Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Принципат
Веспасиану запретили не только приближаться к императору, но даже издали приветствовать его, и он поспешил удалиться как можно дальше от гневного цезаря. Поселился в небольшом греческом городке и жил там, всеми позабытый, в вечном страхе за свою жизнь, не зная, когда жестокий император пришлет гонца с приказом и в самом деле отправить его к чертям в ад, то есть на тот свет.
А гонцы из Рима и в самом деле явились, и можно себе представить, как билось сердце Веспасиана, когда он их впустил! Но принесли они не смертный приговор, а неожиданное назначение на высокую должность верховного главнокомандующего армией, которую Рим направлял на подавление восстания в Иудее. О великой иудейской войне написано много трудов, начиная с произведения ее современника Иосифа Флавия «Иудейская война», да и из моих научно-популярных произведений одна книга посвящена именно ей, так что сейчас мы эту тему обойдем молчанием. Но вернемся к Веспасиану.
Почему выбрали именно Веспасиана? Причин было несколько. Для того чтобы разгромить повстанцев, требовалась большая сильная армия и опытный полководец. Хорошим военачальником он уже не раз проявлял себя и в Германии и в Британии. Будучи наместником в Африке, зарекомендовал себя умным, осмотрительным и честным распорядителем. Усердие его ни у кого не вызывало сомнения, и в то же время он не был никому опасным в качестве претендента наверховную власть по причине скромности своего происхождения. Ну и, наконец: раз не сумел оценить истинное искусство, то место его среди солдат!
Так, получив к имеющимся в Иудее трем легионам еще два, восемь отрядов конницы, десять когорт и взяв с собой старшего сына легатом, Веспасиан поспешил к месту назначения. Его сын Тит помчался в Александрию, откуда забрал еще один легион. Отец встретился с сыном в городе Птолемее и в июне римляне вступили в Палестину. Веспасиан быстро навел порядок в подчиненных ему войсках, а во всех сражениях участвовал лично, подавая подчиненным пример отваги. Еще в том же году они с Титом целиком завладели Галилеей, захватывая города силой или другими средствами заставляя их капитулировать. В одном из них среди пленников римлян оказался некий Иосиф, предводитель галилейских повстанцев. Его извлекли из полного трупов подземного убежища. Спрятавшиеся там иудеи погибли добровольно, убивая один другого по жребию. В живых остался лишь их предводитель, он должен был погибнуть последним, покончив с собой. Представ перед Веспасианом и Титом, Иосиф бесстрашно заявил, что послан Богом в этот мир сообщить людям о грядущих событиях, в которых ему наказано принять участие. Раз он не погиб, значит, такова воля Всевышнего. И нет никакой необходимости отсылать его к императору Нерону, ибо вскоре цезарем станет сам Веспасиан.
Неужели пленник действительно осмелился так говорить в присутствии могущественных римских военачальников? Сомнительно, да что поделаешь, если мы располагаем единственными доказательствами — словами самого пленника. Доказан лишь факт, что к Нерону его не отправили, оставили в Иудее, хотя в оковах и под стражей. Постепенно Иосиф пользовался все большим доверием Веспасиана и Тита, о чем писал так: «Я получил одежду и ценные предметы и даже, еще будучи пленником, смог жениться на избранной мною девушке, пойманной римлянами под Цезареей». Впоследствии Иосиф, уже став свободным гражданином, принял фамилию Флавий и посвятил жизнь описанию истории своего народа на греческом языке, причем всей истории, начиная с библейских времен и заканчивая последней войной, будучи не только ее участником, но и одним из героев, правда, не слишком отважных.
В 68 году военные действия велись преимущественно в Иудее и за Иорданом. Весной следующего года в руках восставших остались лишь Иерусалим и три крепости. Тем временем и сюда доходили вести о кровавых государственных переворотах в Италии и разразившейся там гражданской войне. Убит Гальба, Отон убил себя сам. В Италию вступили войска Вителлия. В создавшейся ситуации ни полководец, ни его подчиненные не проявляли особого энтузиазма в борьбе с восставшими. И теперь уже все — и офицеры и солдаты — все чаще подумывали о том, чтобы императором сделать своего человека. Веспасиана! В конце июля — начале августа 69 года в городе Верит (современный Бейрут) собрался военный совет. Руководил им только что объявленный цезарем Веспасиан, а участниками совета были все высшие военачальники и верхушка администрации восточных провинций. Нового правителя поздравили представители всех крупных городов и сложили к его ногам дары в виде золотых венцов. На совете разработали и план действий. Веспасиан решил отправиться в Египет, большую и богатую провинцию, к тому же, в случае необходимости, ее легко защищать. Его сыну Титу поручили руководить войной против иудеев, Муциан же должен был вести войска в Италию через Малую Азию и Балканы.
