Борис Черток - Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
В аппарате министерства, обремененном многочисленными постановлениями о строительстве шахт, потребовалось создание специального «шахтоуправления». Персональная ответственность за создание ШПУ всех ракетных систем была возложена на заместителя министра Григория Рафаиловича Ударова. В его подчинении находились десятки проектных и строительных организаций.
Ударов относился к поколению комсомольцев двадцатых годов, почти начисто истребленному во времена репрессий 1937 – 1938 годов. Он сам удивлялся, что уцелел. Старейший по возрасту в МОМе руководитель организовал работы по строительству шахт в стиле ударных комсомольских строек. Проектирование ШПУ для 8К98 Ударов поручил ленинградскому ЦКБ-34, возглавляемому Шаховым.
Инициативная деятельность Трегуба, охватывавшая весь комплекс проблем, вплоть до сдачи «под ключ» первых трех ШПУ для ЛКИ со своим КП и позиционного района из десяти шахт с одним общим КП, была поддержана Ударовым. Для 8К98 не требовались никакие хранилища компонентов топлива – ракеты поступали для установки на длительное дежурство или для очередного пуска в заправленном виде. Шахтам не угрожала опасная загазованность кислородом или токсичными парами высококипящих топлив.
Еще Королеву в 1965 году довелось быть арбитром в конфликте по выбору разработчика системы дистанционного управления и контроля. Первым откликнулся на нужды 8К98 в автоматической системе контроля и управления пуском Константин Маркс. Все виды изобретенных систем и автоматики опорожнения уже летали, надо было вкладывать творческую энергию в новую область.
Маркс вместе с КБ автоматизации из Запорожья предложил свой вариант автоматической подготовки и пуска 8К98 на принципах чисто релейной техники. Возможно, что его вариант и был бы принят, но в это время к нам в гости заехал друг по Германии и Капъяру полковник Григорий Иоффе. Капитан Иоффе в Капъяре был известен не только как ведущий военный специалист по электроиспытаниям ракет, но и как фанатик тихой рыбалки на Ахтубе.
Мне всего раза три удалось за время командировок в Капъяр составить компанию Иоффе на рыбалке. Я восхищался его умением, сосредоточив внимание на поплавке, неподвижно выдерживать нападения комариных полчищ. В отличие от меня его терпение вознаграждалось уловом из благородных осетровых для замечательной тройной ухи.
Полковник Иоффе, узнав о наших заботах, развеселился и рассказал, что он служит старшим военным представителем в ОКБ Тараса Соколова, созданном при Ленинградском политехническом институте. Соколов уже разработал систему «Сигнал» – СДУК на ферритовых бесконтактных элементах.
– В Москве вы набираете код, нажимаете несколько кнопок, и по вашему желанию вылетают из шахт в одиночку или залпом ракеты выбранного позиционного района. Система по заданию Министерства обороны разрабатывается для управления пуском «соток».
Мы тут же договорились со старым другом и отправили в Ленинград к Соколову вполне компетентных и объективных специалистов Петра Куприянчика и Вячеслава Хорунова. Вернувшись, они выступили за создание системы по идеям Соколова и предложили отказаться от работ с Запорожьем. Разногласия были доложены Королеву, и он распорядился создать специальную комиссию для выбора смежника. Комиссия во главе с Трегубом при яростном сопротивлении Маркса высказалась за ленинградский вариант. Королев принял решение финансировать оба варианта и окончательный выбор сделать по результатам сравнительных испытаний.
Первые образцы аппаратуры были представлены на сравнительные испытания, когда Королева уже не было. Испытатели подтвердили преимущества ленинградского варианта, тем более что внутренняя автоматика управления, диагностики и проверки готовности каждой ракеты сопрягалась с уже разработанной Соколовым системой связи и телеуправления.
Маркс с решениями комиссии не согласился и заявил Мишину, что если предложенную им совместно с запорожским КБ систему боевого управления не примут для реализации, он работать не будет. Мишин вспылил: «Не хочешь работать, подавай заявление!»
Маркс без задержки написал заявление, на котором тут же появилась резолюция Мишина, согласившегося на его увольнение по собственному желанию.
Немного позднее, когда страсти улеглись, Маркс оформил перевод в ГСКБ Спецмаш к Бармину. Он и здесь не успокоился и самостоятельно разработал свой вариант СДУКа. Преимущества своей системы Маркс доложил министру. Но было уже поздно. Промышленность и монтажные организации на сотнях разных шахт были заняты установкой аппаратуры Соколова. Однако «маленькая гражданская война» по поводу СДУКов на этом не кончилась.
