Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Синицын Федор Леонидович
Советское руководство осознавало, что «идеологические провалы» ухудшали и внешнеполитическое положение СССР. На заседании Политбюро в ноябре 1966 г. Ю.В. Андропов заявил, что критику этих провалов «повторяют в социалистических странах, и не только повторяют — наши враги используют это против нас»[614].
У властей и идеологов сложилось понимание, что на идеологические вызовы нужно дать ответ. Г.П. Францов в мае 1965 г. сообщил в ЦК КПСС, что «обстановка, сложившаяся в мировом коммунистическом движении, требует решительного усиления пропаганды внутренней и внешней политики нашей партии»[615]. По мнению Г.А. Арбатова, трудности в мировом коммунистическом движении и резкое обострение отношений с Китаем заставили советское руководство понять, что «необходима куда более тщательная отработка позиций и аргументов»[616], т. е. идеологической платформы СССР. Запрос исходил и от советских граждан, которые призывали ЦК КПСС усилить идеологическую работу в стране, устранить «ее недооценку»[617].
Таким образом, насущной задачей для советского руководства стал поиск нового варианта идеологии, который бы обобщил итоги развития страны, подвел теоретическое обоснование под ее текущее положение и одновременно дал ответ на актуальные внутри- и внешнеполитические вызовы. Решимости начать «переработку» идеологии способствовало то, что Л.И. Брежнев был открыт для обсуждения проблем. По воспоминаниям Г.А. Арбатова, советский лидер «в первые годы власти… еще не разучился слушать людей» и «даже публично признавать, что многих вещей не знает», «можно было тогда еще с ним спорить, даже в присутствии других людей… Это еще было время, когда он пытался увидеть проблемы, которые ставила жизнь, и найти их решения»[618]. Г.Х. Шахназаров отмечал, что в те годы Брежневу «еще было интересно узнать мнение окружающих»[619].
Состоявшиеся в марте и апреле 1966 г. пленум ЦК и XXIII съезд КПСС ориентировали советских ученых на переосмысление процессов, протекавших в обществе, «творческое развитие марксистско-ленинской теории», разработку на ее основе «новых проблем, выдвигаемых ходом мировых событий». В июле того же года Л.И. Брежнев писал в Политбюро, что необходим «подъем теоретической работы», «напряженная творческая работа в области марксистской теории». В постановлении ЦК КПСС, принятом 17 февраля 1967 г., говорилось о недостатках в развитии марксистско-ленинской теории в СССР, а в постановлении от 14 августа 1967 г. — что события в стране и мире «требуют постоянного всестороннего анализа и теоретического обобщения с позиций марксизма-ленинизма», в связи с чем «возрастает значение марксистско-ленинской теории, повышается роль общественных наук». От советских ученых еще раз потребовали проявить «принципиальность и твердость в борьбе против империалистической идеологии, против буржуазных и реформистских фальсификаторов марксизма-ленинизма», «усиление творческой работы в области теории», «более глубокий анализ социального развития». Эта деятельность должна была быть увязана «с конкретными задачами коммунистического строительства»[620].
Таким образом, советское руководство дало старт «переработке» идеологии, которая стала осуществляться силами ведущих советских ученых-обществоведов (среди них были А.П. Бутенко, Г.Е. Глезерман, Р.И. Косолапов, П.Н. Федосеев, Г.Х. Шахназаров), а также партийно-идеологических учреждений в целом — в первую очередь, Академии общественных наук и Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Партия пыталась подстегнуть идеологическую деятельность, подвергнув работу гуманитарных научных учреждений критике за «недостаточный теоретический уровень и эффективность научных исследований»[621].
Кроме того, в разработке и продвижении новой концепции идеологии свою роль сыграл член Политбюро ЦК КПСС, «главный идеолог партии» М.А. Суслов[622]. Его подход состоял в том, что «политика партии должна всегда опираться на реальную почву, учитывать реальную ступень, достигнутую в развитии нашего общества»[623].
Такой ступенью стал «развитой социализм»[624]: за основу «переработки» советской идеологии была взята одноименная концепция, разработанная в европейских соцстранах[625]. Их теоретический опыт на тот момент был явно более прогрессивным, чем изыскания, имевшиеся в наличии в СССР. Советские идеологи увидели в концепции «развитого социализма» свежую струю, которая могла дать возможность выйти из «идеологического тупика».
Л.Г. Истягин считал, что в СССР не использовали восточноевропейский опыт[626]. Однако относительно сферы идеологии — это не так. Профессор АОН при ЦК КПСС Е.П. Ситковский отмечал, что о «развитом социалистическом обществе» он впервые услышал, когда работал в 1958–1962 гг. в Праге в журнале «Проблемы мира и социализма». Он подчеркивал, что раньше всего эта концепция появилась «в документах Чехословакии», затем в ГДР, и только потом в СССР. П.Н. Федосеев в 1975 г. заявил, что советские идеологи «внимательно учитывали и широко использовали достижения теоретической мысли братских партий, международного коммунистического движения и результаты исследований ученых социалистических стран». Использование опыта соцстран вскользь признавало и советское руководство в лице М.А. Суслова[627].
Термин «развитой социализм» начал фигурировать в мировой коммунистической мысли как минимум с 1960 г., когда в заявлении Совещания представителей коммунистических и рабочих партий было указано, что одни «страны народной демократии успешно закладывают основы социализма», а другие — «вступили в период строительства развитого социалистического общества»[628]. В СССР о построении «развитого социализма» впервые было сказано в четвертом издании учебника «Политическая экономия» под редакцией академика К.В. Островитянова, вышедшем в 1962 г.[629] В этой книге текущая ситуация в «соцлагере» была описана так: «Строительство коммунизма в СССР, завершение строительства социализма, создание развитого социалистического общества в странах народной демократии». Этапами строительства социализма было обозначено «создание фундамента (основ) социалистической экономики, построение в основном социалистического способа производства, завершение строительства развитого социалистического общества с постепенным переходом к развернутому строительству коммунизма»[630].
Направленность советской идеологической мысли в сторону концепции «развитого социализма» была задана документами XXIII съезда КПСС, в которых относительно уровня развития страны, достигнутого к середине 1960-х гг., фигурировали термины «зрелый социализм» и «полное построение социализма»[631]. Таким образом, власти основывались на заявлении Н.С. Хрущева о «полной и окончательной победе социализма в СССР»[632]. Однако, в отличие от хрущевского утверждения о необходимости перехода к коммунизму, теперь был сделан вывод, что эта победа определила «объективную закономерность вступления СССР в этап развитого социализма»[633].
