Людвиг Стомма - Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений
И вот гордым именем Ватерлоо называются, в частности, города:
Ватерлоо в Соединенных Штатах, в штате Арканзас, неподалеку от прекрасного озера Уайт Оук;
Ватерлоо в штате Иллинойс, в предместье Сент-Луиса; Ватерлоо в штате Индиана, на дороге между Баттл Грик и Форт Уэйн;
Ватерлоо – один из главных городов штата Айова; Ватерлоо, затерянное в живописных Пионерских горах штата Монтана;
Ватерлоо в штате Нью-Йорк, рядом с университетским Рочестером;
Ватерлоо в Канаде, сразу за углом Монреаля; Ватерлоо в Австралии, на Северной Территории, около озера Аргайл;
Ватерлоо на Тринидаде, у залива Пария. Давайте прервем этот перечень, чтобы дать место победителю Веллингтону:
Веллингтон – столица Новой Зеландии; Веллингтон есть в Алабаме, Колорадо, Иллинойсе, Канзасе, Неваде, Огайо, Техасе, Юте;
Веллингтон на острове Принца Эдуарда (там, где жила героиня книги «Аня из Зеленых Мезонинов»);
Веллингтон – город в Австралии, на север от Канберры и в штате Виктория, плюс река на западе;
Веллингтон – рыбацкий порт на Ньюфаунленде; Веллингтон в Новой Шотландии, менее двадцати километров от Галифакса;
Веллингтон – морской пролив, разделяющий острова Корнуэллис и Девон…
В свою очередь Уэсли (родовая фамилия Веллингтона) обнаруживается в штате Мэн, на Ньюфаунленде и в Нью-Брунсвике…
Любой француз, едущий по железной дороге под каналом Ла-Манш в Англию, хочешь не хочешь выходит из поезда на вокзале Ватерлоо. На всей нашей планете нет ни одной млюсенькой деревушки имени Блюхера, Кутузова или того же Бернадота… В такой ситуации Веллингтон может себе позволить и пококетничать. «Во время парада победы союзных войск на Елисейских Полях рядом с двумя императорами и королем Пруссии, – пишет Ян Мейштович («Железный герцог», Варшава, 1978), – среди сверкавших золотым шитьем и эполетами, звездами и орденскими лентами, а также украшенных перьями на шляпах разноцветных мундиров Веллингтон идет, как некогда на полях сражений в Испании, в темно-синем сюртуке с белым фуляровым платком на шее, без орденов, в небольшом гражданском цилиндре на голове. Подобная скромность завоевала симпатии парижан». В самом деле, манипуляция получила достойное завершение. Сами французы больше помнят о Ватерлоо, нежели о Лейпциге или Бородине. А если в придачу вспомнить, какое хлесткое словцо сказал под Ватерлоо геройский генерал Камбронн, все станет на свои места. Именно Ватерлоо стало тем важнейшим и решающим сражением, поставившим жирную черту в сложной истории человечества. Лопух поляк Понятовский погиб на одну битву раньше, чем следовало.
Сталинград
Почему Гитлер проиграл войну с Советским Союзом? Историки, если исключить пропагандистов, дают на этот вопрос четыре, по преимуществу связанных между собой ответа.
1. Предприятие заранее было обречено на провал. Ведь писал же крупнейший, пожалуй, классик военной науки Карл фон Клаузевиц («О войне 1834»): «В битве, где имеет место медленное и методичное противостояние сил, вернейший результат достигается численным превосходством. И в самом деле, напрасно мы искали бы в новейшей истории войн такое сражение, где была бы одержана победа над вдвое сильнейшим противником». И дальше: «Российское государство – страна, которую невозможно формально завоевать. Во всяком случае, не силами современных европейских государств, и уж никак не с помощью 500 000 человек, как это пытался сделать Бонапарт…» Если перевести это на реалии 1941 г., то чтобы гарантировать господство над страной площадью 22,5 миллиона квадратных километров, статистически необходимо иметь минимум одного надсмотрщика на каждый квадратный километр. Такими демографическими возможностями немцы, разумеется, не располагали. Более того, если нет шансов уничтожить производственный потенциал превосходящего вас по численности и территории противника, дело обречено на поражение. Не может служить оправданием Гитлеру аргумент, что эвакуация советской стратегической промышленности за Урал якобы стала для него полнейшей неожиданностью, поскольку десятью годами ранее, уже в 1930-х гг., такую возможность теоретически прогнозировал польский специалист, позже выживший в Катыни, Станислав Свяневич. Напоследок остается упорно провозглашаемый Бисмарком, а значит, уже более чем семидесятилетней давности железный принцип, столь убедительно доказанный Первой мировой войной, что Германия ни в коем случае не может вести войну на два фронта. А ведь в 1941 г. Англия оставалась непокоренной, и ясно было, что вступление в войну Соединенных Штатов только вопрос времени. Иными словами, война была проиграна, еще не начавшись.