В 1967 году секретарь ЦК КПСС Устинов пригласил к себе Пилюгина и предложил ему стать главным конструктором системы управления полетом твердотопливных ракет подвижного старта, которые начал разрабатывать пока малоизвестный главный конструктор Надирадзе, подчиненный Министерству оборонной промышленности. Пилюгин ответил, что он сильно загружен, свой министр Афанасьев ему не очень помогает, а если он еще возьмет разработку системы для чужого министерства, то обращаться в свой MOM уже будет невозможно. Устинов успокоил, что все это будет улажено. Но получилось не так гладко. Афанасьев долго припоминал Пилюгину, что тот принял работу в обход своего родного министерства.
Когда Надирадзе приехал для согласования технического задания к Пилюгину, тот поставил условие: «Разработку принимаю только вместе с системой боевого управления». По идеям самого Пилюгина его заместитель Николай Тищенко разрабатывал третий вариант СДУКа, который вскоре попытались навязать модернизируемому варианту 8К98. На этот раз уже нам с Трегубом пришлось отстаивать систему, разработанную в Ленинграде Соколовым.
Вернемся к истории РТ-2. Приближалась 49-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. К этой дате все готовили трудовые подарки. По нашим обязательствам предстояло до годовщины начать летные испытания РТ-2.
Первые пуски ранее разработанных межконтинентальных ракет обычно проходили по известному правилу «первый блин комом».
Первый пуск 8К98 4 ноября 1966 года из ШПУ плесецкого полигона прошел успешно. Правда, головная часть вышла за границы КВО, объявленного для «Минитменов». Но никто не придал этому особого значения.
Председателем Госкомиссии начавшихся испытаний был генерал-майор Васильев, бывший заместитель Вознюка, возглавивший Военно-инженерную академию имени А.Ф. Можайского. Техническим руководителем на правах главного конструктора был Садовский. Руководство подготовкой и пуском осуществлял Трегуб.
На первый пуск твердотопливной ракеты приехал Охапкин. Он заявил, что Мишин якобы приказал ему ехать. На самом деле обладавший настоящим чутьем и здравым смыслом опытного конструктора Охапкин быстро понял перспективность твердотопливных ракет.
Последовавшие в декабре 1966 года два пуска были аварийными. После двух неудач возникли настроения прекратить пуски и перейти к длительной наземной отработке двигателей и системы управления.
Трегуб категорически возражал. Он мотивировал это тем, что наземная экспериментальная база очень примитивна, а каждый пуск дает нам неоценимый опыт. Производство ракет уже налажено, и доводка ракет в процессе ЛКИ с точки зрения сокращения цикла отработки экономически и политически выгодна. В данном случае он был прав и председатель Госкомиссии Васильев его поддержал.
Всего за период с 4 ноября 1966 года по 3 октября 1968 года в процессе ЛКИ было проведено 25 пусков, из них 16 были успешными. Семь ракет были отобраны и поставлены в шахты на длительное дежурство с последующей проверкой отстрелом.
В 1968 году ракеты 8К98 были приняты на вооружение и началась установка их в шахты на территории России. Ракетами РТ-2, стоящими на боевом дежурстве, была вооружена ракетная дивизия из шести полков. Одна ракетная дивизия, о которой идет речь, по своей огневой мощи во много раз превосходила огневую мощь всех дивизий второй мировой войны с обеих сторон вместе взятых!
Первая советская твердотопливная стратегическая межконтинентальная ракета появилась на семь лет позже первой американской. К этому времени на боевом дежурстве в штатах Монтана, Южная Дакота, Северная Дакота, Миссури, Вайоминг на боевом дежурстве находились 1000 ракет «Минитмен-1» и «Минитмен-2» с ядерными боевыми зарядами тротилового эквивалента от 0,5 до 1 мегатонны. Те самые 400 мегатонн, о которых говорил Макнамара, с лихвой были перекрыты только «Минитменами». В запасе «для верности» к этому времени на 41 подводной лодке находилось на вооружении свыше 650 твердотопливных ракет «Поларис» с общим тротиловым эквивалентом 400 мегатонн.
Участники летных испытаний РТ-2 решились на один очень впечатляющий эксперимент: проверку СДУКа в залповом варианте. Через 20 секунд после «нажатия кнопки» в Москве из трех шахт плесецкого полигона одновременно вылетели и ушли на цели три ракеты. К такому «ведению огня» была готова теперь и новая ракетная дивизия.
