Яков Голосовкер - Сказания о Титанах

Спи же, Асклепий, спи. Сирены -- нам сестры...

И скажет Асклепий, малютка-бог:

-- Я сплю. Расскажи мне еще одну правду чудес, Окирроэ.

И начнет течь Окирроэ словами:

-- У праотца потоков и рек, у древнего титана Океана, было пятьдесят дочерей-океанид. И среди них -- океанида Филюра, с волосами как лесная листва. Не захотела Филюра жить только в одном океане, между мирами живой жизни и мертвой. Захотела Филюра выплыть в море Крона, в живую жизнь. Захотела не то видеть, что за океаном, захотела видеть то, что впереди океана, где живут титаны и великаны. Выплыла она из черных вод в воды зеленые. А затем увидела и воды синие. А за ними воды голубые. И только залюбовалась голубыми, как увидела и воды пурпурные.

Так плыла Филюра все дальше и дальше, то играя с сестрами-нереидами, то с дельфинами, то с морскими конями. Гнались за нею разные Дивы -- и морские титаны, и боги. Уходила от них океанида. Доплыла она до гор Магнезии, близ суровых берегов Пелиона, где вдали по склонам пасутся небывалые нимфы-кобылицы, все, как одна, густозеленые.

Спи же, Асклепий, спи...

Увидала их океанида Филюра. Захотелось ей поиграть с кобылицами. Вышла Филюра на высокий берег, вся одетая морской пеной. Как увидели ее кобылицы, одетую в морскую пену, понеслись они к лесам Пелиона. А за ними океанида по травам. Колышутся высокие травы, словно моря зеленые волны, и плывет по ним океанида. Обняли ее ласковые травы и несут к лесной листве Пелиона. Впереди же скачут кобылицы, все, как одна, густозеленые, и шумит уже листва вторым зеленым морем.

Окунулась в море листвы Филюра, плывет по листве, а ветви плещут. Все ближе подплывает к кобылицам. А они то скачут, то играют...

Спи же, Асклепий, спи...

Доплыла Филюра до одной кобылицы, прикоснулась к ней, и -- так оно бывает -- обернулась она сама в кобылицу, обернулась и поскакала. Смотрит -скачет рядом конь золотой.

"Что за чудо-конь, весь золотой? -- подумала Филюра.-- И откуда он? Не прямо ли с солнца, из упряжки Гелия-титана?" А конь уже не золотой, а весь серебряный. "Что за чудо-конь, весь серебряный? -- думала Филюра.-- Не от месяца ли? Не конь ли Луны-Селены?" А уж чудо-конь не серебряный, а весь сине-синий, словно в поле выкормлен васильками. Только глаз у него смарагдовый -- смотрит неотрывно на океаниду. И Филюра на нем глаза покоит: не видела таких коней ни в океане, ни в море...

Спи же, Асклепий, спи...

Кругом шумят липы-исполины. И листва ходит волнами, да какимиВдруг покрыло их зеленое море. Только сказал ей небывалый конь:

-- Филюра! С тобой Крон -- вождь титанов Уранидов.

Утонула Филюра с конем в море листвы. Но не вынырнула из него кобылицей: вынырнула нимфой -- лесной Липой-Великаншей.

Родила нимфа Липа-Филюра от Крона на Пелионе кентавра Хирона. И затем, как рассказывали волны, уплыла океанида обратно к отцу Океану.

Да мало ли что расскажут волны! А кентавр Хирон, сын Крона, остался на горе Пелион...

Спи же, Асклепий, спи...

И уснет малютка-бог Асклепий под самую лучшую, настоящую правду пестуньи Окирроэ.

И слушал, бывало, эту настоящую правду сам мудрый Хирон и юноши герои-полубоги.

Сказание об охоте на Железного Вепря

И в этот день все было как всегда на Пелионе -- для лапитов, кентавров и нимф. Но для Хирона выпал день иной.

В этот день раньше, чем обычно, вернулись с охоты юноши герои-полубоги Язон, Актеон и другие.

Они были угрюмы и пришли без добычи.

Спросил их Хирон:

-- Что вы так? Где же медведи? Где вепри? Где львы? Даже кореньев не вижу у вас в руках! Все ли вы здравы?

Но в смущении, потупившись, стояли полубоги-охотники перед учителем и молчали.

И в тревоге спросил Хирон:

-- Где же мальчик?

-- Я здесь, отец,-- ответил Асклепий.-- Не ходил я с ними на охоту. Я играл с Гелием в метанье копья. Я метал его до самого солнца, и Гелий метал его вместе с лучом мне с неба обратно -- в самый полдень, когда до солнца так близко. Но копье раскалилось, и я отдал его Окирроэ в волны, чтобы его остудить.

-- Так,-- сказал Хирон.-- Гелий -- добрый копейник.-- И спросил Актеона:-- А где твое копье, Актеон?

-- Оно в вепре, отец. Ты не учил нас стыду, а нам стыдно. Мы не можем одолеть Железного Вепря -- даже все вместе.-- И так недоуменно посмотрел в глаза Хирону незнакомый с промахом Актеон.

