П Перминов - Под сенью восьмиконечного креста (Мальтийский орден и его связи с Россией)

Как бы там ни было, но двойственность политики Пия VI очевидна. В начале марта 1799 года папа направил в адрес своего нунция в Петербурге Лоренцо Литты пространный меморандум, в котором излагал свое отношение к провозглашению Павла великим магистром: "Величие души Павла I не требует дополнительных подтверждений. Ему следовало использовать {120} все свое могущество в пользу Ордена без того, чтобы участвовать в дискредитации нынешнего великого магистра (т. е. Гомпеша. - П. П.), и без того, чтобы добиваться отличия, которое не может быть даровано некатолическому монарху и которое требует согласно соответствующим вполне определенным правилам, изъявления мнения всех языков, входящих в Орден" 70. Учитывая содержание меморандума, Пий VI оставил за нунцием право самому решить, каким образом довести его до сведения Павла I. В инструкциях, находившихся в том же пакете, что и меморандум, нунцию предписывалось действовать так, чтобы никоим образом не нанести ущерба отношениям между Ватиканом и Россией.

К несчастью для Ордена, пакет, поступивший из Флоренции, был перлюстрирован в Петербурге. Содержание меморандума стало известно канцлеру Кочубею раньше, чем Лоренцо Литте. Ситуация усугублялась тем, что текст инструкции был зашифрован. Русский "черный кабинет" так и не узнал, что Пий VI считал необходимым действовать в вопросе о признании за Павлом титула великого магистра с особой осторожностью.

Ознакомившись с текстом меморандума, Павел пришел в страшную ярость. 17 марта губернатор Петербурга граф Пален пригласил Джулио Литту в свою канцелярию и предложил ему стаканчик лафита. Литта был потрясен. Ему, как и всему петербургскому высшему свету, было хорошо известно, что во избежание неприятных объяснений Пален угощал лафитом тех, кто подвергся высочайшей опале. Не вдаваясь в детали, Пален передал Литте волю императора: он лишается звания лейтенанта великого магистра Ордена Св. Иоанна и отправляется в ссылку в имение своей жены. Нунций Лоренцо Литта был выслан из Петербурга 28 апреля того же года. Лейтенантом великого магистра вместо Джулио Литты был назначен граф Н. И. Салтыков.

УШАКОВ И НЕЛЬСОН

После отъезда братьев Литта из Петербурга внимание Павла I сосредоточивается на Мальте.

Остров госпитальеров, несомненно, занимал определенное место в политических расчетах русского императора. При их оценке зарубежные исследователи истории Ордена Св. Иоанна традиционно исходят из концепции экспансионистского характера политики русского царизма в Средиземноморье. Многие {121} из них считают, что Мальта привлекла внимание Павла I как удобная военно-морская база в центральной части Средиземного моря 71. Важно отметить, что большинство как русских дореволюционных, так и советских историков подчеркивают интерес царизма прежде всего к району Восточного Средиземноморья, связанный с борьбой России за свободу мореплавания и проливы Босфор и Дарданеллы, а также с поддержкой освободительного движения народов Балканского полуострова и Греции, имевшего антиосманскую и панславянскую окраску. Правда, это относится к периоду до конца XVIII века. Что касается "грани веков" и первой половины XIX века, то советский исследователь А. Л. Шапиро отмечает зарождение новой тенденции, выразившейся в том, что "царизм стал проявлять серьезный интерес ко всем районам Средиземноморья, которые могли служить плацдармом для проникновения французов или англичан во владения Османской империи, в Черное море и к русской днестровской границе" 72.

Здесь важно отметить, что тенденция, на которую указывает А. Л. Шапиро, дальнейшего развития на протяжении XIX века в целом не получила. Это, на наш взгляд, подтверждает высказанное ранее замечание об аномальном, не характерном для русской внешней политики подходе Павла I к сложному комплексу проблем, наслоившихся вокруг Мальты. Военное присутствие России в Средиземном море в XIX веке оставалось спорадическим, связанным прежде всего с русско-турецкими войнами. Отсюда следует, что политику Павла I в отношении Мальты целесообразно рассматривать в контексте реальной обстановки, сложившейся в регионе в конце XVIII века. "Французская революция рассматривает Средиземное море как свое море и намерена в нем господствовать", - заявил Наполеона октябре 1797 года, задолго до появления в этом районе эскадры Ф. Ф. Ушакова. Это было прямым вызовом другим морским державам, затрагивало интересы России в Восточном Средиземноморье. У Павла появился план использовать Мальту и Орден Св. Иоанна в борьбе против растущей агрессивности французской революции. Однако логика военно-политической борьбы вокруг Мальты завела его дальше, чем того требовали национальные интересы России. Вот как это получилось.

