Владимир Бешанов - Год 1942 - «учебный». Издание второе
Главный удар, в районе Феодосии, должна была наносить снятая с иранской границы 44-я армия генерал-майора А.Н. Первушина, а вспомогательный, в районе Керчи — знакомая нам 51-я армия, но уже под командованием генерал-лейтенанта В.Н. Львова. Высадку войск планировалось провести на широком фронте (до 250 км) одновременно в нескольких пунктах, чтобы лишить противника возможности маневрировать резервами и сковать его на всех важнейших направлениях. В состав десантов были включены 8 стрелковых дивизий, 2 стрелковые бригады, 2 горнострелковых полка — всего 82 500 человек, 43 танка, 198 орудий и 256 минометов. Для их обеспечения привлекалось 78 боевых кораблей и 170 транспортных судов, а также около 500 самолетов ВВС фронта и 161 самолет Черноморского флота.
На подготовку стратегической операции по высадке десанта на занятое противником побережье — вершина военно-морского искусства — отводилась одна неделя! Причем командование военно-морского флота о принятом Ставкой решении узнало последним. Но нет таких крепостей, которых не взяли бы большевики!
Начать предполагалось 21 декабря, однако в это время резко ухудшилась обстановка под Севастополем. По указанию Ставки корабли флота в срочном порядке перебросили в осажденную крепость 79-ю морскую бригаду и 345-ю стрелковую дивизию, составлявшие по плану передовой отряд и часть основных сил десанта 44-й армии. Десантную операцию пришлось отложить. Вместо убывших соединений в феодосийский десант назначили 9-ю и 63-ю горнострелковые дивизии. Менять в таком ответственном и сложном деле Морских пехотинцев на горных стрелков — смелый шаг, но время поджимало, а других частей под рукой не было. Это решение прибавило головной боли и морскому командованию: вместе с новыми «пассажирами» им теперь предстояло обеспечить доставку большого количества вьючного снаряжения и полутора тысяч лошадей. (Вообще удивляться тут нечему, у нас всегда вдумчивому планированию предпочитали пожарные меры, а незаменимых у нас нет. Вот и получалось, что под Москвой и Сталинградом с немецкими танками сражались моряки и парашютисты, в морской десант шли горные стрелки, кавказские перевалы обороняли пограничники, а из узбеков формировались лыжные батальоны.)
Командующий фронтом решил вместо нанесения одновременных ударов на трех основных направлениях провести операцию в два этапа: 26 декабря Азовской флотилии предстояло высадить десанты в пяти пунктах на севере, которые должны были вести наступление в южном направлении, чтобы соединиться с войсками, высаженными Керченской ВМБ к югу от Керчи; три дня спустя корабли Новороссийской базы обеспечивали десант в порт Феодосии. Готовилась также выброска воздушного десанта в районе Владиславовки для овладения аэродромом, на который можно было бы перебазировать истребительную авиацию. После захвата плацдармов перед войсками ставилась задача при поддержке флота и авиации наступать на Ак–Монай.
Вся «керченская группировка» немцев состояла из штаба 42-го армейского корпуса с подчиненной ему 46-й пехотной дивизией, двух полков полевой артиллерии и пяти зенитных артдивизионов. Советская разведка «выявила» наличие здесь также двух танковых батальонов со 118 танками, которые почему-то не понадобились штурмующему Севастополь Манштейну, но это остается на совести советской разведки. Кроме того, было установлено, что Феодосийский порт к противодесантной обороне противником не подготовлен, боновые ворота открыты.
Высадка частей 51-й армии на северо-восточное побережье началась утром 26 декабря 1941 года. Условия были тяжелыми: на море бушевал шторм, сила ветра достигала 7 баллов, а у берега образовалась кромка льда, препятствовавшая подходу судов; температура воздуха упала до 10–15 градусов ниже нуля. К тому же ни Черноморский флот, ни Азовская флотилия не имели специальных средств для выгрузки тяжелой техники и высадки войск на необорудованное побережье. Для переброски войск использовались малые боевые корабли, промысловые сейнеры, шаланды, земснаряд. На буксире они тащили рыбацкие лайбы и несамоходные плавсредства. Во время ночного перехода строй отрядов распался, рвались тросы, и многие лодки, в которых набивалось до 20 человек, были потеряны. Высадка десанта началась с опозданием и не во всех намеченных пунктах. Достичь внезапности при этом не удалось.
Так, 1-й отряд Азовской флотилии в назначенный ему пункт — залив Казантип — добраться не смог и по приказанию командующего флотилией повернул к мысу Зюк, где высаживал войска 2-й отряд. Из состава 3-го отряда к пункту высадки у мыса Тархан в назначенное время вышли только один катер-тральщик и земснаряд «Ворошилов», располагавшие всего двумя шлюпками. Успев свезти на берег только 18 человек, земснаряд с находившимися на нем 450 бойцами был потоплен немецкой авиацией. Подобрав из воды более 200 человек, командир отряда принял решение возвратиться в Темрюк.
