Алексис Токвиль - Старый порядок и революция
Во Франции граница, отделявшая различные классы, хотя и легко преодолимая, все же была всегда точно определяемой и заметной и для тех, кто стоял вне дворянства, всегда распознаваемой по отчетливым и ненавистным признакам. Раз преодолев эту грань, вы оказывались навсегда отделенными от среды, из которой вы только что вышли тягостными и унизительными для нее привилегиями.
Система пожалований дворянских титулов не только не смягчала ненависть простолюдина к дворянину, но, напротив, безмерно обостряла ее; эта ненависть ожесточалась завистью, внушаемой новопожалованным дворянином всем, кто раньше был его ровней. Вот почему третье сословие в своих сетованиях выказывает больше озлобления по отношению к новопожалованным, чем по отношению к просто дворянам, и почему вместо того, чтобы требовать расширения прохода, ведущего из простолюдинов, оно без конца требовало его сужения.
Ни в одну из эпох нашей истории дворянство не приобреталось так легко, как в 89-м году и никогда дворяне и буржуа не были так далеки друг от друга. Не только дворяне не желали терпеть в своих избирательных коллегиях ничего, хоть в какой-то степени относящегося к буржуазии, но и сами буржуа с такой же тщательностью удаляли всякого, в ком можно было заподозрить дворянина. В некоторых провинциях новопожалованные дворяне отвергались как одной стороной из-за того, что их считали недостаточно благородными, так и другой стороной в силу того, что они выглядели слишком благородными. Как говорят, в таком положении оказался знаменитый Лавуазье.
И если теперь, оставив в стороне дворянство, мы обратимся к буржуазии, то увидим схожую картину: третье сословие столь же отстранено от народа, как и дворянство от буржуазии. ( стр.75)
При Старом порядке средние классы в подавляющем большинстве проживали в городах. К такому положению привели главным образом две причины: привилегии дворянства и талья. Сеньор, пребывающий в своих поместьях, обычно выказывал известное фамильярное добродушие по отношению к своим крестьянам; но его дерзость по отношению к соседям-помещикам была почти безгранична. Она не уменьшалась даже с ослаблением политического влияния дворянства, именно в силу этого факта и возрастала, поскольку, с одной стороны, будучи отлученным от управления, сеньор не испытывал более никакого интереса щадить тех, кто помогал ему ранее в исполнении его обязанностей. А с другой стороны, как часто отмечалось, в неумеренном пользовании своими правами дворянин искал утешения за утрату своего бывшего могущества. Даже отсутствие господина в своих владениях не облегчало, но, напротив, усиливало затруднения соседей. Абоцентизм помещика не приводил ни к чему, ибо привилегии, которыми он пользовался через своего поверенного, становились все более невыносимыми.
Однако мне трудно сказать, не была ли талья и связанные с нею налоги более веской причиной происходивших изменений.
Мне представляется, что я мог бы с достаточной краткостью объяснить, почему талья и ее производные были гораздо тяжелее для сел, нежели для городов. Но читателю это, видимо, покажется излишним. Поэтому я ограничусь лишь указанием того, что объединенные в городах буржуа пользовались множеством способов смягчить талью, а подчас и вовсе избежать ее, чего не смог бы сделать каждый из них в одиночку, проживая в собственном поместье. В особенности же им удавалось таким образом избегать обязанности собирать талью, чего они боялись гораздо больше, чем ее выплаты, и не без причин. Дело в том, что при Старом порядке и даже, я полагаю, вообще при любом порядке, не существовало более тяжелого положения, чем положение приходского сборщика подателей. У меня еще будет случай показать. это. Однако в деревне никто, за исключением дворян, не мог избежать сей повинности: состоятельный простолюдин предпочитал сдать в аренду все свое добро и перебраться в ближайший город, нежели исполнять эту обязанность. В полном согласии со всеми секретными документами, к которым мне доводилось обращаться, Тюрго говорит, что "сбор тальи превращает почти всех сельских собственников-простолюдинов в городских буржуа". Заметим мимоходом, что это было одной из причин того, что во Франции более, чем в какой-либо иной европейской стране, образовалось множество городов, в особенности мелких.