А в Риме тем временем правил Вителлий. И правил намного лучше и увереннее, чем от него ожидали. Он не свирепствовал, не мстил, сохраняя видимость справедливости и всячески давая понять, что желает сотрудничать с сенатом, участвовать в его заседаниях, причем не станет препятствовать критике. Часто появлялся на Форуме вместе с кандидатами на высшие государственные должности и лично рекомендовал их перед выборами. Разумеется, выборы были пустой формальностью, реликтом времен республики, теперь же все решалось в императорском дворце, а выборы превращались в демонстрацию лояльности цезарю. Каждый сенатор стремился показать, какой он верноподданный. Радовало уже и то, что Вителлий публично проявляет уважение к годами устоявшимся обычаям, принятым в политической жизни, пусть это даже просто фикция.
Симпатии же простого народа Вителлий завоевал тем, что часто посещал и театры и цирк. Это он-то, начисто лишенный любви к искусству! Объявил себя, как мы сказали бы теперь, болельщиком Голубых, активно строил для них конюшни, поставлял гладиаторов и экзотических хищников. А главное — вечно пировал. Потом подсчитали, что всего за несколько месяцев его правления им было израсходовано на все это около девятисот миллионов сестерциев.
Однако главной проблемой для Рима и вообще империи оказались солдатские массы, нахлынувшие из-за Рейна. Их надо было прокормить, занять чем-то привычным, наконец, просто навести дисциплину в их легионах. Непривыкшие ни к здешнему климату, ни к другим условиям жизни, варвары массами гибли от болезней, перестали подчиняться командованию, занялись грабежом и разбоями. Ко всему прочему добавилось отсутствие единства взглядов в ближайшем окружении цезаря.
Когда в августе с Востока и с Дуная донеслись опасные слухи, сначала им не поверили, а убедившись, что дело плохо, принялись готовиться к отражению возможного нападения, но все делалось непродуманно и спустя рукава. Лишь в конце сентября отправили первые легионы на север Италии, им первыми предстояло столкнуться с путчистами. Вряд ли можно было назвать отважными воинами солдат этих легионов — деморализованных долгим пребыванием в большом городе, позабывших о воинской дисциплине, истощенных жарой и болезнями. Совсем другими вступали они в Рим в июле. Сам цезарь остался в столице.
События развивались быстро, все закончилось за три месяца. Антоний Прим, командовавший XV легионом из Паннонии, не дожидаясь прибытия армии Муциана, вторгся в северную Италию через Аквилею. В войсках Вителлия распространялась измена. Цезарь лишился военного флота в Равенне, вождь Цецина был готов сдаться, лишь только солдаты сохраняли верность императору. В конце октября разыгралась неслыханно кровавая битва под Бедриаком, недалеко от Кремоны, там, где в апреле сражались с Отоном. На этот раз вителлианцы потерпели поражение. Западные провинции тут же перешли на сторону Веспасиана, то же сделал флот в Мизене.
Пребывая в растерянности, Вителлий 18 декабря публично заявил, что готов отказаться от власти, но солдаты заставили его изменить решение. На следующий день брат Веспасиана штурмом взял Капитолий, в котором засел со своими сторонниками Флавий Сабин. Все погибли от меча или в пожаре вспыхнувшего храма Юпитера Капитолийского. А цезарь Вителлий, пируя на Палатине, спокойно наблюдал за происходящим, хотя позже попытался свалить вину на других. Двадцатого декабря отряды Ритония Прима с боями вступили в столицу. Сторонники Вителлия отчаянно сопротивлялись, бились на улицах, в храмах, просто в домах, римская же чернь по очереди рукоплескала то одним, то другим, как она привыкла делать это в театре. Сам Вителлий спрятался в покинутом всеми дворце, забрался под кровать в каморке швейцара. Его вытащили оттуда на следующий день, связали руки на спине и, ухватив голову за волосы, приставили к горлу острие меча. Так шел он полураздетый по улицам Рима, по Форуму, под улюлюканье толпы, швырявшей в него грязь и обливавшей нечистотами, пока не забили насмерть. Тело бросили в Тибр. «Чернь измывалась над мертвым столь же постыдно, как и льстила ему живому». Так писал Тацит.
