Владимир Чунихин - »Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…» (СИ)
И ещё. Как думаете, этот генерал будет кого‑то учить сложному виду боя, который он практически не знает сам? Нет, он, может, и хотел бы. Особенно, если этого требует Сам. Но он этого боя просто не знает. Ни в теории, ни на практике. А как думаете, будет он изучать его самостоятельно? Хотя бы в самых общих чертах? Я уже не говорю, в объёмах, позволяющих обучать подчинённых?
Здесь приводились уже документы, отражающие уровень профессиональной состоятельности основной массы командного состава этой армии. Так что ничего нового внимательный читатель здесь не увидит. Советские генералы — это тот же самый командный состав. Только самый высший эшелон этого командного состава. Плоть от плоти, так сказать.
Однако я специально привёл директиву полностью, чтобы не только продемонстрировать слабую подготовку и профессиональные навыки основной массы советских генералов накануне войны. Обратите внимание на то, что маршал Тимошенко, как это следует из директивы, не собирался просто констатировать генеральское убожество. Что выросло, то уже выросло. Других нет. И строить новую армию надо вот с этими.
Поэтому основная мысль здесь одна. Надо учиться. И, хорошо зная, конечно, эту человеческую породу, понимал, что добровольно это сановное стадо учиться не будет. Поэтому назначил им конкретные сроки, определил конкретные темы, чтобы хоть что‑то они начали делать в этом направлении. Поэтому предупредил, что будет проверять.
Совершенно ясно, конечно, что за один год (а фактически за несколько месяцев) полководца из неуча не сделаешь. Однако ясно и то, что для того, чтобы хоть кто‑то из них приобрёл какие‑то необходимые знания и навыки, надо постоянно тормошить эту аморфную массу. Бить и пинать. Иначе никак.
***Когда речь заходит о качестве генеральского корпуса РККА по состоянию на июнь 1941 года, неизбежно всплывает всегда одно и то же соображение. Суть его состоит в том, что качество это является прямым следствием сталинских репрессий, в результате которых в 1937–1938 годах был уничтожен практически весь высший командный состав Красной Армии, имевший богатый опыт и высочайший уровень знаний именно для проведения фронтовых и армейских операций. Пришедшие им на смену командиры были подняты из самых низов и соответствующего опыта и знаний не имели. Отсюда и качество их командования.
Давайте попробуем разобраться с этим утверждением.
Какой опыт имели полководцы, погибшие в годы репрессий? Как это ни покажется кому‑то странным, но имели они опыт точно такой же, как и пришедшие им на смену полководцы 1941 года. Иными словами, опыт Гражданской войны. Или, вспоминая ещё раз слова Сталина,»не настоящей войны»,»особой войны, не современной». Правда, имели они подобный опыт масштабного уровня фронта — армии — дивизии.
На смену им пришли командиры, имевшие опыт той же самой гражданской войны на несколько меньшем уровне. В среднем где‑то уровня дивизии — бригады — полка. Вот и всё.
Ни те, ни другие не имели опыта командования сколько‑нибудь значимыми соединениями периода Первой мировой войны. И чины имели в старой армии примерно одинаково невысокие. За очень небольшим исключением, вроде подполковника Егорова или полковника Шапошникова. А так, что унтер — офицер Будённый, что унтер — офицер Жуков, подпоручик Тухачевский или штабс — капитан Василевский. Или токарь Якир, гимназист Примаков и подпольщик Ворошилов, вовсе не участвовавшие в той войне. Или недоучившийся студент, а потом подпоручик артиллерии Уборевич, кажущийся на их фоне и вовсе кладезем учёности.
Об этом как раз писал в тридцатые годы Р. Б. Гуль в своей биографии Тухачевского.
«…И все же не из числа царских генералов, полковников, пошедших к большевикам за страх и за совесть, родились ставшие теперь во главе армии красные маршалы. Российские Пишегрю, Ожеро, Ней, Мармоны, Даву, Дюроки испеклись из того же» французского» теста. Наполеонистые поручики, обойденные прапорщики, ухватистые унтер — офицеры, авантюристические портные, вовремя не награжденные капитаны, самородки — головорезы и моншеры с сильной уголовщиной, вот откуда вышла головка теперешней Красной Армии…»
Кто‑то из них, пусть и в головокружительном темпе, но поднимался по начальственной лестнице, не пропуская особо ступеней командования. Тот же Будённый. Отряд — эскадрон — полк — бригада — дивизия — корпус — армия. Так и рос (или, точнее, взлетал), вместе с вновь формируемыми частями и соединениями.
