексте современности — здесь и сейчас, в потоке современной жизни молодого человека, у которого ум не стремится в Москву или в Лондон.
А та культура, которая поступает сегодня в Иркутск, это, как правило, антрепризные театры, которые приезжают просто обирать иркутян. Это называется на артистическом жаргоне «чес». А еще всякие «Звезды на льду» и «Фабрики звезд».
Мнение по этому вопросу Ивана Вырыпаева:
Жители Иркутска вообще не знают, что такое современный театр. Потому что природа театра, истинная природа театра — та, которая есть, это не изображение характеров на сцене, а тот театр, которым занимается Питер Брук, который можно увидеть на Бродвее, Фоменко и Гинкас — но увы, они не бывают в Иркутске.
В провинции доминирует примитивное представление о театре — что должны выйти люди и что-то им показать. Там до сих пор не знают, что есть политический театр, социальный и множество других. Там просто очень консервативное общество. Вообще провинция — это консервативная страна, где время почти остановилось. А среда, конечно, очень много значит в становлении художника. Например, в том же Хабаровске много очень неплохих художников, есть театры, но на всем этом лежит налет провинциализма. Это не сравнить с «Современником» или Ленкомом, хотя люди очень стараются и есть очень талантливые актеры.
В том, что касается культуры, провинция проигрывает столицам, но самый дремучий провинциализм чаще встречается именно в столицах, несмотря на то, что там обилие всяких культурных учреждений и замечательных театров. Почему? Да просто достаточно посмотреть, сколько людей ходят по столице и никогда не бывали в театрах… И это при том, что есть и «Современник», и в наличии звезды, и просто в столице больше возможностей.
Мнение по этому вопросу Ивана Вырыпаева:
Я бы с удовольствием переехал жить в Иркутск, я также знаю многих других людей, которые бы со мной переехали. Я знаю и хабаровскую жизнь, у меня много друзей из Хабаровска, но для этого нужно, чтобы власти там согласились на современную культурную программу и доверили это людям молодым, людям, у которых эстетика не будет совпадать с традиционным театром. Но это не понравится руководителям театров, которые там засели. И мы знаем, что сегодня руководитель большого академического театра в городе — это практически князь, который наладил, как правило, дружбу с губернатором и мэром и держит весь город. Это факт, если говорить про Иркутск. И проблема заключается в том, что если я приеду в Хабаровск, то, скорее всего, там не понравятся мои спектакли. Мои спектакли могут не понравиться епископу церкви, потому что это будут радикальные вещи. Но зато у молодых есть возможность — поскольку мы дружим и с западными звездами театра и кино, и с московскими — привести туда людей. Я не голословно говорю. Если бы была такая возможность, в течение двух лет в Иркутске можно было бы сделать жизнь интереснее. Там Байкал, алюминиевый комбинат, и если найти финансовых спонсоров, там будет намного интереснее. Недавно я спросил Чулпан Хаматову — поехали бы артисты туда играть десятидневный спектакль? Конечно, поехали бы.
Мнение по этому вопросу Бориса Резника, депутата Госдумы:
Наверное, я не могу судить объективно, потому что я люблю Хабаровск. Мы прилагаем огромные усилия, чтобы там что-то изменилось. Во всяком случае сегодня в Хабаровске созданы все условия для того, чтобы культурная жизнь била ключом. Например, капитально отремонтированы театры, у нас сегодня совершенно потрясающий филармонический зал, орган привезли из Германии. Конечно, нужны энтузиасты. Но у нас нет нетерпимости к новому. Если появляется какой-то молодой современный художник, работающий даже в каком-то абстрактном ключе, люди смотрят, кто-то понимает, кто-то не понимает, но выставки проходят самые разнообразные. Чтобы кто-то зажимал или начальство высказывало какие-то полярные точки зрения и за этим следовали оргвыводы — этого нет. Хотя бы потому, что у нас особая ситуация — у нас губернатор Виктор Ишаев, а я его знаю со сварщиков завода, и мы по жизни вместе прошли, это человек, который сделал себя сам. Он единственный за всю историю России губернатор — действительный член Российской академии наук. Он не на голову, он на целый рост выше всех остальных губернаторов. И поэтому, наверное, нам удается что-то решать. Даже в самые тяжелые времена, а такие времена были, когда Москва не давала ни копейки, мы начали строить мост через Амур. А ведь тогда по талонам давали еду. Я ему говорю — что ты делаешь, ты авантюрист. Мы с ним ругались ужасно. Но он начал пробивать дорогу к океану.
