Михаил Хейфец - Цареубийство в 1918 году
«Победа в грядущей войне обеспечена нашему флоту!» – «Что? – возмущается королева. – Вы собираетесь начать бой, не подняв на мачте королевский флаг?» – «Но, Ваше Величество, противник тоже нападет на нас без подъема флага.» – «Никогда! Мой племянник Вильгельм? Никогда!» И проект закрывают как недостойный чести королевы. С тех вот пор и перестали люди встречать на озере Несси, лох-несское чудовище.
Александра Федоровна напоминает свою бабку из этого виденного мною недавно фильма. «Сознание ее буквально семантически не совпадало с эпохой… В обваливающемся мире императрица сохраняла прекраснодушие, не соответствующее ни ситуации, ни моменту», – писал глубоко сочувствующий ей поэт Юрий Кублановский. Особенно это прекраснодушие относилось к такому святая святых, как верность союзникам.
Губительной для нее оказалась и глубокая религиозность: бывшая немецкая принцесса превратилась в фанатично верующую православную, с пылкостью прозелитки исповедовавшую ритуалы новой веры.
Особенно увлекло ее «старчество». Носители особой, даже обычными священнослужителями не познаваемой мистической мудрости, именуемые «старцами», получают право испытывать приходящих для очищения душ послушников, причем высшей их добродетелью является отказ от своей воли в пользу старца. Отношения подобного типа существуют и в других религиях, в частности, в иудаизме (отношения рабби с хасидами). Видимо, живут среди человечества индивидуумы, нуждающиеся в повседневном руководстве, в личной опоре, в вожаке для себя. Во всяком случае, Александра Федоровна относилась к этому типу людей, и православие в форме старчества оказалось жизненной ее верой. Были у нее старцы до Распутина (хотя старцами не назывались) и появились бы после, да судьба не позволила.
Старец Григорий Распутин был мужиком из Тобольской губернии, экстрасенсом, умевшим «заговаривать», т. е. останавливать текущую из ран кровь. Единственный сын, престолоналедник Алексей страдал гемофилией – несвертываемостью крови, генетической болезнью британской королевской семьи. (Она передается через женщин рода, причем сами они остаются здоровыми, – все дочери императрицы были здоровы. Болеют только мужчины.) Под воздействием гипнотического (или другого? природа экстрасенсов не ясна до сих пор) влияния Распутина у мальчика суживались капилляры, и кровь из ранок и царапин переставала вытекать. Легко представить, какое влияние старец имел на родителей цесаревича, особенно на мать.
…Уже после революции следователь Временного правительства просмотрел дело, заведенное на старца в охранке. В нем оказалось «много томов вырезок и заметок о Распутине… Просматривая их, убеждаешься, как мало они соответствовали действительности, как пышно в них разукрашены цветами народной фантазии немногие верные данные и как давно Распутин превратился в творимую легенду, сводившуюся к тому, что жадный до денег хлыст, растлитель женщин и девушек, обрел неограниченное влияние на царскую семью и полновластно распоряжается судьбами государства и церкви. Около этой легенды рано связался клубок ужасных и грязных сплетен, что Распутин живет с царицей, что Наследник его сын, что честь царских дочерей недостаточно сохранена, что Распутин и царица стоят во главе партии, желающей сепаратного мира с немцами, что через Распутина высшее немецкое командование узнает о наших планах. Эти слухи не только широко циркулировали в петроградском обществе, но просачивались в армию и в самые низы народа, и революционные партии широко пользуются Распутиным, через голову которого наносят неотразимые удары носителям Верховной власти.»
В этих нескольких строках следователя резюмировано все, что говорилось о Распутине. Но в реальной жизни старец не распоряжался судьбами церкви и государства и его влияние на дела было чудовищно преувеличено. Историк С. Ольденбург сопоставил все рекомендации Распутина, сделанные им в 1916-м (считавшимся годом его наивысшего влияния), с тем, что было по его советам исполнено: оказалось – ничтожная доля… Тайна влияния Распутина в значительной мере сводилась к тому, что умный и проницательный мужик умел угадывать, чего же хочет от него царь, и то же самое ему и советовал. Когда царю жаловались, мол, Распутин неправильно советовал решить какое-то дело, Николай оскорблялся: он-то знал, что нападают именно на его собственное мнение. Что касается влияния на Синод, то, за исключением одного из епископов-ставленников (Варнавы), все митрополиты ненавидели фаворита.