Оградившись городскими стенами, богатый простолюдин вскоре утрачивал сельский дух и вкус к деревенской жизни и становился ( стр.76) совершенно чуждым к делам и трудам оставшихся еще там своих собратьев. Его жизнь имела теперь, так сказать, одну цель: он мечтал сделаться должностным лицом в приютившем его городе.
Было бы большой ошибкой полагать, что свойственная почти всем современным французам и в особенности принадлежащим к средним слоям страсть к занятию должности родилась в эпоху Революции - она возникла несколькими веками раньше и с тех пор беспрестанно усиливалась благодаря множеству заботливо предоставляемых ей источников.
Должности при Старом порядке совсем не походили на наши, но я полагаю, что их было гораздо больше, количество же мелких должностей было практически бесконечно. Подсчитано, что только с 1693 по 1709 гг. их было создано 40 тыс., и почти все они были доступны для самой мелкой буржуазии. В одном провинциальном городе весьма скромных размеров в 1750 г. я насчитал 109 человек, занимавшихся отправлением правосудия, и 126 человек, обязанных исполнять приговоры первых; все они местные жители. Страсть буржуа к занятию должности была по истине ни с чем несравнимой. Как только кто-нибудь из них оказывался владельцем небольшого состояния, он тут же приобретал на него должность вместо того, чтобы употребить его в дело. Это презренное честолюбие в большей степени, чем цеховой строй и даже талья повредило успехам земледелия и торговли во Франции. Когда должностей не хватало, в дело пускалось воображение искателей, и вскоре оно изобретало новые места. Некий господин Ламбервиль печатает записку с целью доказать, что учреждение должности инспекторов для известной отрасли промышленности совершенно соответствует общественному интересу. Он заключает свое сочинение, предлагая самого себя для занятия указанной должности. Кому из нас не знаком такой г-н Ламбервиль? Человек, располагавший кое-какими знаниями и некоторыми средствами, считал, что умереть, не побывав государственным чиновников, просто неприлично. Как говорил один из современников той эпохи, "каждый в соответствии со своим состоянием желает быть чем-нибудь по королевскому повелению".
Самое существенное, различие в этом отношении между эпохой, о которой я здесь веду речь, и нашим временем состоит в том, что тогда правительство продавало должности, а сейчас оно их раздаст. Чтобы получить должность не платя более денег теперешние искатели за место отдают самих себя в распоряжение правительства.
Буржуа и крестьянина разделяло не только место проживания и еще в большей степени образ жизни, но и различные интересы. Жалобы на привилегии дворянства в области податного обложения были совершенно обоснованными. Но что сказать о привилегиях ( стр.77) буржуазии? Существовали тысячи должностей, дававших полное или частичное освобождение от государственных повинностей: одни из них освобождали от ополчения, другие - от барщины, третьи - от тальи. Существует ли такой приход, - говорится в одном из сочинений того времени, - в котором помимо дворян и священнослужителей не было бы еще множества жителей, которым благодаря различным должностям или поручениям удалось получить то или иное податное изъятие. Одной из причин, приводящих время от времени к упразднению известного числа предназначенных для буржуазии мест, было снижение поступлений в казну, обусловленное чрезмерным количеством должностей, освобожденных от тальи. Я не сомневаюсь, что среди буржуазии количество податных изъятий было столь же велико, а может быть,. еще большим, чем среди дворянства.
Злополучные привилегии питали ненавистью тех, кто их был лишен, и самой эгоистичной гордостью тех, кто их имел. В течение всего XVIII столетия ничто так не бросается в глаза, как враждебность городской буржуазии по отношению к крестьянам из пригородов и зависть села по отношению к городу. "Каждый город, сосредоточенный на своем частном интересе, склонен принести в угоду этому интересу села и деревни округи, - говорит Тюрго. - Вам приходилось, продолжает он в другом месте, обращаясь к своим субделегатам, - подавлять узурпаторские, захватнические стремления, отличающие поведение городов по отношению к окрестным селам".
Но даже и народ, живущий вместе с буржуазией под укрытием городских стен, становится ей чуждым, почти враждебным. Большинство местных повинностей устанавливается таким образом, чтобы основная их тяжесть легла на плечи низших классов. У меня было множество случаев убедиться в справедливости слов того же Тюрго, высказанных им в одной из своих работ, по поводу того, что горожане нашли способ регламентировать ввозные пошлины таким образом, чтобы уклониться от их уплаты.
