Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме
О различии между позициями Каменева и Ленина в марте-апреле 1917 г. мы уже говорили выше. Нельзя не отметить, однако, что именно Каменев председательствовал на Апрельской конференции большевиков и по предложению Ленина был избран на этой же конференции в ЦК. Защищая кандидатуру Каменева, Ленин сказал, что споры с ним позволяют партии лучше уяснять те ошибочные мнения, которые имеются среди части большевиков, и таким образом выработать более убедительные доводы для сплочения партии и рабочего класса вокруг правильных лозунгов. Правда, в октябре 1917 г. именно Ленин требовал исключения Каменева и Зиновьева из партии. Однако это были решающие дни революции, и речь шла уже не о теоретических разногласиях, а о поведении двух членов ЦК, которое создавало угрозу всему делу большевистской партии. Признав свои ошибки, Каменев остался в партии. Более того, именно он был избран по предложению Ленина председателем II съезда Советов, утвердившего первые декреты Советской власти. На короткое время Каменев избирается председателем ЦИК, именно он был первым формальным главой Советского государства. Но из-за разногласий с ЦК партии Каменев был отозван с этого поста и заменен Я. М. Свердловым.
В 1918 г. мы видим Каменева на посту председателя Моссовета. Несколько раз он выезжает на фронты Гражданской войны, чаще всего для улаживания разного рода конфликтов. Ленин весьма положительно оценивал деятельность Каменева в послеоктябрьский период. В своем последнем публичном выступлении в 1922 г. он назвал Каменева «отличной лошадкой», которая одновременно везла два «воза» – работу в Моссовете и в Совнаркоме, где по рекомендации Ленина Каменев был назначен в 1922 г. одним из заместителей Председателя СНК. Как пишет в своих неопубликованных воспоминаниях М. П. Якубович, Каменев «был, несомненно, человеком высокоталантливым, широко и разносторонне образованным, преданным идее социалистической революции, способным быстро ориентироваться в сложной политической обстановке. Обладал он также незаурядным литературным талантом. Владимир Ильич все это хорошо видел. Поэтому он так и ценил Каменева. Поэтому он, в частности, поручал ему неоднократно председательствовать на партийных съездах и конференциях. Каменев был великим мастером формулировки – никто так ясно и отчетливо не умел сформулировать выводы из происходящей дискуссии, так объективно их зафиксировать, как он…».
О доверии Ленина к Каменеву как к теоретику свидетельствует тот факт, что в июле 1917 г., скрываясь в подполье, Ленин просил именно Каменева в случае, «если меня укокошат», издать его тетради о государстве, то есть книгу «Государство и революция» [150] . Каменев руководил первым изданием Собрания сочинений Ленина. Во время болезни именно Каменеву Ленин передал свой личный архив, из которого позднее возник Институт В. И. Ленина. В 1923 – 1924 гг. Каменев председательствовал на заседаниях не только Совнаркома, но и Политбюро. Но Каменев не был честолюбив, он был уступчив и мягок. Он заметно превосходил и Сталина, и Зиновьева как теоретик, но уступал им как политик и администратор. Это и определило руководящую роль Зиновьева в его блоке с Каменевым.БОРЬБА С «НОВОЙ» ОППОЗИЦИЕЙ
Смерть Ленина и последовавший вскоре XIII съезд РКП(б) внесли некоторые, казалось бы, не слишком значительные изменения в расстановку главных фигур в руководстве страной и партией. В первую очередь нужно было решить вопрос о назначении нового Председателя Совнаркома СССР. Имелось всего две кандидатуры – Л. Б. Каменев и А. И. Рыков. Каменев не домогался этого поста, хотя именно он в большинстве случаев председательствовал на заседаниях Совнаркома во время болезни Ленина. Без каких-либо споров на Политбюро была утверждена кандидатура А. И. Рыкова. При этом в качестве одного из доводов против Каменева было названо его еврейское происхождение. «Мы должны учитывать, – заявит при обсуждении этого вопроса Сталин, – мужицкий характер России». Каменев был назначен председателем Совета труда и обороны (СТО), это был созданный еще в годы Гражданской войны подсобный орган Совнаркома СССР (а ранее РСФСР), в задачи которого входило согласование работы всех ведомств страны в области обороны и хозяйственного строительства. На заседаниях СТО присутствовали лишь некоторые народные комиссары, а также представители ВЦСПС и ЦСУ, то есть профсоюзов и статистического управления.
