Олег Стрижак - http://submarine.id.ru/strizjak.php
У Полещука (Там же, с. 210) есть фраза: "Для удобства управления подводными лодками на запасном командном пункте ВВС флота в Паланге разместили одного из командиров дивизиона подводных лодок. Командир дивизиона, получая данные от самолета-разведчика, немедленно передавал их на подводные лодки в море. Командиры лодок, получив данные о противнике..."
Я вспомнил эту фразу, когда прочитал у Зеленцова: "...радиограмма, полученная из Паланги, с КП ВВС, где специально посадили для связи опытного офицера-подводника Грищенко. Предупредили, что из Либавы вышел вражеский крейсер в сильном охранении эскадренных миноносцев. Грищенко, опытный подводник, сообщал даже долготу и широту, примерную скорость конвоя и направление движения" ("Дороги из глубины", с. 667).
И Грищенко подтверждает, что в ту зиму он был в Паланге: "Новый, тысяча девятьсот сорок пятый год я встретил на ВПУ (Выносой пункт управления) в Паланге, на берегу Балтийского моря, недалеко от Клайпеды, блокированной с суши нашими войсками. В Паланге размещался и штаб флотской авиации" ("Схватка под водой", с. 196).
Значит, "один из комдивов", о котором говорит Полещук, не называя имени комдива, — Грищенко.
Но Грищенко пишет, что в ту пору он исполнял обязанности начальника флотской разведки.
Может быть, что-то прояснит глухая фраза Грищенко в "Соли службы" (с. 196): "Я знал о заготовленном в штабе флота проекте приказа о моем назначении командиром дивизиона тех самых подводных лодок, которые не вернулись к родным берегам. Увы, теперь этот приказ был никому не нужен..." Тут, не имея документов, опять ничего не понять. Погибшие лодки, числом 6, о которых говорит Грищенко в предшествующем абзаце, все — типа "Щ".
Командиром "Щучьего" дивизиона был капитан 2 ранга Г. А Гольдберг (любимый и уважаемый Балтийцами), и он оставался комдивом до конца войны. К исходу 42-го года, как можно узнать из книг, в строю на Балтике оставались 9 "Щук". Из них в 43-м году погибли 3, а 5 воевали в кампании 44-го и 45-го годов и успешно дожили до Победы.
Или речь идет о 4-м дивизионе? Комдив его, капитан 2 ранга В. А. Егоров погиб вместо с "Щ-317" в боевом походе в июле 42-го ("Боевая летопись...", с. 193). Или же Грищенко вложил в слова "увы, теперь этот приказ был никому не нужен" какой-то другой смысл?
Полещук (после гибели в Таллинском переходе комдива А. К. Аверочкина) был в 41-м и в 12-м году комдивом у Грищенко. И в 73-м году Полещук в историческом четком очерке дважды, уверенно называет своего бывшего подчиненного — комдивом. Из сего я вывожу предположение, что был (!) приказ о назначении капитана 2 ранга Грищенко (в войну это было очень высокое звание, капитан 2 ранга постановлением 1935 года приравнивался к полковнику и полковому комиссару, см.: "МБС", с. 470) командиром дивизиона подводных лодок... — а затем, видимо, приказ "положили под сукно": по тем же причинам, по каким Трибуц не подписал представление Грищенко к Герою, и вовсе удалил Грищенко с подплава.
"... очень грустно — я уже не член экипажа гвардейского минного заградителя, уничтожившего семнадцать вражеских кораблей. Я не имею права даже надеть гвардейский значок..." ("Соль службы", с. 202).
В марте 43-го года Грищенко нанесли тяжкое оскорбление. Его представление к Герою было отброшено командованием флота, как ненужная бумажка. Его назначение комдивом "законсервировали". Левитан объявил приказ: Грищенко — командир гвардейской подводной лодки. А за пять дней (!) до вручения лодке гвардейского флага — её командира убирают. И гвардейский флаг принимает из рук Трибуца бывший помощник Грищенко, новый командир, гвардии капитан-лейтенант Коновалов.
Нужно думать, что особенно горько было Грищенко зимой и весной 45-го. Коновалов его бывший помощник, командир гвардейской "Л-3" (возвращенный из годичной "командировки" на ТОФ), получил Героя. Травкин получил Героя. Молодые командиры Калинин и Богорад получили Героя. А комдив (!) Грищенко, исполняющий (!) обязанности начальника разведотдела флота, сидел в Паланге и передавал на лодки, находящиеся в море, разведдонесения летчиков.
Лишь 17 мая 45-го, когда все боевые действия закончились, Трибуц "дал согласие" — и комдив Грищенко вступил в должность командира дивизиона подводных лодок. Действия, которые учинил комфлот Трибуц в отношении Грищенко, уместно назвать — расправой.