2. Все решил «Генерал Мороз», у Манштейна даже «Маршал Мороз», а у Гудериана «Генерал Грязь». Ответственность за поражение несет безжалостный русский климат. Леон Дегрель – валлонский коллаборационист, дослужившийся позже до генерала СС – вспоминает («Восточный фронт 1941–1945», Мендзыздрое, 2003): «Можно преодолеть холод, можно идти вперед при сорока градусах ниже нуля. Но русская грязь уверена в своем превосходстве. Ей ничто не в состоянии противостоять, ни человек, ни материя. […] Две недели отделяли Сталина от катастрофы. Две дополнительные недели солнца, и снабжение успело бы подтянуться к сражавшимся немецким частям. Стоявшего на краю гибели Сталина спасла всемогущая липкая грязь, которая сделала то, что не удавалось ни советским солдатам, ни советской военной технике. […] Грязь превратилась в оружие. Следующим станет снег. Сталин мог рассчитывать на своих бескорыстных союзников. […] Снег – это еще ерунда. Хуже были метели. Они выли, визжали, пронзительно свистели, швыряя нам в лицо тысячи мельчайших стрел, которые ранили, как камни. […] Эти жуткие вьюги давали советским частям преимущество. Русские привычны к такому невероятному климату. В помощь им были лыжи, собаки, сани, ловкие лошадки. У них имелась и одежда от мороза: ватники, высокие утепленные сапоги, защищавшие от снега, сухого, как стеклянная пыль. Они умело пользовались положением, в котором оказались испытывавшие невероятные страдания тысячи европейских солдат, брошенных смелым наступлением в снег, ветер и лед без соответствующей подготовки и снаряжения». Точно так же видел ситуацию и Вильгельм Кейтель («На службе до самого поражения», Варшава, 2001): «Буквально за несколько дней дождь и грязь сменились жуткими морозами, которые в окрестностях Москвы достигали сорока градусов, что имело для армии катастрофические последствия. Не хватало зимней одежды для людей и незамерзающих средств для военной техники, в первую очередь для танков и автомобилей. Замерзало масло, подводили пулеметы и автоматы и так далее. Апатия в армии, вызванная общим истощением сил, была сильнее, нежели желание вырваться из этого оцепенения и освободиться от врага. […] На фронте ежедневные потери из-за обморожений приобретали устрашающие масштабы. А хуже всего, что помимо автотранспорта полностью встала железная дорога, замерзли локомотивы, равно как и водопроводы. […] В такой ситуации победа стала ускользать из наших рук».
3. Оба, и Бренд Вегнер, и Петер Ридиссер, считающиеся крупнейшими исследователями немецко-советской войны, полагают, что основной причиной поражения Гитлера стал расистский террор. С ними согласен и Эндрю Нагорски («Величайшая битва, Москва 1941–1942», Познань, 2008): «Хотя часть Украины и других советских территорий поначалу встретила немцев как освободителей, именно жестокое поведение оккупантов быстро открыло им глаза на истинную сущность захватчиков. От деревни к деревне, от города к городу, с самой границы до городка вроде Ржева на подступах к Москве перечень зверств только рос, что серьезно компрометировало немецкие лозунги об освобождении. Число коллаборационистов было самым большим в первый период военных действий и резко стало падать по мере продвижения войск». В начале войны к так называемым «хивисам» – сокращение от Hilfswillige (добровольные помощники) – относились как к недочеловекам, у них не было шансов продвинуться по службе и ни малейшего равенства с немецкими соратниками. Гитлер официально признал армию Власова и отправил в бой только в марте 1945 г., когда de facto ее действия на чешском фронте не имели уже никакого значения. Советским военнопленным с первых же дней (sic!) войны была уготована такая жуткая участь, что позже заградотряды НКВД, стрелявшие в дезертиров и недостаточно решительно идущих в бой, казались уже не столь страшными. Вильгельм Кейтель удивлялся в своих мемуарах, что с лета 1942 г. «русские перестали сдаваться в плен», однако никаких выводов из этих наблюдений не сделал.
4. Практически все западные историки, что косвенно подтверждает и сам Георгий Жуков («Воспоминания и размышления», Варшава, 1985), считают, что кардинальной ошибкой Гитлера стало то, что он ввязался в военные действия на Украине, что затормозило марш на Москву. А ведь в столь централизованном государстве, каким был СССР, падение столицы означало бы всеобщий хаос и паралич власти. Это понимали как гражданские, так и военные руководители государства. Однако сконцентрировать все силы для обороны Москвы означало оголить восточные рубежи страны, на которые могла напасть Япония. Тем временем именно за тот месяц, что немцы потеряли под Киевом, советской разведке удалось окончательно установить, что японцы решили атаковать США, а не СССР. Сухой язык дат: 7 декабря 1941 г. японцы неожиданно начали бомбардировку с воздуха американской военной базы в Перл-Харбор на Гавайях, что стало началом войны в Тихом океане. Двумя днями ранее, 5 декабря 1941 г., советские войска перешли в контрнаступление под Ростовом Великим силами сибирских дивизий, ранее предназначавшихся для отражения возможного нападения Японии. Таким образом, свежая кровь с Дальнего Востока имела решающее значение.
