А Немировский - Слоны Ганнибала
Ганнибал уже был захвачен красочным невиданным зрелищем. Служители раздали бойцам оружие, и по сигналу трубы гладиаторы ринулись друг на друга. Мечи мелькали в воздухе, как молнии. Слышались удары мечей, воинственные крики самих гладиаторов и возгласы толпы, одобряющей своих любимцев:
- Загоняй его к барьеру! - Рази! Бей труса!
У барьера стояли надсмотрщики с бичами и железными палками. Горе тому, кто уклонится от боя и не даст насладиться зрителям картиной своих мучений.
Победили воины с золотыми щитами. Их осталось всего шестеро.
- Слава золотым! - надрывались зрители. - Слава!
Победители покинули арену. Выбежали люди с раскаленными щипцами. Они приложили их к распростертым на арене телам, чтобы убедиться, не остался ли кто в живых. Ганнибал ощутил запах горящего мяса. Мертвых уволакивали крючьями, а тяжелораненых добивали молотами. Другие служители граблями выравнивали песок, засыпая лужи крови.
Пока убирали арену, Пакувий рассказывал Ганнибалу о древнем обычае гладиаторских боев.
- Нашими учителями были этруски, одно время владевшие Кампанией и основавшие Капую. Но у этрусков бои устраивались лишь на похоронах лукомонов - так они называют правителей своих городов. Для нас же гладиаторский бой - это праздник. Скорее наша чернь откажется от дарового угощения, чем пропустит такое представление.
- А есть ли гладиаторы у римлян? - обратился Ганнибал к Невию.
- Конечно, ответил поэт. - Только Риму сейчас не до гладиаторов.
На арену вышли двое бойцов в шлемах с забралами. Черное тело одного из них напоминало статую из эбенового дерева. Другой гладиатор был выше своего противника на целую голову, у него было стройное тело со светлой розоватой кожей.
- Галл и эфиоп! Галл и эфиоп! - вопили зрители.
Судя по крикам, эти гладиаторы были хорошо знакомы капуанцам. Выступление их считалось праздником. Но гладиаторы явно не оправдывали ожиданий публики. Они сражались нехотя, вяло.
- Огня! Бичей! - яростно кричали капуанцы.
И служители наотмашь били гладиаторов бичами из бычьей кожи. Бич оставлял на теле галла длинные кровавые следы.
Ганнибал невольно вспомнил поединок, устроенный им перед войском после перехода через Альпы. Там бойцы сражались с большей яростью, хотя их не погоняли ни бичами, ни раскаленными прутьями.
- А что получит победитель? - спросил он Пакувия.
Капуанец не понял вопроса.
- Ты хочешь, сказать, какое вознаграждение получит ланиста? - спросил он.
- Нет, я спрашиваю, какая награда ожидает победившего гладиатора.
Капуанец рассмеялся:
- Может быть, в благодарность за доставленное богатство ланиста избавит его от розог, когда он провинится, или будет кормить досыта.
- Теперь я понимаю, почему они сражаются как неживые, - молвил Ганнибал. - Если бы наградой за победу была свобода, тогда не понадобились бы эти люди с бичами.
- Но хороший гладиатор стоит целого состояния! - возразил Пакувий. Ланиста слишком часто рискует потерять его на арене и мечтает лишь о том, чтобы отличный боец остался жив. На что же он будет надеяться, если победителя ждет свобода? А впрочем... - Пакувий задумался. - Ты наш гость, и выполнить твое желание для меня счастье!
Не успел Ганнибал промолвить и слова, как Пакувий уже что-то быстро-быстро шептал служителю на ухо.
Через несколько мгновений по знаку служителя схватка остановилась. Глашатай объявил:
- Присутствующий среди нас великий наш друг и полководец Ганнибал просит даровать в этой схватке свободу победителю. Пакувий оплачивает все убытки, которые понесет от этого ланиста.
Схватка возобновилась. Галл начал теснить эфиопа. Тот яростно отбивался, медленно отходя к барьеру, отделяющему арену от зрителей.
Амфитеатр, как и при схватке "золотых" и "серебряных" щитов, разделился на два враждующих лагеря.
- Гони черную собаку! - вопили сторонники галла.
- Не подпускай близко галла! - орали приверженцы эфиопа.
Да, это была схватка, какой еще не приходилось видеть ни капуанцам, ни Ганнибалу. Там, у подножия Альп, сражались юнцы, истощенные голодом и цепями, а здесь бились мужи, не уступающие друг другу ни в опытности, ни в воле к победе. Свобода была на острие меча у каждого из бойцов.
Вскоре стало заметно, что галл начал уставать. Его лицо и плечи покрылись потом. Движения стали неуверенными. Галл торопился, стремясь как можно скорее нанести противнику удар, эфиоп бился хладнокровно. Только еще больше заблестели его черные плечи и шары мускулов на руках.