Звонил давеча, 4 апреля сего года, в редакцию "Вечернего Петербурга" адмирал Поникаровский. Очень, говорят, шумел (с применением непечатной лексики) и вопрошал, когда наконец, прекратится моя публикация. Люди востока сказали бы, что адмирал окончательно "потерял лицо". То, что на языке поникаровских означается грязными словесами, на деле есть норма истории: человечек может низостью достичь и богатства, и такого могущества, что при жизни своей заткнет рот кому угодно, а вот в истории он всё равно будет именован нехорошо.
Лишь один (!) документ, опубликованный К. Головановым, уже рушит (с грохотом и пылью) фальшиво-благородную "мемуаристику" Трибуца. Тысячи таких бумаг хранятся под грифом секретности. И бумаги эти выходят на свет божий. Историк С. Зонин (внимательный к офицерской чести своих героев) показал по архивным документам грязную роль доносчика Леонида Соболева. В 32-м году Соболев был уволен с флота: "...появился профессиональный писатель Леонид Соболев. А его товарищи и сослуживцы, бывшие офицеры флота, руки ему больше никогда не подавали и знать не желали..." ("Звезда", 1994, № 9, с. 148).
В книге "Адмирал Л. М. Галлер" (сс. 386-407) С. Зонин исследует грязную в истории флота СССР страницу: когда по лживому обвинению на скамье подсудимых в январе 1948 года очутились адмирал флота Н. Г. Кузнецов, адмирал Л. М. Галлер, адмирал В. А. Алафузов и вице-адмирал Г. А. Степанов,— и называет имя лживого доносчика. Это капитан 1 ранга Алферов, чей донос попал к Берии и Булганину. Каперангу Алферову "повезло": он вошел в историю русского флота — как "цепной пес".
Называет С. Зонин и обвинителя на том "шемякином суде" — это член Военного совета вице-адмирал Кулаков (будущий "брежневский" Герой Советского Союза, он получит Золотую Звезду в 65-м году вместе с Горшковым...). Истеричность адмирала, я думаю, имеет причиной его карьеристский испуг... меня эти чиновничьи истерики не интересуют.
Я возвращаюсь к 11-й главе "Соли службы".
В марте 43-го года на Балтфлоте творятся вещи удивительные.
15 февраля снят с должности начальника штаба флота вице-адмирал Ралль. На его место назначен А. Н. Петров.
15 февраля снят с должности командира подплава КБФ контр-адмирал Стецепко.
16 марта снят с должности начштаба КБФ А. Н. Петров ("Флот. Война. Победа...", сс. 109, 110).
15-го или 16 марта снят с должности командира "Л-3" Грищенко. И начинается совершенный погром комсостава гвардейской подводной лодки "Л-3".
Кто был надежной и безупречной опорой капитана 2 ранга Грищенко, командира "Л-3" в "немыслимом" боевом походе 42-го года? Помощник командира Коновалов, инженер-механик Крастелев, минёр Дубинский штурман Петров, помощник штурмана Луганский, парторг лодки мичман Сидоров, акустик старшина Жеведь. И прикомандированный от Пубалта писатель (старый коммунист и комиссар) Зонин.
Еще до 22 марта, до вручения лодке "Л-3" гвардейского флага, командира снимают — и убирают с лодки Дубинского, Луганского, Сидорова, Жеведя.
Дубинский едет по льду на Лавенсари — "организовывать противолодочную оборону".
Жеведь отбывает — "на учебу" (неизвестно какую, и дальнейшая судьба Жеведя неясна, но через полтора года, осенью 44-го на "Л-3" жалеют, что с ними нет в боевом походе этого великолепного акустика, см.: "Схватка под водой", с. 180).
Парторг мичман Сидоров (ему 37 лет) — вдруг убывает "по рекомендации командования" на учебу в офицерское училище ("по рекомендации командования" — значит, не по своей воле. Сидоров вернулся на "Л-3", но уже после войны).
Луганский — переведен на другую лодку.
После вручения "Л-3" гвардейского флага Крастелев — переводится на другую лодку.
Петров — отбывает на учебу (неизвестно какую).
И Коновалов, который только что стал командиром гвардейской "Л-3" (боевой офицер, воюет с первого дня войны, кавалер ордена Ленина и других орденов) — вдруг переводится на Тихий океан "для прохождения подготовки" на лодке того же типа "Л".
Еще раньше убирают с Балтфлота Зонина. Грищенко туманно пишет: "уехал на Северный флот".
Зонин — "крепостная душа" Пубалта. По своей воле он никуда ехать не может. Единственное, чего он хочет,— быть в Ленинграде (когда весной 42-го сам Рогов, "Иван Грозный", зам. наркома и начальник главного политуправления ВМФ, вызвал Зонина в Москву и "предложил" ехать корреспондентом в Севастополь, Зонин заявил, что не может покинуть блокадный Ленинград, товарищи сочтут его дезертиром. Рогов раздраженно сказал: "Вы там в Ленинграде, все с ума посходили, будто у вас одних героизм, жертвы и трудности. Что ж, была бы честь предложена. Возвращайтесь",—см.: "Писатели Балтики...", с. 200).
