Александр Боханов - Правда о Григории Распутине
В многочисленных книгах и фильмах портрет ближайшей наперсницы Императрицы Александры Фёдоровны рисуется почти всегда в серо-черных тонах. Если же проанализировать, на основании каких же источников создается историческая реконструкция в подобной цветовой гамме, то сразу же выясняется, что надежные документальные материалы, раскрывающие интеллектуальный и духовный мир этой женщины, встречаются чрезвычайно редко. Тут, как и во многих других аспектах романовской темы, эмоции и «общепринятые» клише превалируют над действительными фактами.
Подлинных же личных документов А. А. Вырубовой сохранилось немного. Нет дневника,[29] очень мало осталось писем, имеются лишь телеграммы и коротенькие записочки.[30] Словно предчувствуя грядущее крушение и не желая оставлять будущим палачам документальные свидетельства, она не раз просила Царя и Царицу уничтожать ее послания, что и исполнялось. Так, 8 января 1916 года Николай II писал Жене:
«Письма А. Я по прочтении всегда рву на мелкие клочки, так что Тебе нечего беспокоиться. Ничего из ее писем не сохранится для потомства».
Оказавшись в эмиграции, подруга Царской Семьи написала воспоминания «Страницы моей жизни», вышедшие первый раз в Париже в 1923 году. Это наиболее полный рассказ о себе и своих Венценосных друзьях.
Сближение Ани Танеевой с Семьей Царя началось в 1905 году, когда летом Они взяли молодую, услужливую фрейлину в летнюю поездку на Императорской яхте по финляндским шхерам. Николай и Александра любили такой отдых: на лоне природы, вдали от сложных государственных забот, от надоедливого света и от повседневной придворной суеты. Через год Они взяли ее снова. Фрейлина покорила тем, чему всегда симпатизировала Императрица: нехитрой искренностью своих чувств и глубокой религиозностью.
По возвращении в Петербург Анна Александровна стала удостаиваться невероятных в ее положении знаков внимания: она становится завсегдатаем на Царских трапезах, участником вечерних посиделок-собеседований в интимном кругу. В дневнике Николая II за 30 октября 1906 года записано: «Обедала А. А. Танеева. Провели с нею вечер». С осени 1906 года и можно вести отсчет взаимных симпатий между Царской Четой и молодой придворной служащей.
Пожалуй, наиболее выразительный портрет этой «злой интриганки» оставила в своих воспоминаниях Лили Ден, почти десять лет близко общавшаяся с ней. «Она среднего роста, каштановые волосы; большие красивые серо-голубые глаза, отороченные длинными ресницами; небольшой вздернутый носик. У нее детское лицо — белое и румяное. В отличие от вампира Анны, какой ее изображают в романах, она, увы, очень полная. Но у нее чарующая улыбка, красивый рот. Она была слабой, податливой и в то же время привязчивой, цепкой, как плющ. Императрица относилась к ней, как относятся к беспомощному ребенку».
Сведущая мемуаристка не оставила в стороне и злободневный сюжет о политической роли Анны Александровны Танеевой-Вырубовой, о полном отсутствии политического влияния. Во-первых, потому, что не располагала должными интеллектуальными данными, не преследовала никаких карьерных устремлений и была лишена политических интересов. Во-вторых, потому, что подобного рода попытки были немедленно бы пресечены Александрой Фёдоровной.
«Императрица ласкала Анну, поддразнивала, бранила ее, но никогда не интересовалась ее мнением, за исключением вопросов, касающихся благотворительности». Сохранившиеся документы той поры со всей очевидностью подтверждают наблюдения Лили Ден.
Александра Фёдоровна, исповедовавшая культ семьи, в которой, по Ее глубокому убеждению, женщина и могла обрести земное счастье, приняла большое участие в устройстве личного благополучия «дорогой Ани». В январе 1907 году при Ее заинтересованном участии Анна Танеева была помолвлена с лейтенантом А. В. Вырубовым. После этого они представлялись Императорской Чете, и получили Высочайшее благословение. Венчание Анны Танеевой с Александром Вырубовым состоялось 30 апреля 1907 года в церкви Большого Царскосельского дворца в присутствии Николая II и Александры Фёдоровны.
Незадолго до того произошло и знакомство Анны Танеевой с Григорием Распутиным. Эту историю она сама рассказала. «За месяц до моей свадьбы Ее Величество просила Великую княгиню Милицу Николаевну познакомить меня с Распутиным. Я слышала, что Великая княгиня очень умна и начитанна, и была рада случаю встретиться с ней в ее дворце на Английской набережной, была ласкова и час или два говорила со мной на религиозные темы. Я очень волновалась, когда доложили о приходе Распутина. „Не удивляйтесь, сказала она, — я с ним всегда христосуюсь“. Вошел Григорий Ефимович, худой, с бледным изможденным лицом, в длинной черной сибирке: глаза его, необыкновенно проницательные, сразу меня поразили и напомнили глаза отца Иоанна Кронштадтского.
