Николай Маркевич - История малой россии - 2
Государь, милостивым обращением с Самуйловичем, удержал его в эти смутные времена в преданности России, Воспользовавшись выступлением Султана из Украйны, он прислал к Гетману Стольника Князя Волконского с благодарным словом за мужественный отпор врагу; и даже, по его просьбе, отпустил в Сентябре для свидания с ним сыновей его: Григория и Семена с наставником их, Игуменом Батуринского монастыря Исаием, и с учителем Павлом Яслиновским, как бы в награду за изгнание Турков из Украйны, хотя Гетман в этом деле вовсе не участвовал.
Между тем Король пришел в Украйну, назначил Сирка Гетманом, Старщине Евстафию Гоголю приказал стеречь Днепровскую переправу, а сам пошел в Немиров, где Татары вымолачивали для себя хлеб Малороссиян, и опустошали окрестности. Борьба для Дорошенка делалась час от часу затруднительнее. Собеский был храбр, великий Полководец; Польша, хотя истощенная, хотя потерявшая прежнее могущество, все же, в сравнении с горстью его козаков, была еще весьма сильна; Москва желала успехов Собескому; Гетман Самуйлович был тоже против Дорошенковых замыслов. Только Чигиринский край был за него против двух Держав и всей почти Гетманщины. В этих тяжелых обстоятельствах он обратился к Царю; обещал привести в подданство Ногайцев, озлобленных против Крымских Татар; обещал удержать Турков от нападения на Россию; обещал наконец разорить, опустошить Крым, если Государь, признав его Гетманом обеих сторон Днепра и войска Запорожского усилит реестровых козаков тридцатью тысячами. «Если войска Твои, Государь, не пойдут в землю Бусурманскую», писал Дорошенко, «то войска Бусурманские в Твою пойдут; лучше бы их разорять, чем себя попускать к разорению. Молю Господа Бога, чтоб Ты мой искренний совет принял; и если Ты меня утвердишь за собою в подданстве, если возложишь на меня Гетманство обеих сторон, я буду радеть во всем и служить Тебе, как надлежит верному подданному» Государь не отвечал; а Ян Собеский бил Нагайцев, отбирал города, завоеванные Турками: Бар, Брацлав ему сдались; в Немирове он Татар уже не застал, — они бежали, услыша о его приближении; в Рашкове Турецкий гарнизон был вырезан; Кальник присягнул на верность Королю перед Королевскими Коммиссарами. Напрасно Дорошенко, находившийся на это время в Паволочи, подстрекал жителей не сдаваться и обещал им помощь, — эту переписку перехватили и доставили Королю. Основав главную квартиру свою в Брацлаве, Собеский писал к Царю, уведомлял о победах, просил вспомогательного войска. Царь отвечал, что Россия радуется успехам Польского оружия, удивляется тому, что Король принуждает к подданству Заднепрскую Украйну, присоединенную к России, но войск, по случаю зимы, прислать не может. Король жаловался Сенатской Раде на неустойку Москвы в трактате Андрусовском на высылку войск. «Соединясь с Москвитянами, я мог бы очистить Украйну; — писал Король — овладеть Течиным, Буджаком; вступить в Валахию.» Напрасно! Царь продолжал медлить присылкою войск. Эта медлительность, эта холодность Царская была неутешительна. Назначен был в Андрусове третий съезд.
Туда явились Боярин Князь Никита Одоевский, Троцкий Воевода Марциал Огинский, Литовский Референдарь Киприан Павель Бростовский и товарищи. Они начали договариваться о вечном мире, о городах, завоеванных Россиею, о соединении сил против общего врага. Потом Польские полномочные приступили к неотступному и настойчивому требованию Киева; Одоевский отвечал, что «Россия, не в противность договоров, владеет всею западною Украйною, и следовательно Киевом. Все эти города и Киев завоеваны Россиею не у Поляков, а у Турков. Польша не имела права, без совещания с Россиею, отдавать Султану Заднепрскую Украйну; но если уже она отдала ее, то не в праве иметь к ней никаких притязаний, Напротив того, Королю должно быть приятнее, чтоб Киевом владела держава Христианская, а не Магометане; впрочем — как бы ни судили о том Поляки, — Киев, приобретенный от Порты, не может быть возвращен Королевскому.» И так третий Андрусовский съезд кончился только перемирием на тридцать лет с половиною, от Января 10-го 1675; городов, завоеванных Россиею, Польские Послы за нею не утвердили.