А вслед за Актеоном сказал Язон:

-- Отец, мы встретили вепря с железной шитиной. Верно, он не вепрь, а дракон. Только он без крыл. Весь как в панцире. Гнутся о его железную кожу острия наших копий. Бессильно скользили по ней наши стрелы. Рогатины ломались о его щетину. И камни его не ранят: только звенели о панцирь боков и с гулом отскакивали, как от медной стены. У него копыта железные -- не копыта, а две секиры. Он по лесу идет, головой мотает, и валятся направо и налево деревья: и просека позади него. Не могли мы его взять.

Потупился Язон-полубог.

И тогда спросил Хирон:

-- Ты боялся?

И все юноши подняли головы, ожидая ответа.

Ответил Язон:

-- Я не знал, как его одолеть.

-- Ухватил ты его за заднюю ногу? Поднял на воздух? Ударил головой о ствол дуба? Сбросил его со скалы? Смотря в землю, ответил Язон:

-- Он сам больше скалы и дуба. Помолчал Хирон. Не дышали герои-полубоги. И вот раздался голос учителя:

-- Что ж ты делал, Язон, вождь грядущий Аргонавтов?

-- Отступил.

И тут застучали веселые копыта. На поляне стояла Меланиппа. И услышала она вопрос Хирона:

-- Ты отступил, но с отвагой, как должно? Что ж молчишь ты, Язон?

-- Учитель, от него бежали кентавры.

И сурово, уже в гневе, повторил Хирон вопрос:

-- Отвечай по закону титановой правды: отступил ты с отвагой или с заботой? И ответил Язон:

-- С заботой.

-- О, род людской!

Отвернулся Хирон от Язона и посмотрел Актеону в глаза:

-- А ты, Актеон, что делал?

-- Я хотел объездить вепря, но он весь в железных остриях.

-- И ты?..

-- Отступил и я, как Язон. Дважды кидался на меня Железный Вепрь, и я дважды перепрыгнул через гору щетины. Но копьем пронзить не мог: оно застревало в железе горба. Я не знал, что мне делать, отец. Отступил я, как должно,-- не бежал. Но зверя не взял. И мне стыдно.

Улыбнулась Меланиппа Актеону и стала за Хироном.

-- И мне стыдно,-- сказал Хирон.-- Отвага без подвига -- забава. Это дело богов. Трусость без подвига -- забота. Это дело людское. Еще ты за дело героя не брался. Дело героя -- подвиг. Я не знаю для героя другого дела.

И сказал Хирону Язон:

-- Научи, отец, как нам взять Железного Вепря! Ответил Хирон:

-- Пойти и взять. Разве боги Олимпа спрашивают? Хотят одолеть -одолевают. Надо уметь хотеть, как боги хотят. Сегодня не забавный день[19] для Хирона. Сегодня он потерял героев. Или, быть может, мне вам помочь?

Отвернулся Хирон от юношей и ушел хмурый в пещеру. Только бросил ученикам на прощанье:

-- Да, сегодня и Хирон познал стыд!

Переставила передние ноги Меланиппа, всплеснула по-девичьи руками, повернулась и ускакала.

В этот день никто из юных питомцев не поднял головы, не смотрел на другого. Каждый думал о Железном Вепре.

Сказание об охоте на Железного Вепря и о подвиге мальчика-бога Асклепия

Росла высоко на утесе, над самым морем, Липа-Великанша. На всем Пелионе не было такой другой могучей Липы. И против Липы, на краю утеса, свисая над пропастью, лежал огромный камень -- не камень на утесе, а гора на горе.

Не в пять, не в десять обхватов был ствол Липы. Верно, для объятий великанов создала этот ствол Земля-Гея.

Ни звери, ни охотники не всходили на этот утес, и птицы на нем не гнездились: подобный шуму океана, их отпугивал шум листвы. Только ветер залетал в гости к Липе-Великанше, и снизу поднимался к ней порой гремящий голос морского прибоя. Переговаривалось море с Липой, но о чем, о том знала только листва.

На всем Пелионе один Хирон посещал иногда этот утес. Подойдет, бывало, к Липе-Великанше, обнимет ее человеческими руками и припадет к ней мудрой большой головой лесного титана. И, встречая его, обоймет, бывало, Липа Кентавра косматыми руками-ветвями под шатром листвы, и стоят они так вдвоем, обнявшись подолгу и о чем-то шепчутся -- Липа-Великанша и Хирон-кентавр.

Когда Асклепий услышал о Железном Вепре, перед которым отступили полубоги-герои Язон и Актеон, решил отважный мальчик-бог выйти тайком против Железного Вепря и его одолеть: решил и пошел -- в одиночку.

Бежал мальчик охотничьим скоком в один след в поисках вепря, вооруженный только пелионским копьем.

Из пелионского ясеня выстругал то копье Хирон для Асклепия. Сварил ясень в горячем кипящем ключе Фермопильском, но вместо кованого острия вложил в ясеневое древко золотую стрелу Аполлона, выпавшую из тела великана Ота. Поэтому и ночью, и днем сверкал конец его копья, как золотой луч, и пронзало копье не только дерево, но даже камень. Обладало то копье одним свойством: в отважной руке оно било без промаха, а из руки труса летело мимо цели.