Олег Соколов - Битва двух империй. 1805–1812
А дальше, в Варшаве, началось все то, чего император так старательно стремился избегать: приемы, балы, пиршества, бряцанье оружием польской шляхты, клятвы верности, энтузиазм, ликование, улыбки прекрасных полек и… любовь красавицы Марии. Наполеон был человеком государства, трезвым политиком, но все-таки он был человеком. Знаменитый историк Луи Мадлен точно описал пьянящую обстановку, которая окружала императора в Варшаве: «блистательное общество, полное рыцарства и утонченности, народ, столь близкий по духу французам, что, как он заметил, здесь все французские достоинства и недостатки доведены, кажется, до их крайних форм. Веселые танцы, мазурки под звук скрипок, удивительная роскошь костюмов, где парадное изящество переплеталось с восточной пышностью, вдохновенные лица мужчин и изысканная красота женщин, атмосфера, словно наполненная опьянением и надеждой на освобождение…»27
В результате, сказав «А», Наполеон вынужден был сказать «Б» и т. д. Считая, что борьба в Польше будет лишь ограниченным восстанием против пруссаков, он, на самом деле, пришел к тому, что всеми способами стремился предотвратить: народным восстаниям и кровопролитной войне с русскими войсками.
Война действительно получилась страшной. В холоде и голоде, по колено в грязи и снегу, армия утратила тот весёлый энтузиазм, который переполнял её в прусском походе 1806 г. Знаменитый главный врач Великой Армии барон де Перси записал в своём дневнике в это время: «Никогда французская армия не была в столь несчастном положении. Солдаты каждый день на марше, каждый день на биваке. Они совершают переходы по колено в грязи, без унции хлеба, без глотка водки, не имея возможности высушить одежду, они падают от истощения и усталости… Огонь и дым биваков сделали их лица жёлтыми, исхудалыми, неузнаваемыми; у них красные глаза, их мундиры грязные и прокопченные»28.
Французам пришлось не только испытать тяготы похода, но и сойтись в бою с решительным, готовым к смертельной схватке неприятелем. Русская армия сражалась с удивительным мужеством и отвагой. В генеральном сражении, данном 8 февраля 1807 г. под Эйлау, Наполеону удалось добиться лишь пирровой победы. Русская армия покинула усыпанное трупами поле битвы, но и французы настолько ослабли, что продолжать наступление было невозможно. Обе армии разошлись по зимним квартирам и, зализывая свои раны, готовились к новым боям.
Интересно, что практически в тот же момент, когда началась кампания на территории прусской Польши, пушки загремели и над Дунаем. Появление наполеоновского анклава на Адриатическом побережье ещё более накалило атмосферу на Балканах. Нужно сказать, что и Франция, и Россия вели здесь наступательную и довольно противоречивую политику. Обе державы понимали, что Османская империя клонится к упадку своего могущества, что может наступить момент, когда останется только подобрать её «обломки», а эти «обломки» вызывали аппетит и у российской аристократии, и у французской буржуазии. Россия постоянно стремилась на юг, к Константинополю и проливам. Это стремление объективно совпадало с освободительными чаяниями народов, живших под турецким игом, тем более что многие из этих народов были славянами и православными. Эти чаяния российское правительство постоянно поддерживало деньгами, поставками оружия и обещаниями. С другой стороны, на словах постоянно говорилось о необходимости сохранения союза с Оттоманской империей, который существовал с 1799 г. и принес немало политических дивидендов, в частности владения на Средиземноморье. В результате постоянной темой риторики правящих кругов Российской империи в то время была защита целостности Турции от коварных замыслов Наполеона.
Практически такой же была политика и риторика наполеоновской дипломатии, только, конечно, с противоположным знаком. Французские агенты проникали в балканские страны и также говорили о помощи угнетённым, которую принесёт Франция. С другой стороны, Наполеон был слишком заинтересован в поддержке со стороны Турции, особенно в тот момент, когда вёл войну с Россией, и поэтому проявлял чуткую заботу о защите несчастной империи от посягательств с севера.
Именно поэтому политика обеих держав на Балканах была необычайно запутанна и часто непоследовательна. Послы Франции и России боролись за влияние в Константинополе. Однако, когда Наполеон одержал победу под Аустерлицем, влияние наполеоновского посланника Себастини стало явно преобладающим. В Турции оживились антирусские настроения. Со своей стороны Россия оказала дипломатический нажим на Оттоманскую Порту, в частности, в ультимативной форме потребовав не смещать господарей Валахии и Молдавии, которых султан решил заменить на верных себе людей.
