Рудольф Иванов - Оборона Баязета: правда и ложь

«Излишне говорить, что я нахожусь теперь перед судом только за поражение под Баязетом. Но его превосходительство, генерал-прокурор, не имея возможности представить веских против меня обвинений по этому делу, поставил ряд вопросов по поводу всех моих действий со времени выступления из Вана до прибытия в Баязет. Эти вопросные пункты были началом производившегося дела. Будучи бессилен в главном обвинении, его превосходительство с замечательной неспроведливостью стремится возвести на меня разные второстепенные обвинения. Если бы в моих распоряжениях за время до Баязетствого сражения были ошибки, то несомненно, что его превосходительство главнокомандующий устранил бы меня от командования. Наконец, обвинения его превосходительства генерал-прокурора не подкрепляются ничем.

Ссылаясь на чувство справедливости Императорского правительства, я прошу его подробно рассмотреть мои опровержения в защиту прав, приобретенных долголетнею службою. Взываю к высокому чувству справедливости Его Императорского Величества Султана».

Из рассмотрения и обсуждения подробно изложенных выше поступков Фаик-паши по действию с вверенными ему войсками, Военный суд приступает к рассмотрению обвинений по следующим четырем пунктам:

1) Что пространство от Вана до Тепериза в 6 дней пути он прошел в 30 дней, не исполняя при этом особых инструкций и распоряжений Гази-Ахмед-Мухтар-паши.

2) На другой день (6 июня. Прим Р. И.), по прибытии Фаика-паши с отрядом в Тепериз, иррегулярные войска, усиленные двумя эскадронами кавалерии, разбили и обратили в бегство русский отряду Индже-Су, то есть в 1,5 или 1, 75 расстояния от нашего лагеря. Фаик-паша, в противоположность своей важнейшей обязанности, не воспользовался этим преимуществом и не отправил регулярную пехоту преследовать неприятеля, дабы овладеть Баязетом.

3) После поражения у Индже-Су неприятель укрепился в баязетском замке, а Фаик-паша, в противоположность данных ему Гази-Мухтаром-пашой точных и категорических приказаний направиться самому со всеми силами к Баязету, осадить неприятеля и принудить его к сдаче, ограничился командированием туда двух батальонов пехоты при трех горных орудиях, под начальством генерал-майора Муниба-паши. Вследствие сего, русские войска, подойдя 28 июня к Баязету в достаточных силах, освободили осажденных и взяли в плен две наши роты, овладев и тремя горными орудиями.

4) Генерал-майор Муниб-паша, донося обвиняемому, что 27 июня русские, наступавшие со стороны Карабулака-Гедык, показались в окрестностях Зангизара, просил его прислать в Баязет к рассвету следующего дня иррегулярные войска для занятия высот по обе стороны Зангизарской долины. Письмо это получено было в тот же день, то есть 27 июня, в 10 часов вечера. Вместо того, чтобы немедленно отправить иррегулярные войска и даже самому, со всеми наличными силами направиться к Баязету для занятия этой весьма важной позиции, подсудимый, выступив из Тепериза после 6 часов утра и прибыв к Баязету, когда русские уже вошли в Зангезурскую долину, не принимал действительного участия в бою, начавшейся атакой русских.

Военный суд вошел в подробное рассмотрение этого дела для определения, какое из сих действий представляется наиболее важным, в какой степени подсудимый ответственен в них перед Военным судом и под какие статьи военного уголовного закона подходят действия обвиняемого. Военный суд, принимая во внимание, что при назначении Фаика-паши начальником Ванской дивизии, войска, составлявшие эту дивизию, не были еще готовы, и что для их организации по военному времени необходимо время, не признает Фаика-пашу ответственным по первому пункту обвинения.

Обвинение по второму пункту имеет тесную связь с третьим.

Обвинение по третьему пункту состоит в том, что Фаик-паша, не прибыв, в противность приказания мушира, в Баязет для правильной осады неприятеля, укрывавшегося в замке, этим допустил прибытие другого русского отряда, который не только освободил не только осажденных, но взял еще в плен две наших роты и овладел тремя горными орудиями.