„Попросите, чтоб он помолился о чем-нибудь в особенности“, — сказала великая княгиня по-французски. Я попросила его помолиться, чтобы я всю жизнь могла положить на служение Их Величествам. „Так и будет“, — ответил он, и я ушла домой. Через месяц я написала Великой княгине, прося ее спросить Распутина о моей свадьбе. Она ответила мне, что Распутин сказал, что я выйду замуж, но счастья в моей жизни не будет».
Распутинское пророчество очень скоро сбылось. Несмотря на Высочайшее покровительство, брак оказался несчастливым. Уже вскоре после замужества выяснилось, что муж бывшей фрейлины страдает приступами острого психического расстройства, маниакальными садистскими наклонностями и импотенцией. Кроме того, он обладал патологической ревностью и не раз устраивал громкие сцены, от которых простая, бесхитростная Аня не раз чуть не лишалась чувств.
Наиболее громкая история случилась через год после замужества. В тот раз Анна устроила у себя небольшой обед и пригласила нескольких лиц, в числе коих были Императрица и генерал А. А. Орлов. Супруга не было, и Анна чувствовала себя хозяйкой.
В самый разгар трапезы неожиданно вернулся А. В. Вырубов, которого караульный казак из конвоя, по незнанию персоны, отказался пустить в дом, где находилась Императрица. Ревнивый же муж заподозрил неладное, устроил громкий скандал, а когда гости разошлись, то учинил безобразный дебош, избил супругу, обвинив ее в супружеской неверности. Скандальная история быстро достигла петербургских гостиных, обросла здесь «пикантными подробностями». В таком красочном виде она и была донесена до потомков благодаря дневнику генеральши Богданович и мемуарам экс-премьера Витте.
Прожив с садистом-импотентом в муках, слезах и синяках чуть больше года, Аня Вырубова бежала от него при благосклонно-сочувственном отношении Императорской Четы, знавшей все перипетии этого неудачного супружества. Царская Семья осталась для нее родной теперь уже до конца.
Формально Вырубова больше никаких придворных званий не имела. Александра Фёдоровна числила ее Своей подругой, Ей казалось, что этого «звания» вполне достаточно. Ей не раз напоминали, что это «неудобно», что требуются «объяснения». Царица же была тверда в своих суждениях, непреклонна в решениях: «Я никогда не дам Анне официального места при Дворе. Она Моя подруга, и Я хочу, чтобы она ею и осталась. Неужели Императрицу можно лишить права, какое имеет любая женщина, — права выбирать себе друзей?»
Однако никаких человеческих прав за Ней высшее общество не признавало. Ей отводилась роль лишь красивой и любезной «этикетки» Империи. Ей надлежало ублажать слух и глаз именитых и родовитых «учтивыми» разговорами и обходительностью; Она должна была внимать словам «их светлостей» и «их сиятельств», спрашивать их советов, наносить визиты, самой принимать без конца. Ничего этого последняя Царица не делала и не хотела делать.
Выросшая при дворе Своей бабки, английской королевы Виктории, Она прекрасно знала, что, несмотря на свой пуританский нрав, строгое соблюдение династического этикета, британская королева позволяла себе иметь друзей и проводить в их обществе свободное время. Государыня Александра Фёдоровна полагала, что и в России можно иметь право на частную жизнь.
Однако здесь всё было иначе, всё было более резким, более нетерпимым. Монархов или боготворили, или шельмовали. Никакой «середины» в отношении к Царям в высшем обществе никогда не было. Два самых известных и близких друга Царицы — Распутин и Вырубова — стали в обществе не только скабрезной шарадой. Они превратились в пугала, которыми в конце концов просто застращали всех и каждого.
Одного имени «Вырубова» было достаточно, чтобы перед глазами столичной публики предстал живой образ «мерзости разложения». Вырубова знала о многих характеристиках на свой счет и с большим юмором и мастерством их обыгрывала на вечерних посиделках в присутствии Царя и Царицы, в том числе не раз повествовала о своих совместных с Григорием «помывах» в бане. Эти «Анины комедии» особенно веселили Николая II, но ни Он, ни Царица никогда бы и вообразить не могли, что подобным глупым домыслам предназначена долгая жизнь.
