Андрей Буровский - Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов»
В «норманизм» в России тоже верят. Многие до сих пор уверены, что «немцы так думают», а в самой Германии ни о каком таком «норманизме» и слыхом не слыхивали. И уж, конечно, в Германии отлично разделяют самих себя и скандинавские народы. Шведы для немцев не ближе, чем для русских — черногорцы или поляки.
Циклы борьбы с «норманизмом»
«Норманизма» как попытки доказать неполноценность славян не существует, но уже 250 лет то угасает, то снова вспыхивает борьба с «норманизмом».
Научная аргументация мало интересует антинорманистов. Их представления не имеют ничего общего с наукой. Их обвинения несуществующим «врагам России» важны только для политической пропаганды.
Крики про «норманизм» становятся громче в периоды русской великодержавности — когда «нужно» любой ценой доказать: Россия — родина слонов. В эпоху сталинщины «норманистов» поносили даже активнее, чем «безродных космополитов». Начали ругать их раньше, уже в середине — конце 1930-х годов, а кончили позже, потому что даже и после смерти Сталина успокоились не сразу. «Норманистические бредни так называемого финского «профессора», «неграмотная буржуазная чушь», «высосанные из пальца бездарные теорийки» — все это из статьи 1949 года в профессиональном альманахе «Советская археология». Повод? Некий профессор из Финляндии допускает, что название одного из порогов Днепра — германского происхождения. А ведь «каждому ясно», что все названия у нас на Родине могут быть только нашего происхождения — чисто русского и притом рабоче-крестьянского.
Вот официальное мнение уже более поздних времен: «Норманисты» — сторонники антинаучной «норманской» теории происхождения Древнерусского государства, выдвинутой и усиленно пропагандировавшейся работавшими в России реакционными немецкими историками ХVIII века: Г. З. Байером, Г. Ф. Миллером, А. Л. Шлецером и др. «Стремясь оправдать немецкое засилье в России и сохранить захваченное иностранцами при попустительстве придворной клики положение в русской науке и культуре, Н. выступали с отрицанием способности русского народа к самостоятельному историч. развитию. Образование Древнерусского государства и все важнейшие события в его… жизни Н. приписывали норманнам (варягам), утверждая, что они будто бы стояли по культурному развитию и социально-политич. строю выше славянского населения Древней Руси, что находится в полном противоречии с историч. фактами».
Ну и конечно же: «Несостоятельность аргументации Н. была показана уже в работах многих русских историков ХIХ — ХХ вв. (С. А. Гедеонов, В. Г. Васильевский и др.). Исходя из марксистско-ленинского учения о государcтве и опираясь на большой археологич. материал, советские историки окончательно разгромили «норманскую» теорию»[99].
Для людей, не отягощенных образованием, даже ругать «норманистов» и доказывать древность русской культуры недостаточно — они слишком плохо знают, и кто такие норманисты, и что такое культура. У них возникает желание еще радикальнее переиначить раннюю русскую историю… Например, объявить Рюрика и варягов славянами… Ну хоть что-то придумать по этому поводу! Преимущество 1930–1950 годов перед нашим временем простое — тогда больше уважали науку, полет фантазии ограничивался ее данными. Мы живем не в такое страшное время, но вот почтение к научной доказательности изрядно утратили. Ну, и появляются в печати перлы про то, что Рюрик «конечно же» был славянином, а вовсе не гнусным варягом и не приплыл из-за моря, а жил-поживал в Старой Руссе и варил там соль[100].
Другие «антинорманисты» утверждают, что Рюрика никогда не было.
Третьи — что он происходил из западных славян, а вовсе не из варягов.
Четвертые — что он был из славян, хотя и плавал на судах викингов.
И в любом случае «антинорманисты» яростно отрицают роль варяжской династии как первой объединительницы Руси. Ну не в силах они этого вынести.
Опять злополучный «норманизм»
Во всех областях науки сталкиваются две школы: московская и петербургская. Московская школа археологов более официозная, петербуржцы всегда держали себя как-то независимее.
В конце 1960-х годов в Петербурге некоторые археологи стали объявлять себя «неонорманистами». Мол, норманны все же внесли не оцененный по достоинству вклад в становление Древнерусского государства. Целая «норманская дискуссия» прошла в 1965 году в Ленинградском университете, на «Проблемном семинаре» Льва Клейна. По мнению самого ведущего, «неонорманисты» заявляли о себе даже чрезмерно нахально»[101].
