Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
Как пишет Буасье, «в то время Галлия была тем, что Америка была для 16 века. Думали, что в этих неизвестных для римлян странах имелись целые груды сокровищ, и все, жаждавшие разбогатеть, спешили отправиться к Цезарю, чтобы получить свою долю добычи. Такой наплыв людей к нему не был неприятен, так как он свидетельствовал о том сильном впечатлении, какое производили его завоевания, а это было ему на руку»{81}. Почти за 10 лет, проведенных в многочисленных сражениях, Цезарь совершил подвиги, определившие судьбу не только древнего мира, но всей Европы. Моммзен подводит итоги его заслуг: «Цезарь отразил и почти на 500 лет отсрочил то передвижение полуварварских ещё германских племён, которое совершилось в V веке. Этим он дал эллинск — римской культуре так распространиться и, главное так укрепиться в массе населения, что новые народы уже не смыли этой культуры, а наоборот сами ей поддались и её усвоили»{82}. Наряду с этим завоевание Галлии произошло таким образом, что кельтское население (галлы) современных Франции, Бельгии, Швейцарии и частично западной Германии, защищенное границей по Рейну от диких племен севера, стало со временем самым верным союзником Рима. Цезарь всюду активно привлекал к себе сторонников Рима, щедро раздавал римское гражданство местным нотаблям и многих даже смело вводил в сенат. По этому поводу в Риме остряки даже сочиняли своего рода частушки:
Галлов Цезарь вел в триумфе, галлов Цезарь ввел в сенат,Сняв штаны, они надели тогу с пурпурной каймой.
(Штаны-галльская национальная одежда, презираемая римлянами, тога с пурпурной каймой — знак сенаторского достоинства){83}.
Надо сказать, что политика Цезаря в Галлии не была исключением. В своей борьбе с Помпеем он выступал против аристократии прежней республики, которая уже не могла управляться как союз небольшой общины свободных земледельцев, когда-то основавших республику на берегах Тибра. Завоевание всего известного тогда мира привело к притоку огромных богатств и рабов отовсюду, что, конечно, делало неизбежным изменение и формы правления. Как мудро заметил тот же Буасье, «из всех систем правления республика более всех остальных требует честности и политического смысла от тех, кто ею пользуется. Чем больше она даёт преимуществ, тем более требует преданности и сознательности. Люди, не пользовавшиеся своими правами или же торговавшие ими, не были достойны этих прав. Неограниченная власть, столь ими призываемая и принятая ими с восторгом, была как бы создана для них, и вполне понятно, что историк, изучающий издали события прошлого и видящий как в Риме погибла свобода, утешает себя, говоря, что эта гибель была заслуженна и неизбежна и что он готов простить или даже одобрить того человека, который низвергая свободу, был в сущности лишь орудием необходимости и справедливости»{84}.[2]
Таким орудием судьбы был Цезарь, объявивший после решающей победы над Помпеем под Фарсалом 9 августа 48 года до н.э., что не допустит новых проскрипций: «Я не хочу подражать Сулле. Водворим новый способ побеждать в милосердии и кротости». Как пишет Светоний, «между тем как Помпей объявил своими врагами всех, кто не встанет на защиту республики, Цезарь провозгласил, что тех, кто воздержится и ни к кому не примкнёт, он будет считать друзьями. Всем, кого он произвёл в чины по советам Помпея, он предоставил возможность перейти на сторону Помпея»{85}. Источники многократно подтверждают, что это были не только слова. Однако нет оснований полагать, что многие дела милости были вызваны трезвым расчётом. Цезарь совершал и жестокие поступки, когда считал их необходимым. Вообще он был человеком своего времени, к тому же и римлянином.
Тем не менее, политику умиротворения и привлечения сторонников Цезарь распространил и на народы Востока, включая, конечно, и иудеев. Нелишне напомнить, что Цезарь любил тогда выступать в качестве защитника простого народа, заметной частью которого в Риме, судя хотя бы по упомянутой выше речи Цицерона, были иудеи. Естественно, что Цезарь, провозглашённый в Риме диктатором, решил воспользоваться находящимся в столице пленённым Помпеем братом Гиркана Аристобулом. Он приказал его освободить и, передав ему два легиона, решил оправить на родину, полагая, что тем самым он сможет привлечь на свою сторону и других царей Востока — клиентов Рима. Однако радость освобождённого и возвеличенного Аристобула была недолгой. Как сообщает Иосиф, он был отравлен тайными сторонниками Помпея. Об огорчении Цезаря и его сторонников можно судить по тому, что тело Аристобула было забальзамировано в меду (такой же процедуре было подвергнуто и тело умершего Александра Македонского). Позднее Антоний передал его в Иудею для захоронения в царской усыпальнице. В ответ на освобождение и чествование Аристобула Помпей приказал казнить находившегося под арестом его сына Александра.
