Алексей Бычков - Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

Сартак немедленно послал карательную экспедицию во Владимир. Князь Андрей Ярославич встретил монгольские войска возле Переяславля-Суздальского. Его армия была разбита, и он вынужден был бежать в Новгород. Оттуда он проследовал в Колывань (Ревель, известный теперь как Таллин), а затем стал искать убежища в Швеции. Монголы разграбили Суздаль. После этого Сартак даровал ярлык на владимирский стол Александру Невскому, помогавшему татарам. Александра приветствовали по его возвращении во Владимир митрополит Кирилл, духовенство и множество горожан. Примечательно, что бояре не упомянуты в отчетах о встрече. Один из летописцев, правда, утверждает, что Андрей бежал в Новгород «со своими боярами». По всей вероятности, владимирские бояре, поддерживавшие князя Андрея Суздальского в его противостоянии монголам, в то время противились Александру Невскому и его политике, лояльной по отношению к хану. Для того чтобы лучше понять мотивы поведения Александра Невского, следует сравнить их с мотивами Даниила Галицкого. В первую очередь, важна разница в географическом положении двух русских государств. Галич находился от Сарая значительно дальше, чем Владимир. Поэтому Александр Невский, в отличие от галицкого князя, не мог питать надежд на отстаивание своей независимости от хана. Даниил Романович, как мы знаем, рассчитывал на поддержку с запада. Александр не доверял Западу. В связи с этим следует особо подчеркнуть, что существовала отчетливая разница в характере западных государств, с которыми князьям приходилось иметь дело. Несмотря на конфликты князя Даниила с Польшей и Венгрией, правители обоих этих государств были не более чем его соперниками (а иногда и друзьями). С точек зрения социальной и психологической, славянская Польша и полуславянская Венгрия относились к той же центрально-европейской среде, что Галич и Волынь. И наоборот, тевтонские рыцари и шведы, с которыми в юности Александр Невский встретился лицом к лицу, были в то время непримиримыми врагами Руси, прописанными духом завоевания и интересами колониальной экспансии со всеми вытекающими последствиями. В то время как Даниил Галицкий мог надеяться сделать Галич партнером в федерации дружественных государств, Александр знал, что если он когда-либо получит помощь с запада, то эта помощь будет оказана только на продиктованных западом условиях. Получение защиты со стороны тевтонских рыцарей повлекло бы за собой признание их сюзеренитета. Более того, даже с их помощью Александр не мог надеяться на то, чтобы защитить Владимир от монголов. Северная Русь была бы разделена между тевтонскими рыцарями и монголами, Новгород отошел бы к первым, а Владимир — ко вторым. Александр предпочел остаться лояльным по отношению к монголам, нежели делить страну.

Существенной была также разница в отношении Александра и Даниила к церкви. Что касается Даниила и центрально-европейского культурного окружения, римско-католическая церковь являлась церковью тех соседних стран, с которыми он находился в равном социальном и политическом положении. Частыми были браки между домами западнорусских князей и ближайшими центрально-европейскими народами. Для Александра же римско-католическую церковь представляли рыцари-крестоносцы.

По складу своего характера Даниил увлекался обычаями и взглядами западного рыцарства, в то время как Александр имел более серьезные цели и глубокое чувство ответственности по отношению к своей стране и народу. Выдающийся военачальник, Александр был также здравомыслящим государственным деятелем, достаточно реалистически мыслящим, чтобы принять как неизбежное курс на сдержанность, как бы это ни было трудно. И, взяв этот курс, он не собирался отклоняться от него, что позволяло ему добиваться своих целей, даже когда это касалось мятежных новгородцев.