Не так уж много утверждали «неонорманисты» на этой дискуссии, и не такие уж революционные выводы делали. Они:
— утверждали, что в становлении древнерусского города определяющую роль сыграла международная торговля;
— выделяли древнерусские города, тождественные скандинавским викам (Ладогу, Новгород, Гнездово);
— процесс становления городов на Руси они сопоставляли с такими же процессами в Скандинавии.
И всего-то?! Да, вот и все. Но и этой «крамолы» хватило, чтобы московский археолог объявил их взгляды «почти неприкрытым норманизмом»[102].
Да и сами «неонорманисты» ничего не имели против; они вели себя чуть ли не вызывающе. То есть они осторожничали, старались ссылаться на Маркса и Ленина, на постановления съездов КПСС и высказывания Брежнева. Но тут же на каждом шагу показывали всем своим видом, демонстрировали каждым словом: это они умные, они знают, как на самом деле все было!
На тот раз шум по поводу норманнов и их роли почти не вышел за пределы академических кругов, не нашлось своего Ломоносова. Но все же в очередной раз «норманизм» сделался из научной гипотезы политическим лозунгом. На этот раз — для размежевания послушных, официозных археологов и непослушных, неофициозных. Ну и, конечно же, для борьбы петербургской археологической школы с московской.
Власти пытались утвердить свою версию русской истории — без всяких там ужасных иноземных норманнов. Они пытались объявить крамолой и чуть ли не диссидентством всякое несогласие с этой официальной линией. Московская школа честно выполняла заказ. Но не только…
За различиями школ лежал еще и немного различный опыт раскопок, другой археологический материал. Москвичи копали везде, от Новгорода до Украины и до самого Юга России. Они были знакомы с варяжскими древностями, но в числе всех славянских, финских, балтских находок, на которых учились и работали москвичи, варяжские древности терялись в общей массе.
Археологи из Петербурга, конечно же, были знакомы со всем массивом материалов, со всей России. Но копали они в основном северные города, в которых варяжский период истории прослеживался очень хорошо. Они сталкивались с варяжскими древностями гораздо чаще, чем москвичи: те могли вести раскопки в областях, где вообще варягов отродясь не было, и с варяжскими древностями не работали.
Для петербуржцев варяги в истории Древней Руси были как-то… привычнее. Естественнее вписывались в общую картину русской истории.
К тому же, если власти вводят запрет на «норманизм», у людей, критически относящихся к официозу, естественно, появляется противоположное желание — объявить себя «норманистами». Ведь тогда они противопоставляют себя, умных и образованных, и дубовым властям, и «серому быдлу». Это «они», глупые, верят в то-то и то-то. Мы-то умные, мы и не верим.
Питерские археологи вызывающе махали своим «норманизмом», и власти приняли этот вызов! Никого не сажали, даже не выгнали с работы, но идеологические проработки имели место быть. В Ленинградском же университете студенты пели песню с припевом:
В деканат, в партбюро, в деканат,Археологов тащится ряд.Это кто-то из наших, наверно,Языком трепанул черезмерно.
Ходил слух, что сочинил песню тоже Лев Клейн, но это уже недостоверно. Вот что достоверно, так это что Клейн еще к 1960 году написал интересную книгу…[103]
Много позже он описал и судьбу этой книги: «В небольшой историографической книжке А. А. Хлевова о советской литературе по норманской проблеме сказано: «Наиболее интересным и значимым по сыгранной им в истории отечественной науки роли является «Спор о варягах» Л. С. Клейна» (Хлевов, 1997: 3). Конечно, мне лестна похвала историографа, но он упустил сделать одно существенное примечание. Ведь в списке литературы, приводимой им, этого моего произведения нет. И заинтересовавшийся читатель тщетно пытался бы искать его в справочниках по библиографии — дело в том, что оно никогда не было издано. Существовал только машинописный текст. Данное издание будет первым.
Эта книга написана в 1960 году. Она ходила только в списках и в таком виде послужила программой консолидации группы исследователей (моих учеников и, во всяком случае, членов моего семинара), которые хотели противостоять фальсификации истории и манипулированию историей. Нас раздражали прежде всего постоянные подтасовки, перекручивания и препоны объективному исследованию по проблемам происхождения русского государства и русской культуры, в частности по варяжскому (норманнскому) вопросу. Самостоятельная разработка этих проблем коллективом молодых археологов привела в 1965 году к громкой публичной дискуссии в Ленинградском университете — третьей такой схватке антинорманизма с норманизмом за два века, и все в Петербурге-Ленинграде. Первая была между Ломоносовым и Миллером, вторая — между Костомаровым и Погодиным, основными фигурантами третьей были И. П. Шаскольский и я.