Но что это?
Меч ударил в щит эфиопа. Эфиоп поскользнулся. Нет, это обманное движение. Снизу он нанес короткий и сильный удар. Галл рухнул на песок к ногам эфиопа.
Амфитеатр грохотал. Зрители вскочили с мест и кричали, приветствуя победителя. Многие бросали на арену цветы и монеты, желая вознаградить гладиатора.
Ниний достал из кожаного мешочка монету, намереваясь ее бросить на арену.
- Постой! - остановил его Ганнибал. - Дай ее мне.
Ганнибал внимательно рассматривал большую медную монету с изображением волчицы, кормящей двух младенцев.
- Как это называется - спросил он после долгой паузы.
- Асс, - отвечал Ниний.
- Это римская монета? - спросил Ганнибал, припомнив, что римляне приписывали основание своего города близнецам, вскормленным волчицей.
Нет, это наша капуанская монета. Капуя считала себя сестрой Рима.
- А нет у тебя римской монеты?
Ниний порылся в мешочке.
- Изволь! - Капуанец протянул Ганнибалу маленький блестящий кружочек. На одной его стороне была женская голова в шлеме.
- Это серебро? - спросил Ганнибал.
- Серебро сверху, а ядро монеты из свинца.
В разговор вмешался Пакувий:
- Такова и свобода, которую римляне дали Италии. Поскреби ее немного, а под нею рабские цепи.
- Ниний и Пакувий, вы должны мне помочь, - сказал Ганнибал.
Капуанцы обратились в слух.
- Я хочу выпустить монету, но не такую, - Ганнибал с презрением указал на римский асс, - монету из настоящего серебра. Серебро доставят из Иберии, а чеканку возьмите на себя.
- Прекрасная мысль! - воскликнул Пакувий. - Мы изобразим на монете твое лицо.
- Не надо. Война обезобразила мое лицо. Я хочу, чтобы на монете была фигура слона.
- Слона? - удивленно воскликнул Ниний.
- Да. Мой отец мечтал, что слоны раздавят Рим. Говорят, он умер с этими словами на устах. Благодаря отцу, его настойчивости и мудрости, были приручены ливийские слоны. На монете должен быть изображен не индийский слон, а "ливиец" с длинными ушами. И, чтобы никто не сомневался, в чем смысл монеты, пусть на другой ее стороне будет изображен он, - Ганнибал показал на арену, - эфиоп с толстыми губами и черными курчавыми волосами.
Чернокожий, приняв от служителей подобранные ими деньги, покидал арену. Представление было окончено.
БИТВА У ИБЕРА
Только прибыв в Иберию, Магон понял, что рабби его обманули. Совет поручил ему набрать в Иберии двадцатичетырехтысячное войско для Ганнибала и этим самым снимал с себя ответственность за помощь италийской армии. Рабби возложили эту ответственность на Магона, заведомо зная, что никаких воинов в Иберии не добыть. Незадолго до памятного всем заседания Большого Совета, на котором Магон высыпал на стол золотые кольца, было получено письмо от Газдрубала. Брат сообщал о восстании, охватившем всю Северную Иберию. Зачинщиком его был Алорк, тот самый ибер, которого много лет назад Ганнибал отправил послом в Сагунт. Алорк подговорил начальников кораблей, стоявших в устье Ибера, поднял на борьбу иберийские племена. Иберия не могла послать Ганнибалу ни одного воина, она сама нуждалась в помощи. Не мог послать ему помощь и Карфаген, так как против него вскоре после отъезда Магона выступил Сифакс. Одни говорили, что царь массасилов возобновил союз с Римом, другие уверяли, что причиной войны является отказ Ганнона выдать за Сифака свою дочь Софонибу. Как бы то ни было, Сифакс снова стал врагом Карфагена.
Пользуясь бедственным положением Карфагена, римляне усилили свои атаки в Иберии. Как стало известно Газдрубалу, они стягивали свои силы к Иберу. К войскам Гнея Сципиона, находившегося в Иберии с начала войны, присоединились легионы его брата Публия, бывшего консула. Видимо, римляне придавали большое значение Иберии, если они решились в пору самых тяжелых неудач отправить за море воинов во главе с этим способным полководцем.
Газдрубал построил лагерь на холмах милях в пяти от Ибера, на берегу которого стоял римский лагерь. Первые дни враги прощупывали друг друга, вступая в мелкие стычки. Наконец карфагенский полководец решился на сражение. В полдень войско пунов покинуло свой стан и спустилось на равнину, к реке.
Римское войско было построено, как обычно, манипулами. Впереди стояли манипулы гастатов, самых молодых воинов, за ними - манипулы более опытных бойцов - принципов, строй замыкали триарии, воины, испытанные во многих битвах. Полководцы вводили их в бой в случае крайней необходимости.