А были и вовсе, вроде Тухачевского. Полгода службы заместителем командира роты — плен — работа во ВЦИК — командующий армией — командующий фронтом.
Или председатель Центробалта Дыбенко, ставший сразу из матросов начдивом. Командующий впоследствии военными округами.
И ещё одно важное обстоятельство, мало принимаемое обычно во внимание при рассмотрении вопроса становления командных кадров периода Гражданской войны. Почему‑то забывается про две революции. Почему‑то упускается из виду, что армия имела ярко выраженный классовый характер. Изображаются обычно новые полководцы у стратегических карт, солидно рисующие стрелы и выигрывающие сражения своим необыкновенным полководческим талантом.
А на самом деле, всех их подняла революция, всех подняла гражданская война. Иными словами, стихия, дикая смесь войны, повсеместно вспыхивающих восстаний, бандитских налётов, карательных экспедиций и прочих специфических вещей.
Поэтому главным критерием продвижения по службе был тогда, как это ни странно, вовсе не полководческий талант. Главным было — наш он или не наш. Предаст он завтра или не предаст. Поднимет мятеж или нет Это было главным в зародившейся тогда классовой армии. Мнение» свой в доску» являлось лучшей аттестацией красного командира. И было такое вовсе не от чьей‑то глупости. А была в этом попросту главная необходимость гражданской войны.
Немногие сейчас помнят о том, как в 1918 году поднял против большевиков мятеж командующий Восточным фронтом Красной Армии Муравьёв. В июне 1919 года в разгар наступления на Петроград белогвардейских войск Юденича, в тылу 7–й красной армии, оборонявшей город, поднял мятеж комендант форта Красная Горка Неклюдов.
Перебежали к белым командующий Сингелеевским фронтом Мельников (его, правда, белые сгоряча расстреляли), помощник командующего Южным фронтом Носович, командующий 9–й армией Всеволодов, командующий оборонительных сил Урало — Оренбургского фронта Махин, командующий 2–й армией Харченко. Перебежал к немцам с четырьмя кораблями командир Чудской озерной флотилии Нелидов.
В ряде случаев изменники уводили за собой и воинские части, уничтожив предварительно коммунистов. Само собой разумеется, что переходили они, захватив наиболее важные и секретные штабные документы.
И такие случаи были тогда повсеместно. Про передачу белым сведений из красных штабов вообще можно не говорить. Это была обыденность того времени.
Потому‑то и уничтожались тогда так бестрепетно своими же красными лучшие (или удачливые) полководцы Красной Армии, такие как Сорокин, Миронов, Думенко, Щорс. Потому и процветали такие, как Дыбенко или Якир. Или тот же Котовский, со своей совсем уже феноменальной судьбой.
А штабс — капитан Василевский, как командовал в царской армии батальоном, так командовал батальоном и в Красной Армии. Но кто возьмётся утверждать, что Дыбенко — это великий полководец, потому и поднялся в ту войну так высоко? И что Василевский — совсем никудышный по сравнению с ним военачальник, потому и застрявший тогда в одной и той же невеликой должности?
И ведь победили тогда именно эти самые красные генералы. Отчаянно иногда проигрывая, но в результате всё‑таки победили. А почему? Гениальные полководцы? Но ведь гениев этих били поляки в 1920 году армией, ещё более молодой и не имевшей вообще никакого боевого опыта. В отличие от армии Красной, имевшей, казалось бы, опыт почти трёх лет Гражданской войны. Но вот чего стоил такой опыт, это выяснилось под Варшавой.
Тогда в чем же дело? В чём причина успеха красных полководцев в Гражданской войне? А всё очень просто. Когда вспоминают великие победы Красной Армии, забывают при этом частенько о том, как гнила и разваливалась изнутри Белая Армия. Как русский мужик, погнавший было большевиков, повернул вдруг повсеместно оружие против Колчака и Деникина. Были, знать, для этого у мужика серьёзные причины, чтобы именно такой выбор сделать из двух горчайших для него зол.
И вот вам, пожалуйста, результат. Та же польская армия, не самая сильная и не самая многочисленная. Молодая и не имеющая абсолютно никакого реального военного опыта. Но эта армия не была поражена проказой разложения, как Белая армия. Эта армия не была захлёстнута враждебной стихией своего польского крестьянства. И в результате красные полководцы обломали об неё зубы.
