Робер Гайар - Мария, Владычица островов
Говоря это, она взяла меня под руку и потянула по коридору, вцепившись в меня так крепко, словно боялась, что я могу в любой момент ускользнуть! Таким вот образом мы некоторое время шли, не говоря ни слова. Разве только она благодарила меня за то, что я так любезен, и хвалила за почтительное отношение и учтивость... Что до меня, я отвечал, как и подобает всякому настоящему джентльмену, когда он разговаривает с дамой ее положения.
Он снова оглядел слушателей и, убедившись, что все поглощены его рассказом, продолжал:
- Она так стиснула мою руку, что я невольно вскрикнул от боли. Но тут она нежно, как голубка, проворковала: "Благородный господин, не знакомы ли вы с губернатором? Вы, случайно, не у него на службе? Не могли бы вы мне сказать, где его сейчас можно найти?"- "А что вам может быть угодно от губернатора?- говорю я, отнимая у нее руку. - Он очень занятый человек". "У меня есть к нему просьба, - говорит она. - Я должна увидеть его... Это очень важно. Где он живет? В какой комнате?"
Тогда я твердо сказал ей, что неприлично беспокоить губернатора дю Парке в такой час, и что к тому же, без сомнения, старику, ее спутнику, вряд ли будет приятно, если его ушей достигнет известие о ее ночной прогулке. И знаете, господа, что она мне ответила? "Старик? Неужели он кажется вам таким старым?" - "Если он и не стар, он таким выглядит," говорю я. Она ничего не ответила, поэтому, беря быка за рога, я продолжал: "Я бы поклялся, что он мог дважды стать вашим отцом! Я не врач, но мне кажется, если бы он в двадцать лет произвел на свет дочь, она могла бы быть вашей матерью, а если бы он произвел на свет другую дочь, лет так через тридцать, она выглядела бы сейчас так же, как вы." И как вы думаете, что она тогда сказала мне, господа? Она дала мне ответ, который уничтожил все мои сомнения. "Сударь, - сказала она. - Я могу лишь восхищаться вашей тонкой проницательностью!" Я вас спрашиваю, разве это не признание, что Сент-Андре - не муж ей, а отец?
Все присутствующие, за исключением капитана, выразили свое изумление; у них не осталось ни тени сомнения, хотя лицо Баярделя выражало презрение. Но триумфу Ле Форта не суждено было продлиться долго. Ткнув своего противника кулаком в ребра, он воскликнул:
- Ну же, капитан! Кажется, вы что-то говорили о кувшине рома? У меня в горле сухо как в птичьем гнезде из старого сапога!
- Если вы позволите, - возразил капитан, - я не отступлю от того, что сказал. Кувшин рома я обещал после того, как вы закончите рассказ. А разве вы его закончили? По-моему, нет! Вы остановились на том, как прекрасная Мария так сильно сжала вашу руку, что вы вскрикнули. А что же, скажите на милость, произошло потом? Что вы сделали с этим великолепным созданием? Вы позволили ей одной вернуться в комнату? Или попытались изобразить из себя деликатного джентльмена и проводили ее? Ну! Расскажите нам!
Ле Форт поднялся с каменным лицом.
- Господа, к моему замешательству, она снова спросила меня, в какой части форта живет губернатор. Она хотела, чтобы я проводил ее к нему. Ей-Богу, я смог ответить только, что утром он верхом покинул форт Сен-Пьер и к этому времени уже должен находиться в окрестностях Форт-Рояля. При этих словах она посмотрела мне прямо в глаза, чтобы убедиться, лгу я или нет. Клянусь, это был такой взгляд, какого человеку никогда не забыть! Короче говоря, я сказал ей, что она должна подождать. Тем не менее она настаивала, чтобы ее провели мимо апартаментов губернатора, хочу я того или нет. К счастью, там все было закрыто, иначе она заставила бы меня показывать ей каждую комнату по очереди, могу поклясться. А потом, когда я уделил ей все внимание, какое только может уделить даме джентльмен, она вернулась к себе.
- Отъявленный мошенник! - вскричал Баярдель. - Ты что, совершенно не разбираешься в женщинах? Ведь ей нужно было любовное приключение, а ты оставил ее неудовлетворенной. Жалкое же представление она получила об офицерах форта! Ты опозорил нас! И ты думаешь, что я буду переводить хороший напиток на такого болвана, как ты?
Глава шестая
ДЮ ПАРКЕ УЗНАЕТ НЕОБЫЧНЫЕ НОВОСТИ
Дю Парке стоял на высоком холме, оглядывая окрестности Форт- Рояля. Он не переставал удивляться тому, что главный город Мартиники вырос вокруг форта Сен-Пьер, а не здесь, у этой огромной, глубокой и великолепно защищенной бухты. Это было его излюбленное место с видом на сахарные и банановые плантации, простирающиеся к сине-голубому изгибу бухты.