Бату умер около 1255 году, и ему наследовал его сын Сартак. Смерть Бату не оказала никакого воздействия на положение русских князей, поскольку они уже находились под властью Сартака. Хотя русский народ испытывал еще большие тяготы в это время, их виновником был не Сартак, а великий хан Мункэ. Нуждаясь в большом количестве войск для китайской кампании и для предполагаемого завоевания Ближнего Востока, Мункэ приказал провести новую перепись населения во всей империи, для того чтобы рекрутировать воинов и собрать налоги. Сартак умер около 1256 года. Новый хан, Улагчи, созвал всех русских князей в Сарай, чтобы возобновить их ярлыки. Наряду с другими при дворе Улагчи появился и прежде непокорный великий князь владимирский Андрей «со многими дарами». По всей видимости, именно Александр Невский принял меры к возвращению своего беглого брата из Швеции. Андрей был прощен и получил ярлык на суздальское княжение. Хотя Улагчи милостиво принял своих русских вассалов, он поддержал указ великого хана о переписи и рекрутировании. Монгольские чиновники, уполномоченные выполнять эти обязанности, появились в Восточной Руси — в Рязанском и Муромском княжествах и в Великом княжестве Владимирском — в 1257 году. Хорошо помня ужасы карательной экспедиции 1252 года, народ Великого княжества Владимирского не делал попыток к сопротивлению. Постоянный механизм действия монгольской администрации теперь был установлен в Восточной Руси, и страна разделилась на военные районы (мириады, тысячи, сотни и десятки), что должно было упростить как рекрутирование, так и сборы налогов. Таким образом, завершив реорганизацию управления в Восточной Руси, монголы направили свое внимание на Новгород. Сначала новгородцы отказались впустить монгольских чиновников в свой город. Прекрасно зная, какие несчастья может им принести военное сопротивление, Александр Невский сам взялся убедить их согласиться на проведение переписи. Когда новгородцы отвергли его посредничество, он прибег к мерам принуждения. На этот раз против него восстал даже его сын Василий, наместник князя в Новгороде. Александр захватил его, сурово наказал нескольких его сподвижников и отправил сына во Владимир. Предупрежденные, что монгольские экспедиционные войска готовы выступить на Новгород, жители в конце концов согласились на проведение переписи на условиях, о которых будет сказано ниже.

В 1258 году монгольские чиновники явились в северную метрополию вместе с великим князем Александром Невским, его братом князем Андреем Суздальским и князем Борисом Ростовским. С помощью восточнорусских князей монголы, видимо, хотели предупредить новгородцев, чтобы те не ожидали поддержки от русских владык, если вздумают возобновить сопротивление. Несмотря на подобное дипломатическое давление, в городе все же разразился мятеж, когда чиновники начали «подсчет» жителей. Монголы попросили у Александра Невского защиты, и он приказал своим войскам усмирить бунтовщиков. Его твердая позиция произвела должное впечатление на новгородцев, и они в конце концов согласились позволить монголам продолжать перепись. Сжатый отчет об этих событиях в Новгородской первой летописи отражает диапазон противоборствующих чувств различных групп населения и их подавленное негодование по поводу «умиротворяющей» политики Александра. Гордый город вынужден был покориться завоевателям, и требуемую часть воинов удалось навербовать. Хотя перепись легла в основу подсчета обязательств со стороны новгородцев, на этой территории так и не были организованы постоянные монгольские военные округа. По всей вероятности, новгородские власти взяли на себя обязательство, что в будущем они сами станут вербовать воинов и собирать налоги. Нечто вроде подобного соглашения, видимо, оговаривалось в предварительных переговорах. Это было очень важной уступкой со стороны монголов — ценой, которую они заплатили Александру Невскому за сотрудничество. Между прочим, купцы из Белой Орды получали постоянные доходы от новгородской балтийской торговли и намеревались увеличить их в будущем. Они предпочитали собирать золотые яйца, а не убивать курицу, которая их несет.

Смерть Улагчи (1258) открыла путь к трону кипчаков брату Бату — Берке, суровому и честолюбивому правителю. С ним был привнесен новый религиозный элемент в политику западной ветви монголов — исламский. Берке, обращенный в ислам в юности, сделал новую веру краеугольным камнем своей ближневосточной политики. Как мусульманин, он был готов вступить в дружественные отношения с египетским государством мамлюков. Последствием этого явился конфликт с его двоюродным братом Хулагу, монгольским ханом в Персии.

В начальный период экспансии монголов на Ближнем Востоке, о чем следует вспомнить, там не было четкого разделения сфер влияния великого хана и хана кипчаков на Ближнем Востоке. Берке, как мы уже видели, вмешивался в ближневосточные дела во многих случаях. Все изменилось с решением курултая (1253) организовать новую монгольскую экспедицию на Ближний Восток под командованием брата Мункэ — Хулагу. По правилам монгольской политики, это означало передачу управления ближневосточными делами от потомков Джучи потомкам Толуя. Поначалу джучиды приняли это решение и согласились сотрудничать с Хулагу, направив свои воинские подразделения для его поддержки. Но семена возможных разногласий были уже посеяны. Многое зависело от личностей самих ханов кипчаков и их особых политических интересов. Как Сартак, так и Улагчи проявляли не только лояльность к великому хану Мункэ, но и большую заинтересованность в эксплуатации своих русских доминионов, нежели в ближневосточных делах. Когда Берке занял трон кипчаков, он дал клятву верности Мункэ, по условиям которой должен был поддерживать продвижение Хулагу на Ближний Восток. Контингент войск, посланный предшественником Берке — Улагчи, принял участие в завоевании Багдада в феврале 1258 года.