Дело в том, что по договору с Россией 1802 г. турецкие власти не имели права смещать господарей указанных княжеств досрочно — ранее семи лет. В случае отказа Турции грозила война. Султан вынужден был пойти на попятную и готов был оставить угодных России господарей. Но эпизод с господарями был лишь поводом. Хотя в Петербурге стало известно о согласии турок, 23 ноября 1806 г. русские войска перешли Днестр и стали быстро продвигаться в сторону Бухареста и Дуная.
Несмотря на запутанность русско-турецких отношений, в этот раз инициатива начала войны целиком и полностью исходила от правительства Александра I. Адмирал Чичагов, довольно сомнительный полководец, но весьма честный человек, написал: «Когда русский посол Италинский добился от Дивана (Совета) полного удовлетворения российских требований, он вдруг узнал о вторжении русской армии в Княжества. Он заявил, что этого не может быть, и поверил только тогда, когда получил официальное подтверждение. Это нападение, столь неуместное, было результатом глупейшей выходки барона Будберга, который только занял место министра иностранных дел (до него этот пост занимал князь Чарторыйский)… В качестве своего дебюта на министерском посту Будберг добился от императора разрешения напасть на турок в тот момент, когда исчез даже малейший повод для ссоры. Так началась эта война, которая стоила России столько людей и столько денег, и в тот момент, когда она нуждалась в концентрации своих усилий, чтобы сражаться с Наполеоном»29.
Интересно, что при этом было официально объявлено, что Россия не ведёт войну с Турцией, а лишь берёт под защиту княжества, которым грозит вторжение наполеоновских войск! Конечно, нельзя недооценивать активность французских агентов на Балканах и колониальные аппетиты Наполеона, но всё же это было явным перебором. Никак не желая, чтобы провинции его империи взяли под свою «защиту» русские войска, султан Селим III 27 декабря 1806 г. объявил войну России.
Так в Европе возник новый очаг напряжённости, который ещё более запутал и без того непростую европейскую политику этого времени.
Создание серьёзного конфликта почти полностью по инициативе Александра I тем более удивительно, что уже два года на юго-восточных рубежах России пылало пламя ещё одной войны — русско-персидской, которая началась в июне 1804 года! Здесь единовременно были задействованы довольно ограниченные силы русской армии, около 20 тыс. человек. Но война с Персией была кровопролитным конфликтом, который разворачивался на территории современных Азербайджана, Армении, Грузии и Абхазии и продолжался вплоть до 1813 года! Интересно, что персидский шах Фетх-Али, который вёл войну с русскими, получал активную помощь от Англии (!), о защите которой так пёкся Александр I…
Впрочем, главные события в Европе развивались не на Балканах и не на Кавказе, а в Польше, где обе стороны — русские и французы — собирали силы для решающего столкновения в предстоящую летнюю кампанию 1807 г.
Испытавший тяжесть Аустерлицкого разгрома молодой царь самым серьёзным образом готовился к продолжению борьбы. Разумеется, русская армия получала пополнение, оружие, боеприпасы… Среди мер военного характера, призванных усилить армию, был созыв ополчения. Указом от 30 ноября (12 декабря) 1806 г. было организовано так называемое «Земское войско» численностью по спискам 612 тыс. человек.
Одновременно 13 января 1807 г. был создан так называемый «Комитет общей безопасности» — тайная политическая полиция и контрразведка. В указе о создании комитета говорилось, что он создаётся «…обращая внимание на способы, которыми коварное правительство Франции, достигая пагубной цели своей — разрушения всеобщего спокойствия, не переставало действовать во всех европейских государствах…».
Но Александр впервые решил применить силу и другого свойства — «идеологическое» оружие. По его распоряжению в декабре 1806 г. Святейший Синод предал Наполеона анафеме и объявил его Антихристом! В начале 1807 г. во всех православных церквах России священники гулким басом произносили: «Наполеон дерзает против Бога и России… Покажите ему, что он тварь, совестью сожжённая и достойная презрения… Не верьте ему, ниспровергайте его злодейства».
