Луис Ламур - Калифорнийцы
Он остановился перевести дух на небольшой лужайке среди зарослей колючего кустарника и деревьев. Боже, как же жарко! Он огляделся вокруг. Так куда же, черт возьми, подевалась тропа?
Просвет между скал теперь был полностью скрыт за деревьями, и виднелся лишь небольшой участок горного хребта. Он отправился было дальше, но затем неподвижно замер на месте.
На песке, как раз перед ним, были заметны четкие следы, оставленные сандалиями.
Две ноги, один след рядом с другим.
Тут же рос большой куст, и поэтому человек здесь поместиться никак не мог. Но следы все же были здесь, как будто кто-то невидимый всего мгновение назад стоял здесь, наблюдая за ним.
Рассел повернул в другую сторону, и заметив проход между деревьями, отправился к нему. Подойдя поближе, он увидел, что путь ему преграждает большой камень. Плоская каменная плита лежала на двух камнях, была высотой ему по пояс и находилась между двумя деревьями. Третье дерево росло позади, и все это с виду очень походило на столик для пикника.
Или колоду мясника. Или алтарь. Или и то, и другое.
Поначалу Рассел направился сюда, решив, что ничего не случится, если он ненадолго присядет на валун и переведет дух, но теперь он начал медленно пятиться назад, пока наконец не уперся спиной в плотную стену высокого кустарника. Алтарь?
Что за дурацкие мысли лезут в голову? Откуда было взяться алтарю в таком месте? Конечно, мысленно предположил он, у индейцев тоже могли быть свои алтари. Он не имел никакого представления ни о их верованиях, ни о том, как они отправляют свои обряды.
Кстати, об индейцах... куда мог исчезнуть труп?
И откуда взялись следы сандалий на песке?
Наверное этим следам можно было бы найти кучу объяснений, но в любом случае, индейцев в этих местах не было. Об этом еще раньше говорил Франциско.
Но Франциско сбежал ночью, как последний трус. С чего бы это?
Крутой Рассел снова взглянул на каменный алтарь. А затем, до него наконец дошло, что из зарослей выходило сразу три тропы, и все они вели к алтарю, если именно таково было предназначение необычного камня.
Он вытер пот с лица. Куда пойти, какую тропу выбрать? Черт возьми, и как это его угораздило сбиться с пути? Если бы он только мог видеть поверх зарослей, если бы только мог определить, в какой стороне остался просвет в скалах? В конце концов это был единственный путь отсюда. Если бы он только знал, в какой это стороне, ему бы осталось только спуститься туда по склону.
Он огляделся по сторонам, ища взглядом дерево повыше, на которое можно было бы влезть, но ни одно из растущих поблизости деревьев не выдержало бы его веса. Самым высоким и устойчивым местом, на которое можно было бы залезть, был каменный алтарь.
Он снова направился к нему, но затем остановился на пол пути, чувствуя странное нежелание идти дальше. Да что ты за чертов придурок за такой? вопрошал он сам себя. - Дрожишь, как пугливый сопляк, как баба какая-то...
Сделав над собой некоторое усилие, оказавшись рядом с алтарем, Рассел оперся о камень руками, а затем ловко вскочил на него. Привстав на цыпочки он пытался разглядеть что-нибудь поверх зарослей, и - какое счастье увидел долгожданный просвет... это же совсем близко.
Но вот перед глазами у него все поплыло. Он замотал головой, чувствуя странное головокружение и внезапный приступ тошноты. Да что же это такое? Горячее, знойное марево дрожало в воздухе над землей, и горизонт вдруг сделался очень расплывчатым, словно размытым. В чем же дело? Что с ним происходит? Покачнувшись, он взмахнул руками, безнадежно пытаясь удержаться хоть за что-нибудь, и упал. Падение было долгим, ему показалось, что он летит куда-то в пропасть, и вот наконец он со всего размаху шлепнулся на землю.
Земля под ним как будто дрожала и ходила ходуном, и он отчаянно цеплялся за нее. В голове царила полная неразбериха. Он попытался встать, но только в мускулах не было былой силы, он пытался думать, но ему никак не удавалось сосредоточиться, как будто в голове не осталось ни одной стоящей мысли.
Приподняв голову он видел над собой волны колышащегося зноя, за которыми виднелись деревья, но все вокруг казалось расплывчатым, эфемерным - и эти деревья, и даже горы вокруг... Он находился где-то на грани сознания и забытья, и все же, казалось, еще видел колышущийся воздух, слышал тихое шарканье. Сквозь дрожащую педену зноя он сумел разглядеть неясные силуэты индейцев.
Интересно, они близко или далеко отсюда? И видит ли он их на самом деле, или же все это лишь игра его воображения?