На первых порах Павел стремился действовать, в том числе и в средиземноморских делах, в рамках антифранцузской коалиции, заключенной еще при жизни Екатерины II. Ведущую роль в ней играла Австрия. Однако подписание в октябре 1797 года Кампоформийского мира между Францией и Австрией, согласно {122} которому Бонапарту удалось добиться от министра иностранных дел Австрии Л. Кобенцля согласия на все свои требования, привело в замешательство Павла I и его окружение. "Легко судить можете, писал вице-канцлеру Н. П. Панину А. Б. Куракин, - сколь вообще сие событие всякое ожидание наше превосходит и нам неприятно быть должно, а особливо по приобретении французами на Средиземном море Венецианских островов, где, без сомнения, постараются они возмутить греков и албанцев и рассадить зверские свои правила и в Турции, и если, к несчастью, в том преуспеют, и Порта, не усмотрев угрожаемую ей гибель, им в том не воспрепятствует, то можно легко заключить о пагубных следствиях по вреду и нашему делу из того произойти могущих" 73.

Кампоформийский мир заставил Павла I серьезно задуматься о позициях в Восточном Средиземноморье, приобретенных Россией в результате победы над Турцией в войне 1787-1791 годов. 5 марта 1798 г. Павел обратился к Австрии, Англии, Пруссии и Дании с предложением создать коалицию для обеспечения Европы от зол, ей угрожающих". Формирование новой антифранцузской коалиции ускорили захват Францией Мальты и высадку французских войск в принадлежавшем Турции Египте (июнь - июль 1798 г.). Интересы борьбы против общего врага создали весомые предпосылки для сближения старых соперников Англии и Турции. 23 декабря 1798 г. был заключен русско-турецкий договор, к которому через два дня присоединилась Англия. "Надобно же вырость таким уродом, чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, т. е. союз наш с Портой" 74, - с удивлением писал в эти дни А. А. Безбородко.

Осенью 1798 года объединенная русско-турецкая эскадра под командованием адмирала Ф. Ф. Ушакова вышла из Константинополя по направлению к захваченным Францией Ионическим островам. В феврале 1799 года флот Ушакова взял штурмом хорошо укрепленную крепость на острове Корфу.

Еще в декабре 1798 года через английского посла в Петербурге Витворта было условлено, что после взятия Корфу эскадра Ф. Ф. Ушакова поддержит Нельсона, осаждавшего Мальту. В текст союзного договора России и Неаполя от 29 декабря 1798 г. была включена сепаратная статья, в силу которой Россия, Англия и Неаполь после освобождения острова от французов должны были ввести на Мальту свои гарнизоны в равном количестве. 31 декабря, через два дня после подписания договора, было условлено, что русский гарнизон численностью в три гренадерских {123} батальона и 300 артиллеристов займет Валлетту. По договоренности трех держав верховная власть на Мальте должна была принадлежать военному совету во главе с представителем русского командования. Это последнее соглашение не было подписано и носило, очевидно, характер устной (вербальной) договоренности. Его копия сохранилась в русских архивах в виде приложения к корреспонденции неаполитанского посла в Петербурге герцога Серракаприола 75.

В работах английских историков притязания Павла I на Мальту представляются как явившиеся полной неожиданностью для английской дипломатии. Между тем сохранившиеся архивные документы свидетельствуют об обратном. Стремясь побудить Павла к активным действиям в составе антифранцузской коалиции, английские дипломаты в Лондоне и Петербурге заверяли русского императора, что готовы способствовать установлению прочного англо-русско-неаполитанского контроля над Мальтой. Более того, статс-секретарь по иностранным делам В. Гринвил заявлял в декабре 1798 года русскому послу в Лондоне С. Р. Воронцову, что "если Павел пожелает получить Мальту", то Англия "с искренним удовольствием на это согласится". В таком же духе был проинструктирован и английский посол в Петербурге Ч. Витворт. "Король отрекается за себя от всякой мысли или желания удержать за собой Мальту как британское владение" 76, - писал ему Гринвил в начале 1799 года. 24 декабря 1798 г. английский посол официально информировал А. А. Безбородко о предложении лондонского кабинета ввести на Мальту военные гарнизоны трех союзных держав - Англии, России и Неаполя.