Сталин, как уже говорилось, остался и после XIII съезда партии генеральным секретарем ЦК РКП(б). За два года пребывания на этом посту его власть и влияние заметно усилились. Он уже не был «незаметной» фигурой, и его тяжелую руку почувствовали многие партийные руководители. Он немало потрудился над созданием партийного аппарата, и это был во все большей степени «его» аппарат. К тому же борьба с троцкистской оппозицией привела не только к решающему ослаблению политического авторитета Троцкого. Она ослабила и политический авторитет Зиновьева и Каменева, против которых главным образом направлял свои удары Троцкий.
В Политбюро на освободившееся после смерти Ленина место был избран Н. И. Бухарин. Полноправными членами Политбюро были в конце 1924 г. семь человек: Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский и Троцкий. По основным вопросам внешней и внутренней политики Рыков, Томский и Бухарин поддерживали Сталина, и это создавало для последнего возможность выйти из-под опеки Зиновьева и Каменева.
Сразу же после XIII съезда партии Сталин начал оттеснять Зиновьева и Каменева от их руководящего положения в «тройке». Недавней дружбе наступал конец. Уже через несколько недель после съезда партии в «Правде» был опубликован доклад Сталина «Об итогах XIII съезда РКП(б)», прочитанный им на курсах секретарей укомов партии при ЦК. В этом докладе Сталин обвинил Каменева в его «обычной беззаботности насчет вопросов теории, насчет точных теоретических определений» [151] . Поводом к этому обвинению послужило искажение в докладе Каменева ленинской цитаты о превращении «России нэповской в Россию социалистическую». Вместо слова «нэповской» в «Правде» было напечатано «нэпмановской». Сталин пустился в рассуждения о том, что никакой «нэпмановской» России у нас нет и быть не может. Допущенная ошибка была результатом невнимательности стенографиста и корректора, о чем через несколько дней сообщила «Правда».
В том же докладе Сталина содержались нападки и на Зиновьева, хотя его фамилия не упоминалась. «Нередко говорят, – заявлял Сталин, – что у нас “диктатура партии”… Мне помнится, что в одной из резолюций нашего съезда, кажется, даже в резолюции XII съезда, было пущено такое выражение, конечно, по недосмотру. Видимо, кое-кто из товарищей полагает, что у нас диктатура партии, а не рабочего класса. Но это же чепуха, товарищи» [152] . Разумеется, Сталин хорошо знал, что положение о диктатуре партии выдвинул и пытался обосновать в своем политическом докладе на XII съезде РКП(б) Зиновьев. И в единогласно принятую резолюцию съезда это выражение попало отнюдь не по недосмотру. Зиновьев и Каменев очень болезненно реагировали на выпад Сталина. По их требованию в ЦК собралось совещание руководящего ядра партии, на котором присутствовали 25 членов ЦК и все члены Политбюро. Большинством голосов рассуждения Сталина о «диктатуре партии» были отвергнуты и одновременно была одобрена статья Зиновьева, которую «Правда» опубликовала как редакционную [153] . Сталин демонстративно подал в отставку, но она не была принята. В решении совещания говорилось, что все высшие руководители партии должны согласовывать друг с другом свои действия и выступления.
Осенью 1924 г. Сталин провел осторожные перемещения в аппарате, ослабившие блок Зиновьева – Каменева. Их сторонник И. А. Зеленский был направлен секретарем Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б). Перед этим он несколько лет возглавлял Московскую партийную организацию, а с 1924 г. входил также в Оргбюро и Секретариат ЦК. Его место в Москве занял Н. А. Угланов, вовсе не склонный безоговорочно поддерживать Каменева и Зиновьева. Секретарями ЦК после XIII съезда РКП(б) были избраны Молотов, Каганович и Андреев, то есть люди, которые безоговорочно принимали руководство Сталина.
Более серьезная борьба развернулась в ЦК по поводу судьбы Троцкого, уже потерпевшего политическое поражение. Зиновьев и Каменев требовали исключения Троцкого и его ближайших сподвижников из партии. Но здесь Сталин выступил против своих недавних союзников, и большинство ЦК согласилось с доводами Сталина. Троцкий не только не был исключен из партии, но остался членом ЦК и Политбюро. Предвидя скорое столкновение с Зиновьевым и Каменевым, Сталин хотел нейтрализовать и Троцкого, и троцкистов.
«Мы не согласились с Зиновьевым и Каменевым, – говорил позднее Сталин, – потому что знали, что политика отсечения чревата большими опасностями для партии, что метод отсечения, метод пускания крови – а они требовали крови – опасен, заразителен: сегодня одного отсекли, завтра другого, послезавтра третьего, – что же у нас останется в партии?» [154]
