Валентина Григорян - Русские жены европейских монархов
«Бедная моя Анна! Бедная дорогая сестра! Нет больше нашей доброй матушки! Разве могли мы об этом подумать? Мы-то, видя ее доброе здравие, полагали, что она еще долго будет вместе с нами радоваться нашему счастью. Как она уступила болезни, которая вначале казалась такой незначительной… Целую дорогого Уильяма. Он любил ее и почитал, как родную мать… Она надеялась увидеть вас следующим летом, поскольку решили отправиться в путешествие в Карлсбад, и мысль о встрече с тобой скрашивала ей минуты печали, с которой она вынуждена была бороться после начала болезни».
Похоронили вдовствующую императрицу в Петропавловском соборе между могилой ее супруга, императора Павла I, и старшего сына, императора Александра I. Петербург снова погрузился в глубокий траур.
Анна Павловна не нашла в себе сил приехать в Россию. Ей прислали традиционный альбом с рисунками процессии. Со смертью близких и дорогих ей людей Россия становилась для нее все более и более далекой.
В 1833 году, в канун Нового года, Вильгельм Оранский впервые привез в Петербург старшего сына. Новый год отмечали грандиозным балом в Зимнем дворце, на который были приглашены и родственники из Голландии. Роскошь и богатство зрелищ не могли не поразить голландских гостей. Сыну Анны Павловны в то время было уже семнадцать лет. Его конечно же привлекало общество юных русских красавиц. Но образованные, умеющие вести себя в обществе великие княжны были удивлены развязностью молодого кузена из Голландии. Принц Оранский признался, что лично он ничего не понимал в воспитании детей, но тем не менее противился тому, что в этом отношении делала его жена. В своих воспоминаниях дочь императора Николая I великая княгиня Ольга охарактеризовала принца так: «…Он был настоящий остолоп». Нелестно, но, по всей вероятности, правдиво.
Год спустя Россию посетил младший сын Анны Павловны — принц Генрих. Ему было всего лишь четырнадцать лет, но церемониальность встречи была тщательно выдержана. Юного принца даже наградили золотой орденской цепью Святого апостола Андрея Первозванного и орденами.
За этим визитом последовали другие. Особенно часто приезжал деверь Анны Павловны, принц Фридрих, будущий муж сестры императрицы Александры Федоровны, урожденной принцессы Прусской. Он особенно любил Россию и по своим визитам в Петербург стал своего рода рекордсменом. Так что гости из Голландии бывали часто, но сама русская великая княгиня на свою родину приезжала все реже и реже.
* * *К 1830 году ситуация в Нидерландском королевстве стала взрывоопасной. Протесты против зависимости от голландских правителей из Дома Оранских в бельгийских провинциях вспыхивали все пятнадцать лет после того, как по решению Венского конгресса Бельгия и Голландия были насильно объединены в одно государство. Недовольство росло с каждым годом. Переговоры с восставшими результата не давали. Кончилось все это тем, что бельгийский национальный конгресс проголосовал за независимость своей страны и за конституционную монархию. При этом ни один из представителей династии Оранских не должен был отныне занимать бельгийский престол.
О вооруженном вмешательстве в бельгийские дела речь не шла. Барьером являлась Англия. В результате королем Бельгии стал Леопольд Саксен-Кобургский, который когда-то был женат на Шарлотте Английской (ее в свое время прочили в жены Вильгельму Нидерландскому, ставшему супругом русской великой княгини). Сестра Леопольда была замужем за одним из сыновей короля Георга III. Впоследствии племянница бельгийского короля, Александрина Виктория, станет английской королевой Викторией и выберет себе в мужья принца Альберта Саксен-Кобургского. Таковы хитросплетения династической политики.
В связи с происходящими событиями Анне Павловне пришлось покинуть свой чудесный дворец в Брюсселе, с таким трудом восстановленный после пожара. И уже окончательно.
Столь драматические для королевской семьи события не могли не отразиться на ее характере. И без того со временем отношения с мужем, а потом и с сыновьями становились все более сложными, возникавшие в семье конфликты острыми и затяжными. Не переставая требовать к себе как к царской особе внимания, Анна Павловна часто вызывала антипатию даже у самых близких людей своей холодностью и почти надменным поведением. Да еще капризный характер. По воспоминаниям очевидцев, у нее «был трудно уживчивый характер, и все ее боялись. В выражении ее лица было что-то суровое… Если бы она попала из России не в Голландию, страну торговую и богатую, а в другую, может быть, и характер ее развился бы совсем иначе».