Получается, что конкретно Хабаровску повезло с губернатором. Но есть же и другие регионы, и система в целом не работает. И в результате возникает некий комплекс провинциала и столичный снобизм по отношению к провинциалам со стороны москвичей.
Мнение по этому вопросу Бориса Резника:
Я чувствую злость по отношению к некоторым москвичам. Потому что то, что происходит в Москве, часто это просто распутство. То есть мы живем в разных измерениях, разными ценностями. У нас не танцуют на столах в Куршевеле, у нас в «ночняки» не ломятся. Меня раздражают, честно говорю, особняки на Рублевке. Потому что где-то я слышал такую мысль, что нынешний кризис — это кара Божия за то, что наворовали. Вот сегодня вздулись все эти мыльные пузыри, и истинная цена им стала понятна — как они создали эти капиталы, что стоит за этим. А в результате возникло глубокое непонимание между столицей и провинцией.
Мнение по этому вопросу Ивана Вырыпаева:
А меня Рублевка совсем не раздражает. Когда я приехал из Иркутска, а я работал актером еще на Магадане и на Камчатке, первое, что меня поразило, — у меня рухнул миф о москвичах. Поскольку там, в Магадане и на Камчатке, мы считаем, что мы очень добрые и открытые, а здесь все москвичи циничные и злобные. И к сожалению, для себя я обнаружил все обратное. Первое, что меня поразило, — что здесь можно немножко выдохнуть. Я сегодня уже не могу отследить, есть ли у меня такой комплекс, — наверное, это виднее окружающим — просто я совсем про это не думаю. Единственное, что я понимаю — что ты в какой-то момент перестаешь думать о том, те ли у тебя ботинки. Здесь можно не заботиться о внешнем виде.
И все же провинция — Хабаровск, Иркутск и все остальные субъекты Федерации, как у нас принято говорить, и Москва — это одна страна?
Мнение по этому вопросу Ивана Вырыпаева:
Конечно, Москва и Петербург — это все-таки совершенно другая Россия. Я попытаюсь сформулировать. Это и атмосфера благосостояния, и атмосфера людей, это некое пространственное ощущение. И конечно, люди, которые живут за границей, мои друзья, они в еще большем шоке. Контраст очень большой. Я считаю, что это две разные страны, и люди в Иркутске сейчас совершенно не информированы, у них практически нет Интернета. Надеюсь, что в Хабаровске это не так, но мой отец, когда я хотел ему сделать подарок и поставить Интернет, выяснил через своих друзей, что там нет даже «вай-фай» в свободной зоне. То есть он есть, но только на фирмах. Люди совершенно не информированы, они совершенно по-другому воспринимают те или иные явления, в частности, политические. Большое отличие. И ведь благосостояние тоже разное. Не знаю, но я думаю, что пенсии и зарплаты тоже отличаются.
Мнение по этому вопросу Бориса Резника:
Страна одна, безусловно. У нас есть понимание и ощущение громадности этой страны. Но я уже говорил, что люди живут в разных измерениях.
У нас не принято винить в своих проблемах других людей, ту же Москву. Но была закономерная, объяснимая обида на Москву. Потому что если посмотреть, что такое Европа, европейская часть России — это 3 миллиона квадратных километров, где живет 120 миллионов человек. И на остальных 15 миллионах километров живут всего 20 миллионов человек. Но там у нас находятся более 75 % всей ресурсной базы страны. И нам, сибирякам и дальневосточникам, не давали денег на самое необходимое. А потом — я до сих пор это объяснить по-настоящему не могу — вдруг раздалась команда: поворот всем вдруг. Вместо одного миллиарда рублей, который давали на 13 субъектов Федерации нашего Дальневосточного округа, вдруг появилась новая редакция программы «Дальний Восток-Забайкалье» — 566 миллиардов до 2013 года. И пошли большие деньги. Только один Хабаровский край получил более 12 миллиардов в год, и началось дорожное строительство, ремонт. Мы 30 тысяч квартир в минувшем году построили.