«Царевич – сын Распутина»? Но старец появился при дворе, когда Алексею было два года. «Распутин живет с царицей», а уж самые сдержанные признавали, что если все-таки не с царицей, то с ее любимой подругой, фрейлиной Анной Танеевой-Вырубовой, – это точно. Когда Вырубова оказалась после революции в Петропавловской крепости и узнала наконец от следователя, что вся Россия считает ее любовницей фаворита, она потребовала экспертизы, которая с несомненностью установила, что Вырубова – девственна. Нелепо в такой ситуации обсуждать вопрос об отношениях Александры Федоровны с ним, процитируем для информации читателя того же поэта, Кублановского: «Брак Николая и Александры был христианским – в прямом и точном смысле этого понятия… Они были женаты без году четверть века, их взаимное чувство ни на йоту не ослабело со временем, это была, очевидно, самая счастливая супружеская пара на русском престоле за всю историю».
Единственная правда во всем ворохе клевет заключалась в том, что Распутин – но не вместе, а вопреки императрице – был противником войны, считая эту бойню губительной для страны и престола. Он действительно был сторонником заключения мира.
Теперь можно перейти к последнему «обвинению»:
«Через Распутина высшее немецкое командование узнает о наших планах». Этот пункт подробно изложен и аргументирован в книгах Соколова и Дитерихса, где увязан с ролью старца в «жидо-масонском заговоре». (К слову: в советской книге Касвинова написано, будто через Распутина были передан немцам маршрут и время прибытия в Россию корабля с британским фельдмаршалом Китченером и германская подлодка потопила корабль и лорда.)
Николай Соколов цитирует в книге показания, данные ему убийцей Распутина, князем Феликсом Юсуповым-младшим, графом Сумароковым-Эльстоном:
«Я неоднократно видел у Распутина в кабинете каких-то неизвестных мне людей еврейского типа. Чаще всего они появлялись у него тогда, когда он или уезжал в Царское, или уже был там. Они тотчас окружали его после возвращения и о чем-то обстоятельно расспрашивала. Наблюдая их действия, я видел, что результаты своих расспросов они записывали в свои записные книжечки. Понял я, откуда немцы черпали свои сведения о наших тайнах. Я понял, что Распутин – немецкий шпион.»
Через пять страниц Соколов добавил:
«Юсупов пробовал выведать у Распутина, кто эти незнакомцы с записными книжками, которых он видел в его кабинете. «Хитро улыбаясь, – показал Юсупов, – Распутин ответил: «Это наши друзья. Их много, а главные в Швеции. Их зовут зелеными.» Стокгольм был главной базой немецких организаций по борьбе с Россией. Не сомневаюсь, что отсюда шли директивы к людям, окружавшим Распутина.»
(Дитерихс сдержанее: «Не думаю, что Распутин получал от немцев деньги.» Их, оказывается, получало окружение старца).
«Итак, шпионаж, который погубил Россию, происходил очень просто, – откомментировал пассаж Борис Бруцкус. – Распутин ездил во дворец, выведывал у царя и царицы тайные военные планы и возвращался к себе домой, где его уже ждали люди с еврейскими физиономиями. Эти же люди посещали его перед выездом во дворец, чтобы инструктировать насчет того, что именно требуется выведать у царя и царицы. Приезжали эти физиономии к Распутину с расчетом застать у него князя Юсупова. Подпоив вернувшегося из Царского Села Распутина, еврейские физиономии вынимали записные книжечки и записывали в них результаты расспросов. А потом, вежливо откланявшись наблюдавшему за ними князю Юсупову, сообщали раскрытые тайны Людендорфу. А когда они уезжали, князь Юсупов спрашивал Распутина: кто такие эти еврейские физиономии – и Распутин, лукаво улыбаясь, отвечал: это наши люди, они сносятся со Швецией, они немецкие шпионы, а мы для конспирации зовем их «зелеными».
Можно лгать за князя Юсупова, за графа Сумарокова и за господина Эльстона, – продолжает он, – но как может следователь заносить эту бездарную клевету в официальные акты, не пытаясь ни словом, ни вопросом удостовериться в качестве показания? Ну как следователю не спросить, например, чем объясняется, что шпионаж, за который полагается виселица, проводился открыто, в присутствии постороннего лица? Как не выразить недоумение, что шпионы, несомненно знавшие, кто лицо, постоянно присутствовавшее при их опасной работе, упорно творили свое преступление у него на глазах – у князя, женатого на родственнице царя, у сына того Юсупова, который в патриотическом рвении устроил погром немцев в Москве? Кто не удивится, что умный Распутин, будто бы глава шпионов в России, на вопрос Юсупова отвечает признанием, что сеть агентов раскинута широко, центр организации находится в Швеции и псевдоним ее – зеленые?»