Его брата и сестёр вывез из Ашкелона по приказу царя ливанского царства Халкиды Птолемея его сын Филиппион. При этом произошла драматическая история, достойная античной трагедии. Как сообщает Иосиф Флавий, Филлиппион влюбился в младшую дочь Аристобула — Александру и женился на ней. Затем в эту Александу влюбился его отец — царь Птолемей. Дело кончилось убийством сына и женитьбой отца на его вдове Александре. Как сказано у Иосифа, после этого «Птолемей стал ещё больше заботиться о её брате и сестре» (ИВ. С. 34).
Смерть Аристобула создала благоприятную обстановку для Гиркана и семейства Антипатра. Скоро наступил столь долго ожидаемый ими подходящий момент. Отступая, точнее, спасаясь бегством от Цезаря, Помпей надеялся найти убежище в Египте, но был предательски убит в Александрии в 48 году до н.э. на глазах у жены и друзей. Это было совершено по приказу высших придворных чинов молодого египетского царя, отец которого Птолемей Авлет был возведён на египетский престол при содействии Помпея. Этим они желали заслужить благодарность Цезаря. Вместо этого Цезарь, как пишет Плутарх, прибывший в Александрию, увидев поднесённую голову 58-летнего врага отвернулся и даже заплакал. В отличие от Цезаря, иудеи возликовали второй раз после гибели Красса. Ведь Красс только ограбил Храм, в то время как Помпей осквернил его посещением Святая Святых.
Хотя убийцы Помпея были жестоко наказаны, Цезарь явно не спешил покидать Египет. Это привело в конце концов к Александрийской войне, едва не стоившей Цезарю жизни. Одни считают причиной этого возмущение египтян против явного господства римлян в стране, другие объясняют войну юношеской страстью 52 летнего, но ещё любвеобильного Цезаря к 21 летней египетской царице Клеопатре. Вероятней всего имели место, кроме этих двух, и многие другие причины. История этой войны изобиловала самыми неожиданными поворотами, из которых Цезарь спасся, вероятно, только благодаря, как принято было говорить в древности, своей покровительнице, богине Венере, считавшейся прародительницей рода Юлиев.
В ходе этой войны немаловажную роль в спасении Цезаря и его войска сыграло семейство Антипатра, а также иудеи Египта. В решающие для Цезаря и Клеопатры дни шедший им на помощь отряд Пергамского царя Митридата, опасаясь сопротивления восставших египтян, остановился в Ашкелоне. Именно тогда твердо решивший поддержать Цезаря Антипатр оказал ему значительную помощь. Он не только присоединился к Митридату с 3000 конным отрядом иудейских воинов, но и привлек к участию в спасительной для Цезаря экспедиции войска своих аравийских соседей, а также сирийских городов. Первым делом союзников был штурм пограничной египетской крепости Пелузий. Как отмечает Иосиф, Антипатр со своим отрядом первым пробил брешь в стенах крепости и ворвался в город. Когда же затем Митридат и Антипатр вступили в населённую иудеями область, Антипатр обратился к ним от имени Первосвященника Гиркана и убедил их не только не препятствовать продвижению объединённого войска, но и снабдить его всем необходимы. Пример иудеев побудил принять сторону Цезаря и египтян — жителей окрестности Мемфиса. В решающей битве у дельты Нила с египетскими войсками отряд Антипатра буквально спас всё предприятие. В то время как правый фланг, которым командовал Митридат, начал отступать, Антипатр одержал победу на левом и затем ударил в тыл преследовавшим Митридата египтянам. Как пишет Иосиф Флавий, «спасённый таким образом от угрожавшего ему разгрома Митридат представил Цезарю искреннее свидетельство деяний Антипатра. Вслед за тем Цезарь похвалами и обещаниями побудил его вновь ринуться в опасности войны, на этот раз уже ради самого Цезаря. Антипатр повсюду высказывал себя непревзойдённым по стойкости воином. Получив множество ран, он носил на каждой части тела свидетельства своей доблести» (ИВ. С. 35).