Фаик-паша признается ответственным по четвертому пункту обвинения. Однако, его превосходительство Измаил-паша, бывший начальник Алашкертской дивизии и главным распорядителем действий в дивизии Баязетской, будучи предварительно уведомленным о движении русских к Баязету, известил об этом Фаика-пашу еще накануне боя. Сверх того, генерал-майор Муниб-паша известил Измаила-пашу, так и Фаика-пашу, что 27 июня русские были готовы к наступлению. Фаик-паша немедленно донес о сем Измаилу-паше, приложив письмо Муниба-паши, испрашивая вместе с тем, в подкрепление шесть батальонов и батарею из алашкерской дивизии, тогда достаточно сильной и находившейся вне сферы готовящихся действий неприятеля. Следовательно, Измаил-паша мог или накануне сражения, или в самый день боя направиться к Баязету с достаточными силами. Измаил-паша, правда, прибыл к Баязету в день боя, но уже к концу его и, остановившись в расстоянии часа или двух часов от города, не принял участия в деле. И это было причиной благоприятного для неприятеля исходя боя.

Ночь русские стояли биваком у Зангезара, а на следующий день отступили в Карабулак, мимо дивизии Измаила-паши, даже не попытавшегося освободить из рук русских своих пленных и вернуть взятые русскими орудия. В этом случае, Измаил-паша, по-видимому, должен разделить ответственность с Фаик-пашой. Окончательное выяснение истинного положения дел произойдет, если императорским ираде Измаил-паша будет отдан под суд.

Признавая, однако, подсудимого ответственным по четвертому пункту обвинения, Военный суд единогласно решил приговорить подсудимого к наказанию, согласно Военно-уголовному кодексу.

В виду постановлении 2-го Параграфа 97 Главы Военно-уголовного кодекса, который гласит:

«Начальники офицеры, получившие в военное время от старшего приказание идти на неприятеля и отказавшиеся исполнить это приказание, исключаются из военной службы и подвергаются шестимесячному заключению в тюрьме. Хотя Фаик-паша и не отказался письменно или словесно исполнять данное ему письменное приказание немедленно прибыть со всеми силами для обороны Баязета, однако, приказание это не исполнил. Такой поступок является не только отказом идти в военное время против неприятеля, но и упорством в неисполнении приказания».

Согласно упомянутому Военно-уголовному кодексу подсудимый Фаик-паша приговаривается к исключению из военной службы и к шестимесячному тюремному заключению. Вместе с тем, согласно 24 Главы указанного Кодекса, Военный суд приговаривает виновного к лишению чинов и знаков отличия.

Копии с настоящего приговора имеют быть разосланы во все части войск Императорской армии.

20-го Муххарема 1295 года или 12 января 1879 года.

Подписали:

Как ручеек фальши перерос в бурный поток лжи

«Ложь — в отличие от заблуждения и ошибки — обозначает сознательное и потому нравственно предосудительное противоречие истине.

Из прилагательных от этого слова, безусловно, дурное значение сохраняет лишь форма лживый, тогда как ложный — употребляется также в смысле объективного несовпадения данного положения с истиною, хотя и без намерения и вины субъекта.

Так лживый вывод есть тот, который делается с намерением обмануть других, тогда как ложным выводом может быть и такой, который делается по ошибке..»

Люди всегда изрекают ложь с некоторой оглядкой по сторонам. Носители лжи смелеют, когда их не разоблачают. И если даже маленькая ложь выгодна большим людям, если лживая легенда кем-то определена на охрану государственных устоев, то лжецы приобретают уверенность и неуязвимость. Демонстрируя свою непогрешимость, они не без гордости сознают, что власти на их стороне. Люди от фальши довольно быстро обрастают союзниками и могут представить внушительную силу. Идти против пес и трудно, и даже опасно. И хотя доброе большинство праведных людей знает, что истина-то сокрыта, эти люди, как правило, стесняются или остерегаются восставать против навязанной лжи. Известно, что праведники — деликатные и стеснительные. Они не способны объединяться, и в одиночку, толкуя с ожесточением об истине, лишь поднимают бурю в собственном стакане воды.

Власть хорошо знает, что правдолюбцы всегда есть, и они когда-то могут восстать. Если эти носители истины еще и заслуженные, то их попросту «окутывают ватой». Разумеется, разными способами. Уважаемых свидетелей правды обласкивают и даже хорошо награждают. Ставших после этого молчаливыми союзниками лжи, настойчиво просят не возникать. Их убеждают весомыми аргументами, что фальшь потребна в большой политике.