Почти четверть века великая княгиня Анна Павловна носила официальный титул принцессы Оранской. Когда ей исполнилось сорок пять лет, она стала королевой. Это случилось еще при жизни ее свекра, который отрекся от престола в пользу сына в 1840 году. Вильгельм I, приняв решение жениться на знатной даме католического вероисповедания, уехал в Берлин, где и обвенчался с ней. (Спустя три года он скончался в возрасте семидесяти двух лет.)
На престол супруг русской великой княгини Анны Павловны взошел под именем Вильгельма II. Коронация состоялась в амстердамской церкви. Специально для этого случая были изготовлены атрибуты власти — корона, скипетр и держава. Ювелирам, которые делали корону, Анна Павловна отдала свои лучшие бриллианты, чтобы корона поражала блеском и роскошью. (Известно, что Вильгельм I вступил на престол, не имея короны.)
Именно этой короной с драгоценностями Анны Павловны до сего времени венчают всех нидерландских монархов.
Вильгельм II взошел на трон в сложное для страны время: все чаще звучали требования политических реформ, шатким было финансовое положение государства. Он вынужден был утвердить режим конституционной монархии, ограничив тем самым королевскую власть. Однако ограничение политической власти никак не повлияло на личную жизнь короля. Он, как и прежде, не знал границ в тратах на картины и скульптуры, на строительство новых резиденций по дорогостоящим архитектурным проектам, одним словом, продолжал роскошную жизнь. Такое расточительство истощало личные средства и вело к безумным долгам.
В 1848 году Вильгельм обратился за помощью к своему шурину, императору Николаю I, чтобы тот тихо, «по-семейному», дал ему заем под залог коллекции старых мастеров. А через полгода в результате несчастного случая король Нидерландский скоропостижно скончался.
Смерть супруга была для Анны Павловны, как собственно и для всех остальных, неожиданной. Она была глубоко потрясена случившимся. Горе усугубилось еще и тем, что с кончиной короля открылось истинное положение с деньгами в семье Оранских. Это встревожило вдову настолько, что она вынуждена была обратиться за помощью к брату, императору Николаю I.
В октябре 1849 года Анна Павловна написала ему следующее письмо: «Милый брат, дорогой и любезный друг!.. Наши долги, как оказалось, составляют 4,5 миллиона гульденов. Для их уплаты нам нужно будет продать всю землю и недвижимость в этой стране. Поэтому я обращаюсь к тебе, любимый брат и друг, с просьбой, чтобы ты в этот роковой час согласился купить собранные Виллемом картины, к которым ты так привязан и которые уже отданы тебе в залог. Если ты исполнишь мою просьбу, мои дети будут спасены. Ты спасешь также честь семьи».
Королеве Нидерландов в то время было действительно трудно. За год до смерти мужа она потеряла второго сына — своего любимого Вильгельма Александра. Он скончался от туберкулеза. Со старшим сыном, унаследовавшим престол, отношения у матери были сложными, с ним она не ладила. Впервые за все годы, проведенные вдали от России, Анна Павловна почувствовала себя одинокой. Чтобы помочь сестре, император Николай I купил коллекцию, картины из которой до сих пор украшают залы Эрмитажа в Петербурге.
В 1853 году вдовствующая королева Нидерландская приехала в Россию, где не была очень давно. Анна Павловна посетила Петербург, Москву, монастыри и церкви. Она всегда была очень набожна. На обеде, который был дан ею для духовенства, королева сказала, что всегда в чуждой стране любила Россию и если не приезжала в течение двадцати восьми лет, то виной были ее несчастья. «Вы знаете мои обстоятельства: наша страна была разорвана надвое, и я не могла оставить в несчастии тех, с кем жила прежде в счастии; это было бы недостойно русской великой княжны. Потом я лишилась мужа, сына; при новом короле я и хотела бы уехать в Россию, но надо было руководить детьми, помогать им, долг матери меня удерживал. Когда я женила второго сына (Генриха), то почувствовала себя как бы развязанной и поспешила в Россию. Брат сделал мне самый любезный, самый родственный прием. Я познакомилась со всем семейством. Если бы не этот случай, то я осталась бы незнакомой всему молодому поколению…»