Неудача постигла отряд «Б», который должен был высадить десант на южном побережье Керченского полуострова, в районе горы Опук. Здесь подвела не только погода, но и организационные накладки. Выход отряда под командованием контр-адмирала Н.О. Абрамова из Анапы задержался на сутки, дважды он возвращался назад из-за шторма и «несогласований» — суда на переходе теряли друг друга. В конце концов ему назначили новое место высадки — в Керченском проливе у Камыш–Буруна.
Доставленные к району высадки солдаты прыгали в ледяную воду и брели к берегу, где окапывались в ожидании следующей волны десанта. Многие, особенно раненые, замерзли, так как 27 декабря шторм усилился, движение судов по проливу было запрещено и возобновилось лишь сутки спустя. Несмотря на противодействие со стороны противника, советским войскам удалось захватить ряд плацдармов по обе стороны Керчи и на северном побережье полуострова. До 28 декабря на берегу закрепились части 224-й и 302-й стрелковых дивизий и 83-й бригады морской пехоты, насчитывавшие около 14 тысяч бойцов. Словно в насмешку над этими невероятными усилиями людей, пролив через два дня сковало льдом, и основные силы 51-й армии переправились в Керчь буквально пешком.
Манштейн, получив доклад о советских десантах, посчитал их вначале отвлекающим маневром, призванным облегчить положение защитников Севастополя. Он приказал командиру 42-го корпуса генералу Шпонеку сосредоточить все силы 46-й пехотной дивизии и сбросить русских в море, а для прикрытия Феодосии направить 4-ю горную, 8-ю кавалерийскую румынские бригады и один немецкий пехотный полк — свои последние резервы. Остальные силы 11-й армии были втянуты в жестокие бои за Севастополь, казалось, что нужно предпринять последнее усилие, и крепость падет. Поэтому 28 декабря немцы продолжили штурм.
В ночь на 29-е группа кораблей — два легких крейсера и три эсминца — под командованием капитана 1-го ранга Н.Е. Басистого подошла к Феодосии и открыла огонь по порту из всех орудий, выпустив по берегу более 2000 артиллерийских снарядов. Артиллерийский огонь велся по площади и оказался малоэффективным. Но он позволил незамеченными подобраться к входу в гавань катерам с первой волной десанта. Около 2.30 на сторожевых катерах и малых тральщиках в порт ворвалась штурмовая группа из 600 морских пехотинцев под командованием старшего лейтенанта А.Ф. Айдинова. Они овладели прибрежной полосой и маяком. Все это было полной неожиданностью для праздновавшего Рождество немецкого гарнизона, который состоял из саперного батальона, одной береговой батареи, имевшей 4 орудия калибра 105 мм, и противотанкового дивизиона.
В 4.30 в гавань вошли эсминцы и крейсера. Прямо на причалы с боевых кораблей и транспортных судов началась высадка войск. Немцы сопротивлялись отчаянно. Хотя, по утверждению адмирала А. Зубкова, вражеские артиллеристы «после рождественской пьянки» открыли огонь с опозданием, они сумели потопить 4 катера и нанести серьезные повреждения всем кораблям отряда. Эсминец «Шаумян» потерял грот-мачту, на «Железнякове» разнесло кают-компанию, а «Незаможник», стремясь побыстрее выйти из-под обстрела, въехал носом в стенку, разворотил себе форштевень и вынужден был вернуться в Новороссийск.
В крейсер «Красный Крым», стоявший на рейде, попало восемь снарядов и три мины. Дважды снаряды поразили тральщик «Щит». Крейсер «Красный Кавказ» более двух часов швартовался у внешней стороны мола: мешал сильный отжимной ветер, а наличия в составе передового отряда хотя бы одного буксира не предусмотрели. За это время корабль получил 17 попаданий снарядов и мин и, не закончив выгрузку артиллерии и автомашин, вынужден был отойти на рейд. Его командир позднее докладывал, что «крейсер подавлял вражеские батареи, бил прямой наводкой по бронепоезду (?), по танкам (?). При этом досталось и ему самому». Кто был пьян, а кто тверез?
Тем не менее к 11.30 на берегу оказалось более 5000 бойцов штурмовых отрядов при 20 орудиях и минометах. За три последующих дня флот перебросил в Феодосию личный состав трех стрелковых дивизий: 23 000 солдат и офицеров, 151 орудие и миномет, 34 танка, 326 автомашин и тягачей, 1550 лошадей, более 1000 тонн боеприпасов и других грузов. Выбив к исходу 29 января немцев из города (заодно прикончили 160 раненых в госпитале, многих просто выбросили из окон на мороз. Расстрелы военнопленных не были чрезвычайщиной или трагической случайностью, а утвержденной нормой. Иногда их сначала фотографировали корреспонденты «красных звезд», дабы опровергнуть «измышления геббельсовской пропаганды» о том, что русские пленных не берут. Так, Мехлис докладывал Ставке из Керчи: «Кровь стынет от злости и жажды мстить. Фашистских пленных я приказываю кончать». Кончали не только в Крыму, «мстили» на всех фронтах, что дало основание генералу Э. Раусу отметить: «В первый период войны русские, судя по всему, пытались подорвать моральный дух германских солдат, совершая против них многочисленные акты жестокости») и, отбросив две подошедшие румынские бригады, части 44-й армии начали развивать наступление в северном направлении.