А странные индейцы, каких ему еще никогда встречать не приходилось, продолжали приближаться к нему, медленно выходя из дрожащего марева.
- Он преследовал Старца, - сказал один.
- Он был врагом Сеньоры, - отозвался второй.
- Он есть зло, - вторил им третий.
- Если его сейчас отпустить, то он всем расскажет об этом месте, снова заговорил первый индеец.
- Значит, его нельзя отпускать, - сказал второй. - Пусть останется здесь. Надолго, очень надолго.
Может быть все это ему лишь только кажется? Наверное он начинает впадать в забытье, вот и мерещится всякое? Или это лишь кошмарный сон?
Он почувствовал, как чьи-то руки хватают его за руки и за ноги. Он пытается пошевелиться, но у него нет сил. Он чувствует, как его поднимают над землей... а потом несут... несут...
* * *
Оставив шхуну, Гило пришел на ранчо, чтобы предложить свою помощь. Среди добровольных помощников оказалось также несколько индейцев-чумашей, из числа тех кто и раньше время от времени оказывал им кое-какие услуги. Теперь они вкапывали в землю столбы, которые должны будут поддерживать навесы из камыша, в тени которых расположатся гости. Раскидистые дубы, росшие во дворе рядом с домом тоже отбрасывали на землю тень, а место для танцев было уже заранее огорожено натянутыми веревками.
Шон отправился на холм близ Лас-Флорес-Каньон и застрелил трех бычков. Одну разделанную тушу затем погрузили на повозку и привезли на ранчо, и мясо с нее было оставлено висеть в тени. Две остальные туши предназначались для жарки на вертелах.
С утра до вечера на ранчо хлопотали женщины, занятые уборкой, готовкой, наведением лоска и прочей подготовкой к долгожданному празднику. Убедившись, что мясо благополучно доставлено на кухню, Шон предпочел остаться в стороне от прочих хлопот по хозяйству и занялся другими делами.
Первым делом он переговорил с Поланко.
- Нужно быть начеку, - сказал он. - И в то же время поосторожнее. Неприятности нам не нужны, ну а если вдруг...?
- Мы будем готовы, сеньор. Все будет сделано в наилучшем виде.
Прибыл Теннисон с "Госпожи Удачи".
- Тут до меня дошел один слух, - сказал он. - В Педро болтают, будто бы Крутой пропал.
- Пропал?
- Он так и не вернулся из гор. Вустон намекает, будто бы он умер, вернее его убили.
- Возможно он просто заблудился. Не он первый, не он последний.
- Так-то оно так... Но только Вустон, похоже, так не считает. Он, конечно, еще не говорил ничего такого, но насколько мне удалось понять, он как будто бы подразумевает, что, возможно, это ты уделал его.
- Я тут не при чем.
- Просто хотел предупредить тебя. Подумал, что ты должен знать об этом. - Теннисон поглядел на женщин, деловито снующих мимо них, а затем сказал. - Слушай, капитан, а что все-таки там могло произойти?
Шон развел руками.
- Ну, знаешь... это же горы и полупустыня. Там можно найти воду, если только человек знает, где ее искать. А если же он этого не знает, то может запросто расстаться с жизнью, отправившись на ее поиски. Если ты заблудился, то лучшее из того, что он может предпринять в такой ситуации, это все время держать путь на запад. В этом случае он рано или поздно доберется до берега моря. Если хватит сил.
- А что это за разговоры о разной нечисти, проклятьях и тому подобном?
- Откуда мне знать? - Шону вспомнились горные долины и каньоны, где было так тихо и пустынно, но все же... - У каждой страны есть свои собственные тайны, и у любого народа имеются свои предрассудки. И кто должен судить, где там правда, а где вымысел? Среди индейцев бытует легенда, будто бы они пришли в этот мир, выйдя из какой-то пещеры или, пройдя сквозь дыру в земле. Вполне возможно, что это чистой воды символизм. Может быть за этим они подразумевают, что вот эта самая земля, на которой они живут и дала им жизнь, но, с другой стороны, может оказаться, что это означает буквально то, что было сказано. И чем больше приходится бродить по горам, тем сильнее желание верить всему тому, во что верят индейцы. Пройди в одиночестве по любому из этих каньонов, и ты сам сможешь в этом убедиться. Не успеешь ты еще сделать и сотни шагов, как у тебя уже возникнет ощущение, будто бы за каждым твоим шагом кто-то наблюдает. В пустыне, на открытой местности, ничего подобного не происходит, но вот стоит только оказаться среди каньонов, скал, горных вершин, как начинаешь это очень явно ощущать. Может быть это лишь кажется... а может действительно там что-то такое есть. Однажды в разговоре со мной Старец рассказал мне, что они знают и меня, и Сеньору, и что к нам они настроены дружелюбно. Но он так и не сказал, кто "они" такие.