Несмотря на то, что в колонии не хватало каменщиков, плотников и мастеров по кладке черепицы, новый город разрастался быстро. Колонисты отказывались от прав, полученных ими на территориях вокруг Кас-Пилота, Диамона и Марена, они даже оставляли наиболее удобные районы Макубы, Бас-Пуана и Робера для того, чтобы поселиться у стен форта, тем самым обеспечив его живой силой на случай обороны.
Губернатор завершил осмотр и остался доволен. Перед отъездом ему оставалось сделать еще только одно, а именно - навестить отца Бонена, капеллана иезуитов, который тоже, как ни странно, решил переселиться поближе к Форт-Роялю. Покинув это место, он направился к форту, массивные серые стены которого отражались в воде. Кораллы, находящиеся на большой глубине от поверхности бухты, окрашивали отражение в синий и зеленый цвета.
Вскоре губернатор увидел бамбуковый палисад, за которым была хижина с крышей из пальмовых листьев. Одновременно он услышал звук печального пения, говорящий о том, что там работал черный раб. Оказавшись внутри, он почти сразу увидел самого отца Бонена.
Капеллан сидел в кресле-качалке и читал. Его плечи покрывал монашеский наплечник алого цвета, а с руки свисали четки. Спокойно покачиваясь в кресле, отец Бонен погрузился в изучение книги. Негр, чье меланхолическое пение слышал Жак, работал недалеко на участке земли, где росли кофейные деревья, желтоцветущие саженцы табака и ряд сахарного тростника. Негр был совершенно голым; с мачете в руке, он рыхлил землю, обрезал и рубил сорняки в ритм своей заунывной песне.
C минуту Жак постоял, рассматривая раба, который в самом деле был великолепен: ростом выше среднего, c выступающими скулами и плоским носом с вывернутыми наружу ноздрями. Хорошо осведомленному человеку было ясно, что он уроженец Конго, и Жак прикинул, что иезуит, должно быть, заплатил за него около семисот ливров.
Он все еще разглядывал раба, когда услышал радостное восклицание: "Губернатор!"
Жак повернулся лицом к священнику, который спешил к нему, оставив свою книгу и кресло-качалку и засунув четки за пояс. Капеллан был тучным мужчиной шестидесяти лет. Он был совершенно лыс, несмотря на то что его подбородок обрамляла почтенная борода. У него было открытое, красивое лицо с полными губами, которые променяли любовь на еду и вино.
Жак с улыбкой пошел ему навстречу. Иезуит стремительно распростер руки в знак приветствия.
- Уважаемый губернатор, я был наслышан о том, что вы в Форт-Рояле, и знаю, что вы были очень заняты. Но я полагал, что вы уже уехали, и сердился на вас за то, что не пришли проведать меня.
- Доброе утро, святой отец, - отвечал ему дю Парке. - Вы отлично знаете, что я никогда не уеду из Форт-Рояля, не посетив вас. Я такой редкий гость в этих краях!
Он немного помолчал, бросив взгляд на окрестные земли.
- На самом деле, отец, я завидую вам. С вашей стороны было очень благоразумно поселиться здесь. Форт Сен-Пьера гораздо менее подходящее место, поскольку мы потеряем многих тамошних колонистов. Они перейдут жить под ваше покровительство в эту часть острова.
- А религия в свою очередь защищается в форте пушками.
Дю Парке отмахнулся.
- Давайте не будем слишком много говорить о пушках, - сказал он. - Я только что рассматривал их - несколько поворотных орудий, один или два снаряда по восемнадцать фунтов. И даже после того как солдаты будут обучены и смогут обращаться с этими орудиями, я в целом не уверен, что мы будем способны отбить карибов, если они посмеют напасть на нас.
- О них нет нужды беспокоиться. На данный момент мы с ними заключили соглашение, и похоже на то, что они сдержат слово.
- Я живу здесь больше года и научился не доверять туземцам. Никогда не знаешь, что у них на уме. Они как дети; будут играть, смеяться, обнимать тебя, а потом неожиданно соберут свои игрушки и убегут! И хорошо еще, если, убегая, они сперва не бросят тебе камень в спину!
- Они непокорны, я согласен, и совсем глухи к религии. Эй там, Мелодия, подойди сюда!
Оставив работу в саду, негр откликнулся на зов своего хозяина.
- Иди и принеси лимон, корицу, ром, мускатный орех, да поживей, поживей! - прокричал отец Бонен с широкой улыбкой, хлопая в ладоши, чтобы подбодрить раба, который, несмотря на свою усталость, побежал к дому.
- Не прошло и шести месяцев как он покинул Африку, - продолжал капеллан, - он до сих пор не имеет почти никакого запаса слов. Я потихоньку учу его. Я купил его у одного капитана Пьера, который захватил его на борту голландского судна вместе с тремястами другими. Он хорош. По-видимому, когда французский экипаж брал на абордаж голландское судно, несчастные негры, полагая, что они близки к освобождению, разорвали свои оковы и помогли прикончить экипаж. Мелодия - хороший парень; его так зовут оттого, что он поет с утра до вечера.