Чигирин и Паволочь не покорялись Полякам; Дорошенко издал универсал, в котором уговаривал народ не сдаваться Королю; но, забрав жен, детей и все имущества, укрыться в Корсуне, куда он придет к ним на помощь с многочисленной Ордой. Не видя этому конца, Собеский прибегнул к сделке миролюбной, и выслал в Чигирин Коммиссаров: Епископа Львовского Иосифа Шумлянского и Королевского Полковника Подстолия Хелмского Мортинштейна, о чем Русский в Польше Резидент Тяпкин немедленно уведомил Государя. Этим Коммиссарам препоручено было объявить Дорошенку, что если он покорится Республике, то все вины козаков будут преданы забвению и им возвратят древние привилегии. Для переговоров призывал Король в Брацлав самого Дорошенка. Тогда Дорошенко спросил даст ли Король ему вспомогательное войско против Татар и Турков, когда Польские войска выступят из Украйны? Будет ли в Украйне свобода вероисповедания? Будет ли Грекороссийский Епископ присутствовать в Польском Сенате? При коронации, присягнет ли Король и чины на неприкосновенность козацких прав? Король хотел уже отвечать утвердительно; вдруг явились Татары, и Дорошенко начал войну о Поляками.
Он послал к Хану совет напасть немедленно на Брацлав, где ныне главная квартира Королевская. Миклашевский уведомил о том Короля, и был послан к Хану для отвращения его от намерения соединиться с козаками. Пехота Дорошенкова была подкуплена и перешла на сторону Сирка. Ожидая весны, Король продолжал пребывание свое в Брацлаве; Польские разъезды заходили даже в Валахию; Сирко наблюдал за движением Татар; но болезни, распространившиеся в Польском войске, отступление Паца с Литовским корпусом, и отозвание вспомогательных Прусских войск, присланных вассалом Польским, Курфирстом Бранденбургским, разстроили предположения Королевские. Напрасно Пацу и Литовским войскам Король объявлял, что их удаление почтет побегом и станет судить их как дезертиров; угрозы не действовали. Силы армии уменьшились до того, что Королю невозможно было удерживаться в открытой стране, в обширных степях. Февраля 20-го писал он воззвание к Раде Сенатской и к народу о стесненном положении дел. Потом укрепил Кальник, Брацлав, Могилев, Рашков, Бершад и Шаргород; разставил гарнизоны; дал приверженным козакам сукна и денег; сделал Гоголя главным предводителем полков Брацлавского, Кальницкого, Уманского и Могилевского; разместил его козаков в Брацлавском воеводстве; Полковнику Кваше дал, начальство над Бершадским гарнизоном; поставил один полк в Шаргороде; сделал смотр Коронному войску под Хмельником и перевел его в Волынь, назначив в Лабусе свою главную квартиру. Вскоре поехал в Яворов, созвал туда Сенатскую Раду и магнатов, начались совещания о дальнейших средствах к продолжению войны, и толкования о мирных переговорах с Портою.
Султан Татарский Нурадин явился к Королю, чтоб предложить себя в посредники; Король требовал, чтоб Турецкие войска были выведены из Украйны, — ему не отвечали; он обещал оставить Порте Каменец с землею на милю окружности; но как войска неприятельские оставались на прежних местах, то должно было сражаться. Не долго Король ожидал войны; в Яворов пришло известие, что Сераскир Ибрагим Паша соединился с Султаном Нурадином и ведет огромное Турецко-Татарское войско ко Львову. Отменив план Украинской компании, оставя все Украинские дела, Король повел свои полки через Збараж и Тарнополь туда же; а к Ромодановскому послал просить, чтоб исполни статью трактата между обеими Державами, перешел бы за Днепр и поспешил бы помощию. Ромодоновский отвечал, что начнет военные действия только тогда, когда Король подойдет к Днепру, Король отправил к Царю Александра Кладницкого; жаловался на Воеводу, предлагал союз, дружбу, отказывался навсегда от Смоленска, лишь бы дали ему пособие против неверных. Пособия не было, Изнуренный гибельною войною, стесненный в денежных обстоятельствах, он снова обратился к Хану Крымскому, просил его посредничества; Царский Резидент Тяпкин принял участие в делах; все было тщетно. Началась война.
Король дал повеление: гарнизонам в городах не сдаваться; Сирку отражать отовсюду неприятеля и о своих движениях сообщать Польским Коммендантам; Коронным Хоругвям, оставшимся на Волыне, вести войну партизанскую, гарцовать и тревожить врага с тылу и с боков наездами, а сам пошел навстречу к Нурадину, который отделился от Сераскира и действовал особенно, имея при себе сорок тысяч войска. Пока Сераскир занимал города Збараж, Бучак и Завялов, — Станислав Яблоновский разбил Турецкий отряд под Злочовым, а у Львова Король разгромил и разсеял Татар. Капитан Хржановский выдержал четырнадцатидневную осаду Трембовли, имея только триста человек гарнизона; он был одушевлен мужеством и решимостью жены своей: она объявила ему, что пробьет ножем первого, кто осмелится начать при ней разговор о сдаче.
